Страна премудрых пескарей. Очерки истории эпохи - Нурали Латыпов

Представители одной – расписывали, какого мы потеряли гениального и героического премьера и демократа. Вторая волна шла под лозунгом «гори он в аду синим пламенем». Прошло время, пики и той и другой волны уже стали спадать. Попробуем теперь дать собственную оценку, опираясь на факты (в том числе вновь открывшиеся) и наш разнообразный жизненный опыт.

При спортивном судействе обычно отсекают крайние оценки. Правда, экономика, политика, людские судьбы – не спортивное ристалище. Но мы тоже попробуем отсечь крайние позиции, хотя имеем основания для судейства предвзятого. Один из нас прошёл три года горячих точек по Советскому Союзу, а затем видел, как разгораются межнациональные конфликты уже в так называемой «новой России». Но и те, и другие пожары вспыхнули на либерал-демократической волне, сотворены лагерем ельцинистов. Говорят, что благими намерениями выстлана дорога в ад. Миллионы людей в одночасье утратили человеческое обличье, пролились реки крови. Куда там классику с его слезинкой ребёнка! Стоят ли все эти реформы тех жертв, принесённых на алтарь рыночной экономики, так до сих пор толком не построенной (а судя по нынешнему кризису, морально устарелой)?

Что касается конкретно Гайдара. Уход любого человека из жизни – трагедия. И с обыденной точки зрения можно только посочувствовать семье и близким Егора Тимуровича. Если же с личностного уровня перейти к оценке деяний, то вряд ли возможно не возмутиться продолжающимися по сей день потугами единомышленников Гайдара – Чубайса, Хакамады и других – внушить забывчивым, будто бы почивший – страстотерпец, «спасший» страну от погибели.

Можно сколь угодно ловко жонглировать фразой, что о мёртвых либо хорошо, либо – ничего. Но она – лишь искажённая в Тёмные века античная формула «о мёртвых – либо хорошо, либо ничего, кроме правды». Этот-то призыв к правде у нас благополучно опускают, когда он невыгоден.

По нашему мнению, Гайдар и подобные ему помогли Ельцину загнать страну в такую пропасть, куда Россия за всё время своего существования ещё никогда не погружалась. Один из каньонов этой пропасти, когда мы пожинали очередные плоды реформ – дефолт 1998-го года.

В чёрные августовские дни горе-реформаторов должен был сменить на посту премьер-министра совсем иной деятель. Опытный, мудрый, трезвый, и, самое главное – честный. Способный и готовый взяться за тяжкое, неподъёмное дело – вернуть доверие к власти и остановить панику. Таков оказался – увы, недавно ушедший из жизни – Евгений Максимович Примаков. Уж если кто спасал страну – так это он, а не новоявленные «демократы», к тому времени промотавшие уже решительно всё. При них мошенники сказочно обогатились в считанные месяцы, а честные стали нищими. Нельзя сказать, что Примаков провёл какие-то неординарные реформы (ему бы и не позволили решительно изменить структуру отечественной экономики) – но он сделал гораздо большее. Прекратил эксперименты над уже тяжело больной страной. Оградил её от кровопийц типа Березовского. И экономика России начала выздоравливать.

Ельцин «отблагодарил» Примакова: как только опасность миновала – отправил в отставку. А вот Гайдар, «прочмокавший» страну, получил под свой институт роскошнейшее здание в центре столицы, по иронии судьбы – прямо напротив бывшего ОБХСС, ныне – УБЭП. Для Гайдара лично и прочих плохишей состоялись и молочные реки с кисельными берегами из старых сказок, и бочка варенья с корзиной печенья из сказки его деда. Кстати, по признанию Алексея Леонидовича Кудрина, Егор Тимурович до последних дней помогал ему проводить жёсткую монетаристскую политику.

Любят у нас либералы полоскать фигуру Сталина и его эпоху. Созданный тогда под его руководством промышленный и духовный потенциал поддерживает Россию и по сей день на плаву. Авторы этой книги – не сталинисты: в частности, очень жёстко оцениваем то, что было сотворено (хотя и усилиями скорее партийных аппаратчиков областного звена, чем высшего руководства) в стране сразу после принятия самой демократической в мире Конституции 1936-го года.

Но посмотрим на вещи трезво. Да, примерно 3–4 миллиона судеб в 1930-е и почти двадцать миллионов жизней (впрочем, со слов тех же демократов – но допустим) в 1940–50-е годы принесены в жертву сталинским реформам. В позитиве же в ходе сталинского строительства страна получила технологическую независимость, реально продвинулась вперёд в сфере образования, науки и техники, выстояла в Великой Отечественной войне.

Рыночные же реформы в мирное «постперестроечное» время стоили нам тех же двадцати миллионов жизней: достаточно умножить численность населения бывшего СССР на падение продолжительности жизни. В то же время мы потеряли территорию, технологическую и экономическую независимость, мировой статус, духовные ориентиры, катастрофически снизили уровень образования и здравоохранения.

В этом повинны и покойный Егор Тимурович Гайдар и прочие шоковые терапевты, мнившие себя великими реформаторами, изучавшие экономику по учебникам и видевшие жизнь из-за тонированных стёкл. Для них Россия всегда была и будет «этой страной», а наш народ – подопытными кроликами.

«Российское руководство превзошло самые фантастические представления марксистов о капитализме: они сочли, что дело государства – служить узкому кругу капиталистов, перекачивая в их карманы как можно больше денег и поскорее. Это не шоковая терапия. Это злостная, предумышленная, хорошо продуманная акция, имеющая своей целью широкомасштабное перераспределение богатств в интересах узкого круга людей», – сказал американский экономист Джеффри Сакс, профессор Гарварда, три года подряд, с осени девяносто первого, он был руководителем группы экономических советников Ельцина.

И еще одно мнение. Говоря о российских младореформаторах, профессор Колумбийского университета и лауреат Нобелевской премии по экономике Джозеф Стиглиц отмечал: «Величайший парадокс в том, что их взгляды на экономику были настолько неестественными, настолько идеологически искажёнными, что они не сумели решить даже более узкую задачу увеличения темпов экономического роста. Вместо этого они добились чистейшего экономического спада. Никакое переписывание истории этого не изменит».

Как видите, такова не только наша оценка деяний наших либералов.

И в заключение – как сейчас принято говорить, вишенка на торте. Как говорится, яблочко от яблони недалеко падает. Как упала прямо в объятия «большого друга» нашей страны дочь и духовная наследница «великого реформатора» Мария Егоровна Гайдар! Чего тут больше – тяги к очередным горам печенья и рекам варенья или геростратова стремления любой ценой не дать бренду увянуть? Основатель бренда, судя по бесчисленным откликам на поведение дочери, вертится в гробу…

Трижды не Пиночет

В своё время смерть генерала Пиночета в очередной раз привлекла всеобщее внимание к диктаторским методам решения политических проблем. По мнению его почитателей, чилийский генерал успешно искоренил марксистскую напасть и восстановил буржуазные свободы. Немногим меньше обсуждали экономическую сторону его правления – прежде всего знаменитых «чикагских мальчиков».

Ученики лауреата Нобелевской премии по экономике Фридмана нашли в Чили один из благодатнейших полигонов для опытной проверки идей своего учителя. Суровый диктаторский режим напрочь исключил всякую возможность сопротивления даже самым радикальным решениям – вроде отмены государственного пенсионного обеспечения.

Результаты получились, казалось бы, впечатляющие. Экономика Чили во второй половине правления Пиночета росла наибольшим в Латинской Америке темпом. Да и сам диктатор вскоре счёл возможным возврат к демократическому управлению страной (конечно, с гарантиями собственной безопасности). Достигнутый уровень экономического благополучия очевидным образом исключал скорое повторение всеобщего политического кризиса, порождённого срывом хозяйственной программы президента Сальвадора Альенде Госсенса.

Вероятно, именно пиночетовский опыт заставил Россию «младореформаторов» склониться к воспроизведению большей части рецептов «чикагской школы», использованных в Чили. Но результаты получились далеко не столь эффектными (скорее – плачевными). Это вынуждает задуматься о различиях политических руководителей, применявших сходные экономические идеи.

Прежде всего следует отметить сходство. Ельцин, как и Пиночет, сознавал надвигающиеся на страну опасности. Ельцин, как и Пиночет, не побоялся нарушить действовавшую Конституцию, хотя и присягал ей. Ельцин, как и Пиночет, не постеснялся применить к высшей законной власти – к вставшему на его пути высшему органу законодательной власти – Верховному Совету – вооружённую силу: танки, стреляющие по парламенту, выглядели, пожалуй, даже более устрашающе, чем реактивные истребители, пикирующие на президентский дворец.