Создатели монстров - Марат Александрович Чернов

Они быстро прошли мимо клеток с животными: собаками, крысами и обезьянами, потревоженно метавшимися, лаявшими, вопившими и пищавшими.

Глядя на них, Соколов сказал, неожиданно перейдя на «ты»:

— Глеб, если тебе удастся засадить этого старого живодёра в тюрьму, я буду считать тебя лучшим спецагентом госбезопасности.

— Не волнуйся, он уже там! — коротко ответил Железный. — Но у него слишком большая КПЗ. Где же он может быть?

— В конце первого сектора есть зал для экспериментов, — подал голос Ильин. — Может, он там?

— Точно! И с чего бы это ты такой догадливый? — съязвил старший лейтенант.

— Одна из камер наблюдения установлена в этом зале. Я теперь знаю всё это заведение сверху донизу.

— Может, он и там! Вот только что ему там делать?

Направляясь к залу, упомянутому помощником участкового, Железный ненароком потянулся к своему пистолету, хоть минуту назад и укорил в том же Ильина. У него было какое-то неприятное предчувствие, близкое к чувству охотника, увязшего в глухих лесных дебрях. Он шёл на профессора, как на опасного зверя, от которого можно было ожидать всё, что угодно. Видимо, то же самое почувствовали и остальные, одновременно схватившись за свои ПМ.

15

Доктор Шанц не считал себя суеверным человеком, но когда он услышал этот тихий шёпот в пустоте секционной, где он обследовал останки Доминанта, то его первой реакцией на это был безграничный панический ужас. Он осмотрелся, пытаясь понять, откуда он доносился, но никого и ничего в помещении не обнаружил. Он подумал было, что этот шёпот мог идти из вентиляционного отверстия в стене, но это было невозможно. Ни одно живое существо не могло проползти по системе воздуховодов и добраться до секционной, находившейся на нижнем ярусе, тем более, человек. Но в этом-то и был весь ужас.

За долгую ночь Шанц смог подробно рассмотреть едва ли не каждый сантиметр останков, разрезать их на мелкие части, рассортировать и записать в рабочий журнал все выводы, сделанные им в ходе наблюдений. Эти сведения могли понадобиться даже не ему, а тем, кто получит доступ к этой информации после того, как покончат с профессором, а заодно и с ним самим; с другой стороны, его добровольная помощь, как говорится, возможно, смягчит ему удел, уготованный агентом ФСБ. Конечно, и он натворил немало, но ведь под давлением старого профессора!..

Теперь Доминант представлял собой набор внутренних органов и прочих частей тела, обнаруженных доктором. Каждая из них составляла интерес для научного круга хотя бы потому, что представляла собой невиданное в природе уродство, и самым интересным среди них, пожалуй, оказалось жало существа. Шанц обнаружил в жале немного вещества, — как он посчитал, какой-то фермент или токсин, которым Доминант мог воздействовать на свои жертвы. Он долго рассматривал вещество под микроскопом, но всё, что он смог определить — этот токсин не был похож ни на один из тех, что были ему известны. Он так увлёкся, что напрочь забыл о сне.

Альберт услышал шёпот лишь тогда, когда уже собирался заканчивать обследование. Утро было уже в разгаре, и Шанц ужаснулся, когда, глянув на часы, увидел что часовая стрелка стоит на цифре 5. Конечно, значение «утро» или «рассвет» под крышей института и тем более, в стенах подземного комплекса всегда было понятием относительным. Могло показаться, что здесь всегда ночь, поэтому все, кто здесь работал, определённо должны были иметь стальные нервы и не бояться случайных звуков или шорохов.

Однако обладая именно такими стальными нервами, докто Шанц был напуган не на шутку. Он обошёл всю секционную вдоль и поперёк, заглянул и в морг, находившийся по соседству, но только убедился ещё раз, что на нижнем ярусе объекта он находится совершенно один. Шанц вернулся к рабочему столу, как вдруг застыл как вкопанный. Ему стало казаться, что шёпот, — невнятное сочетание каких-то пугающих утробных звуков, — доносится прямо из-под микроскопа.

— Что за чертовщина? — пробормотал он и на всякий случай снова глянул в микроскоп.

На первый взгляд сущность, находившаяся в центре фокуса микроскопа, не изменилась, однако шёпот неожиданно стал яснее и отчётливее, теперь он больше стал похож на голос некоего существа, невидимого глазу, но, видимо, навязчиво пытавшегося ему что-то сказать. Конечно, с точки зрения здравого смысла, это могли быть его собственные мысли, но не настолько чужеродные, обладавшие, можно сказать, своим индивидуальным голосом, как эти. Нет, кто-то другой явно прошептал ему эти слова, пускай даже та белковая частица мутировавшей твари, что лежала под объективом микроскопа, и была формально мертва. Лишь бы он не начал сходить с ума!

Да, теперь он смог их чётко разобрать:

— Накорми меня! — жалобно заголосила тварь под микроскопом. — Накорми, накорми, накорми…

Доктор попытался заткнуть уши руками, но голос уже более громче, отчётливее и требовательнее продолжал доноситься, казалось, отовсюду, из самых стен, с потолка, и не в силах справиться с этим жутким наваждением, Шанц издал дикий душераздирающий вопль ужаса, слепо заметавшись по секционной в поисках выхода.

16

Костя Пришвин и Самойлов проскользнули мимо комнаты охраны и спустились на лифте на второй этаж «подземки» намного раньше Железного и полицейских. Для них, так же как и для всех остальных, ночь прошла на редкость беспокойно, и к четырём часам они были уже на ногах и решили заняться делом, наивно понадеявшись на то, что чекист и полицейские будут ещё спать в это время и не помешают им в их поисках истины.

Самойлов, тревожно оглядевшись, сказал:

— Обрати внимание, как тихо. Видимо, все сотрудники в этот час ещё спят.

— Здесь всегда тихо, — ответил Пришвин. — Но ты где-то прав, в пять часов начинают работать, наверное, только фанатики своего дела. Ну, а что до охранников, то они торчат наверху на своих постах, наблюдают за внешней оградой или глазеют сейчас на нас в эти камеры, что расставлены на каждом углу.

— Знаешь, о чём я думаю? — спросил Гриша. — Мне почему-то кажется, что Сафоновы, как истинные фанатики, сейчас уже работают. Я должен пойти в лабораторию энтомологов и оторвать её отца от работы.

— Зачем?

— Я должен многое ему объяснить.

Пришвин скептически хмыкнул:

— Знаешь, в наше время лучше объясниться вначале с ней самой, с твоей красоткой, а уже потом с родителями. Если уж ты решился на такой отчаянный шаг…

— Да, но ведь они работают в одной лаборатории. Слушай, пойдём туда вместе, а ты отвлечёшь внимание её отца.

— Ладно, — с трудом сдерживая