Забудь меня. Китайская версия «Списка Шиндлера» - Сю Фэнг

Возможно, существовало другое объяснение: Цянь Сюлин открыла ресторан, потому что хотела зарабатывать и откладывать деньги. Однако она не относилась к нему как к бизнесу. Она была решительной и упорной – в том числе в своем сочувствии к соотечественникам. Она могла пойти наперекор кому угодно, кроме друзей и собственного сердца.

Вот почему «Конфуций» раз и навсегда закрыл свои двери.

Глава 17

Как измерить морские воды?

Что было дальше?

Она открыла новый ресторан.

Если оценивать положение Цянь Сюлин на тот момент, она легко могла бы добиться высокого общественного статуса. Однако она решила уйти на вершине славы.

Управлять рестораном было нелегко, но это нравилось Цянь Сюлин. Каждый день ставил перед ней новые задачи. Именно такого выхода для своей энергии она всегда искала, желая одновременно отдалиться от общества и помочь ему забыть, кто она такая. Сначала она отказалась от собственности, которой владела. И постаралась сделать так, чтобы воспоминания о ней, отпечатавшиеся глубоко в людских сердцах, постепенно померкли. Она хотела жить свободно, плавно двигаясь по течению, словно облака – без границ.

Она изменила местоположение ресторана – теперь он находился на оживленной улице, выходящей на большую площадь в центре Брюсселя. Название она тоже выбрала другое: «Элеганс».

Означало ли это, что Цянь Сюлин полностью сменила стратегию? Судя по новому названию и размещению бизнеса, Цянь Сюлин стала более ответственным боссом. Она прислушивалась к советам, которые давали ей друзья. Название – «Элеганс» – пользовалось тогда популярностью. Когда Цянь Сюлин в юности училась в Шанхае, ей нравилось тамошнее настроение и атмосфера. На Бунде в Шанхае имелась и улица Элеганс, и кантонский ресторан «Элеганс», и «Элеганс-отель» и так далее. Ей казалось, что во всех приморских городах Гонконга, Тайваня и Макао есть рестораны и улицы с этим названием. С тех пор слово «элеганс» всегда казалось ей знакомым. Она решила, что у китайцев, бывавших в разных уголках мира, это слово вызовет приятные ассоциации.

Площадь, где находился ресторан, была одной из самых оживленных в деловом квартале Брюсселя. Там стояло множество прекрасных средневековых особняков. Куда ни кинь взгляд – повсюду открывались величественные виды. Первые этажи занимали небольшие магазины, между которыми циркулировали посетители. Найти место в этом дорогом квартале считалось настоящей удачей. Например, возле самого известного образчика средневековой архитектуры, здания городской ратуши, располагался ресторан «Лебедь». На его двери красовалась табличка: «Здесь однажды обедал Карл Маркс».

Чтобы открыть тут ресторан, Цянь Сюлин потребовался боевой дух и амбициозность. Но они были у нее в крови. Она справилась.

Нам удалось отыскать место, где находился «Элеганс», – на улице за «Лебедем». По размеру он был немного меньше «Конфуция». От «китайского элемента» Цянь Сюлин полностью отказалась – кухня была исключительно европейской. И никакого заднего дворика, залитого солнцем. Из-за соседства с оживленной площадью в помещении пришлось задействовать каждый сантиметр.

Теперь ресторан превратился в пекарню. Когда мы туда зашли, пекарь как раз вытаскивал из печи свежие вафли. От их сладкого запаха у нас сразу потекли слюнки. Мы купили себе по вафле – их протянула нам бельгийка, стоявшая за прилавком. Пекарь с улыбкой напомнил, что вафли надо есть горячими. Если честно, эти свежеиспеченные вафли из пекарни на углу улицы в Брюсселе перевернули мои предыдущие представления о вафлях. Они были потрясающе вкусными! В момент слабости я затолкал свою в рот почти целиком, не откусывая.

Полагаясь на перевод господина Пей Фенга, мы стали спрашивать о ресторане «Элеганс», который находился здесь ранее. Пекарь покачал головой. Он ничего не знал о нем. Я упомянул о Цянь Сюлин. Он повернулся к низенькому пожилому мужчине – видимо, хозяину – и пробормотал пару фраз. Тот тоже никак не отреагировал.

– У вас не осталось гостевой книги от прежних владельцев?

– Хм… Простите, нет. Мы о них ничего не слышали.

Мне пришла на память строчка из поэмы династии Тан: «Бессмертный Дао улетел на своем желтом журавле, оставив Желтую Журавлиную Башню пустой».

По воспоминаниям потомков семьи Цянь, Цянь Сюлин и с этим рестораном продержалась недолго – один или два года. Причин его закрытия они не знали.

Некоторое время мы постояли в пекарне. Мы пытались представить себе, сколько народу она могла вместить – не более пяти или шести столиков. Арендная плата наверняка была высокой, но и бизнес должен был процветать. За входной дверью ресторана в обе стороны разбегались ряды уличных столиков. Наверняка места внутри всем не хватало. Посетители могли присесть, выпить горячего кофе или холодного лимонада, поболтать, наблюдая за прохожими. Смотреть на людей, которые проходят мимо, поглощенные собственными делами, – это поистине отдельное удовольствие.

Потом из дверей появлялась хозяйка с очаровательной улыбкой и приветствовала гостей. Если заговорить с ней, она обязательно отвечала, и ты чувствовал себя частью семьи. Она прекрасно понимала других людей. Иногда у нее с посетителями возникал языковой барьер, но блюда и обслуживание в «Элегансе» доказывали, что еда куда важнее, чем язык, – по крайней мере, в этом месте. Иными словами, тут царила теплая атмосфера, а кухня еще усиливала ее.

Когда Цянь Сюлин открыла ресторан «Конфуций», она сразу заявила, что если клиенту не понравится еда, с него не будут брать деньги. Из первого ресторана она не забрала с собой ничего, кроме этого правила. Но была ли в «Элегансе» гостевая книга, как в «Конфуции»? Мне хотелось верить, что была и что за каждой записью в ней стояло радостное событие. К сожалению, до нашего времени эта книга не дожила, утонув в бездне забвения.

Конечно, открытие «Элеганса» не являлось конечной целью Цянь Сюлин. Она оседлала волну, надеясь выйти в открытое море. Венцом ее карьеры в ресторанном бизнесе стало открытие третьего заведения, «Нефритовый источник». Это произошло приблизительно в 1971 году.

В более широком контексте, Китай с Бельгией тогда установили дипломатические отношения. Дверь, запертая давным-давно, наконец открылась.

Сердце Цянь Сюлин наверняка забилось сильнее, когда она увидела пять звезд на красном государственном флаге, развевающемся над воротами посольства Китая в Бельгии. Хотя она мало что знала о Коммунистической партии и хотя всю жизнь не участвовала в политическом движении, на душе у нее наверняка лежала тень. Личная судьба человека не могла быть в ее глазах полностью связана с судьбой его родной страны. Но при виде нового государственного флага она не могла остаться равнодушной. Даже получив бельгийское гражданство, Цянь Сюлин продолжала считать Китай своей родиной.

Однажды в «Нефритовый источник» пришла группа дружелюбных китайцев. Это были