У Лаки - Эндрю Пиппос

ближе и ближе. Через какое-то время я сменила позу. Дверь холодильной комнаты открывалась вовнутрь, я уперлась ногами в дверь, руками в заднюю стену. Я давила так сильно, что ноги начали дрожать от напряжения. И было очень холодно. На мне было тонкое платье и босоножки.

– Генри прошел мимо холодной комнаты.

– Да, когда шел в туалет застрелить того парня. Мне не приходило в голову, что Генри когда-нибудь остановится и уйдет. Я до одури боялась, что он притаился в кухне и ждет, пока я выйду. И он меня убьет.

– О чем еще вы думали?

– Мне просто было очень страшно. Я думала про маму с папой. Я думала, что умру и оставлю своего сына тоже сиротой. Я чувствовала, как теряю свою трехлетнюю кроху. Вспышками приходили сцены, как он будет жить после. И это чувство ужаса было сродни выстрелам из ружья.

Эмили вдруг пришло в голову, думал ли Иэн Асквит, когда собирался свести счеты с жизнью, о горе его ребенка, или он думал только о своей собственной боли?

Она спросила:

– Вас нашел полицейский по имени Шерон Хэнд. Я связалась с ней, но она отказалась давать интервью. Могли бы вы описать, как это было?

– Спустя долгое время после того, как выстрелы стихли, я услышала голоса. Мужской и женский. Они гавкали друг на друга, словно были очень злы. Потом я услышала полицейскую рацию, и тогда я поняла, что все кончилось. Копы открыли дверь холодной комнаты и увидели меня. Женщина помогла мне встать, и мы вышли из кафе. Второй полицейский сказал: «Не смотри вниз, закрой глаза». Я так и сделала, потому что на полу лежали окровавленные тела. Я шла, зажмурившись, пока мы не оказались снаружи. Потом мы спустились вниз по улице, к парку, где стояли полицейские машины.

– В тот миг вы испытали облегчение?

– Нет. Я боялась, что кто-нибудь начнет в нас стрелять. Мы были на открытом пространстве, и я была уверена, что убийца прячется где-то рядом и застрелит меня на улице. Я знала, что он меня ждет, прячась где-то с ружьем. Сказала полицейским, что надо где-то укрыться, потому что он вернется. Я очень боялась, что меня убьют.

– Вы пошли домой?

– Меня осмотрели врачи, потом я отправилась давать показания в участок. Когда вернулась домой, сын уже был там – кто-то его забрал. Двое полицейских остались на ночь, пока я лежала без сна, прислушиваясь к каждому шороху. Никто не знал, куда ушел Генри.

– Когда вы снова увидели Лаки?

– На следующий день он постучал в дверь, но я не могла ни с кем разговаривать. Вокруг дома собрались репортеры. Я впустила только полицейских. Да, не помню, когда в следующий раз говорила с Лаки.

– Как вы пережили следующие месяцы после Третьего апреля? Как вы справились эмоционально?

– Мне требовалась вся сила воли, чтобы вставать с постели. Я никогда до этого не знала, что такое депрессия. Словно меня донимал вопрос, на который никак не найти ответа. Почему я никак не могла пережить все и вернуться в строй? И к тому же меня называли «Пережившей Третье апреля» – имела ли я право на плохое самочувствие? Было тяжело есть, спать. В животе постоянно болело. Я возвращалась к доктору со словами, что меня уже застрелили в тот день, пока я все еще в кухне, но просто никто этого не понял. Постоянно чувствовала пулю в животе. А врач все повторял, что дело просто в моей голове. Он был немного мудак. Ему такие, как я, еще не попадались. Но да, у меня был непорядок с головой. Я начала скрипеть зубами. Никогда так не делала. К девяносто седьмом я сломала верхние коренные и премоляры, их было не спасти. В итоге мне понадобились зубные протезы. В тридцать шесть лет мне понадобились вставные зубы, как будто я наркоманка или что похуже. На остатки компенсации для жертв я вставила зубы.

– Как у вас дела сейчас?

– Пару месяцев назад я потеряла работу на районной станции очистки сточных вод. Не надо на меня так смотреть!

Но Эмили смотрела на Софию как обычно.

– На самом деле это была самая хорошая из моих работ, – проговорила София. – Люди думают, что станция – это ужасно.

2

В конце 1999-го София вернулась из торгового цента с пищевым отравлением. Она ехала домой, зажимая рот тыльной стороной ладони, а оказавшись в квартире, почувствовала, как ужасно кружится голова. Воздух казался очень горячим, а запахи слишком резкими и сильными. После того как ее стошнило, София нажала на рычаг унитаза и уронила в него вставные зубы. Синеватая вода быстро исчезла, унося протез с собой. София рассмеялась, словно это происходило не с ней, а с кем-то другим, и этот кто-то ей категорически не нравился. Потом она посмотрела на пол ванной, на унылое зеленое полотенце, висевшее за дверью. Что, если ее судьба быть именно такой?

В тот же день София позвонила в районную станцию очистительных сооружений и объяснила, что у нее пропали вставные зубы. Что они очень дорогие. И сейчас у нее нет работы.

– Могли бы вы мне чем-то помочь? – спросила она.

– Конечно, можем. Такое случается постоянно, – сказал голос по телефону, после чего посоветовал подождать пару дней и прийти в бюро находок на канализационных станциях Северо-Западного Сиднея. Раз в неделю мы проводим выборку всяких вещей, когда сливаем воду из резервуаров фильтра. Вы бы поразились, что иногда находится. Или пришли бы в ужас.

Спустя положенное время София стояла перед воротами, наблюдая за прибытием рабочих. Ветерок приносил сильный запах горючего. Один и сотрудников по имени Джерри вышел встретить ее и проводить внутрь, попутно объясняя, что у них есть десять минут, не больше, чтобы найти пропавшие вставные зубы. Его рабочий день заканчивался.

– Какая интересная у вас работа, – сказала София.

– Вы так думаете?

Внутри очистного сооружения София слышала, как бурлит, очищаясь, сточная вода. Долгие вибрации вызывали у нее желание прижаться ухом к стене и слушать гудение.

Потерянные вещи хранились в шкафу рядом со столовой. Все они были разложены в пищевые контейнеры на проволочных полках. София увидела лоток с очками и две коробки ключей от машины. Может, кто-то бросил ключи жены в унитаз. То, как люди поступали друг с другом, давно не удивляло Софию.

Джерри указал на коробку на верхней полке.

– Ваши зубы могут быть там, – сказал он. – Простите, я должен проследить, чтобы вы ничего не украли.

– Я могу примерить протез?

– Если вам угодно.

В грохочущем ящике нашлось порядка трех десятков зубных протезов, большинство из них старые и потрескавшиеся. У Софии возникло ощущение, что некоторые, сероватые и черные, принадлежат уже умершим людям. Она