Наследники - Олег Юрьевич Рой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Арина только вздохнула.
– Так что хотя бы один ребенок должен был иметься, – подытожил Плюшкин.
– Может, мертвого родила? Или сейчас этого уже не узнаешь?
– Может, и мертвого. Тебе-то что? Ох, ну хочешь, я по знакомым позвоню, узнаю, в каком роддоме твоя Сулимова от бремени разрешалась? Тебе-то только по запросу, а мне по старой дружбе не откажут.
– Семен Семеныч, вы – чудо!
– Только ты учти, она могла на собственной кухне родить. Или там в ванной. И выкинуть младенчика. И если я ничего не найду, попробуй поднять старые сводки – что бы там ни говорили, а младенческие трупики у нас не каждый день обнаруживаются. Даже не каждый месяц.
– А если ребенок выжил?
– Тоже в сводках будет. И таких тоже не десятки. Даже если ты за тридцать лет сводки поднимешь…
– Ей тридцать девять было.
– А, да, точно. Значит двадцать лет назад плюс-минус пять. Ну пусть семь, если она совсем в малолетстве родила.
– Нет, Семен Семеныч, не рожала она в малолетстве. Я недавно с одним ее знакомым разговаривала… Кстати, я ж его могу спросить, жили рядом, мог видеть ее беременной.
– Да погоди ты скакать, вот ведь шило в заднице у некоторых. Погоди, пока я по своим каналам поспрошаю, это недолго.
– Пляши, Арина Марковна! – сообщил он минут через десять, не выпуская из руки телефонной трубки.
– Семен Семеныч!
Он махнул на нее рукой, продолжая какой-то разговор:
– И кто? Ясно. Когда? Ну спасибо, уважила… Да что ей сделается, кряхтим понемногу. Вот и зашли бы. Или на дачу давайте, там сейчас красота! Шашлычков там, пирожков Зоя навертит… Ага, давай в конце недели созвонимся…
– Рожала твоя Сулимова двадцать лет назад, – сообщил он, положив наконец трубку. – Роды естественные, в смысле не кесарили ее, ну это я бы и сам тебе сказал, и даже не стимулировали. Родился мальчик. Мертвый.
– Мертвый? – чуть не шепотом переспросила Арина.
– Мертвый. Обвитие пуповины. Реанимационные мероприятия успехом не увенчались.
– Двадцать лет назад?
– На, я все записал, роддом, кто принимал и все такое.
– Спасибо, Семен Семеныч, – закивала Арина, убирая листок во внутренний карман джинсового жилета.
– Кстати, Вершина, хочешь повеселиться?
– Повеселиться?
– Фактик у меня тут один нарисовался. Да не изображай охотничью стойку, для дела этот фактик совершенно бесполезный. Но… неожиданный, да.
– Что такое?
– Я забыл было, ты с этой алкоголичкой мне напомнила. Адриана-то наша – тоже рожала.
– Не может быть! Когда?
– Откуда ж мне знать. Может, десять лет назад, может, двадцать, а может, и тридцать.
– В пятнадцать лет, что ли?
– Марковна, а ты вообще про нее много знаешь?
Арина помотала головой.
– И никто не знал. И я сейчас не только и даже не столько про ее, гм, вторую жизнь. А вообще. Все, что помимо работы – за семью печатями. Может, у нее в паспорте возраст правильный, а может, она вообще не Адриана, а Феофания какая-нибудь. Может, у нее семеро по лавкам остались. А может, так же, как у этой вот Сулимовой, родился мертвый. Или нежизнеспособный. Или, как я сказал, родила в собственной ванной и привет помойным собакам. Или наоборот, в Европе родоразрешилась – и сразу на усыновление. Миллион вариантов. И уже не спросишь.
– И что мне с этой информацией делать?
– Ничего, Вершина. Это я к тому, что темна вода во облацех, и каждый человек – как остров.
– И вы?
– Старый Плюшкин, Марковна, весь тут, со всеми потрохами, – он засмеялся.
«Со всеми потрохами» звучало, пожалуй, немного жутковато.
* * *
Едва добравшись до собственного рабочего места, она схватилась за телефон:
– Стас, ты мог бы ради меня через закон переступить?
– Вершина, чтоб тебя! – возмущение Мишкина было таким жарким, что даже трубка, казалось, обжигала. – Я в отгулах вообще-то, – добавил он чуть спокойнее.
– Стас, ну прости, как-то не сообразила.
– А тебе, как всегда, что-то срочно под хвост попало? Убить кого или как?
– Скорее или как и, в общем, не то чтобы настолько срочно, но…
– Ну возьми Стрелецкого.
– Придется, – вздохнула она.
– А чего так нерадостно? Ты вроде в последнее время неплохо с ним сработалась. Или он с тобой, – Мишкин почему-то засмеялся.
– То-то и оно, Стас, что вроде. Странный он какой-то.
– Странный?
– Замкнутый наглухо.
– Так он тебя боится.
– Ста-ас! Ну что ты несешь?
– А чего ты пристала? Ну замкнутый, и что? Работа страдает? Нет. Так какие проблемы?
– И почему он Ким, если он Игорь?
– Черт его знает. Я, признаться, не вникал. А чего тебе Ким не нравится?
– Да не то чтобы, просто странно.
– Не вижу криминала. Маринка моя вон тоже по паспорту Тамара, а кто ее так зовет? Кроме меня и то под настроение. Ким – нормальный мужик, не сомневайся. А что душа не нараспашку, так я ведь тоже только с виду такой… распахнутый.
На всякий случай Арина попыталась связаться еще и с Молодцовым, но тот был наглухо занят по трем другим делам, так что пришлось звонить Киму. Тот ответил после первого же гудка – словно сидел и ждал ее вызова:
– Слушаю, Арина Марковна!
– Ким, мне надо одну квартиру осмотреть, но…
В трубке хмыкнули:
– Типа в рамках не следственных, а оперативно-розыскных мероприятий? Без бумажек то есть.
– Ну да, – печально подтвердила она. – Нет у меня сейчас оснований в эту квартиру соваться.
Стрелецкий молчал не дольше нескольких секунд:
– В квартиру-то попасть – не фокус. Другой вопрос, что даже если что и обнаружится полезное, изъять не выйдет. Ну это ты и сама знаешь. Что отыскать-то хочешь? Окровавленный топор? Чемодан героина? Шифровальную книгу?
– Если бы я знала! У меня такое ощущение, что девчонке известно куда больше, чем она говорит.
– Девчонке? Это ты про кого? Про актерскую дочку или про соседку той дамы, что повесилась?
– Про соседку.
– И ты рассчитываешь найти девичий дневничок, где все ее тайны?
– Нет, конечно. Мне… посмотреть бы. И, кстати, убедиться, действительно ли она могла видеть, как Марат приходил к Нине Игоревне за неделю до ее смерти.
– А он приходил?
– Лара говорит, что видела. Он клянется, что нет.
– Ну давай посмотрим. Она работает, учится?
– Учится. Сейчас у них зачетная неделя вроде.
– Сейчас явлюсь, проведем рекогносцировку, – скомандовал Ким и отключился.
Арина уже собралась звонить в деканат филфака и притворяться заполошной мамашей, когда появившийся на пороге Стрелецкий положил перед ней смартфон, на котором
