Я начинаю жить - Энни Янг

Он заливисто начинает смеяться.

– Нет, что вы. – Он садится в одно из кресел, стоящих напротив друг друга. Сбоку маленький столик. – Во-первых, никто о моих тайных дверях – а их у меня в доме много – не знает. Во-вторых, разве я бы позволил посторонним людям свободно расхаживать по моему дому? Пусть даже если это знаменитые актеры, режиссеры и прочие медийные личности.

– Признаться, удивлена.

– И что же вас удивляет? А вы присаживайтесь, не стойте.

– То, что вы открыли мне, постороннему человеку, свое тайное убежище. – Усаживаюсь напротив, аккуратно ставя поднос на столик.

– Я решил, что вам можно доверять. – Это прозвучало как-то двойственно: вроде как факт, но в то же время как скрытый вопрос.

– Конечно, – решаюсь ответить на всякий случай.

Николай едва заметно кивает своим мыслям, затем, опомнившись, произносит:

– Вы пейте, остынет. – Он указывает на мой кофе и берет свою чашку.

Подношу ароматный напиток к губам.

– Пахнет превосходно. Надя умеет варить кофе, – замечаю я, втягивая носом приятный кофейный запах.

– С кофемашиной особого умения не требуется. Даже я бы справился.

И мы оба, обменявшись взаимными улыбками, попиваем сей прекрасный напиток.

– Николай Геннадьевич, а можно задать вопрос? – неуверенно начинаю я, водя пальцем по краю кружки.

– Конечно, можете спрашивать обо всём, что вас интересует? – Он внимательно смотрит на меня.

– Правда? – Мужчина кивает и я продолжаю: – Ну хорошо. Тогда маленькая просьба.

– Какая же?

– Не могли бы вы обращаться ко мне на «ты»? «Вы» как-то слишком официально. Да и я намного младше вас, даже как-то неудобно… слышать от вас «Вы» в свой адрес.

Старик некоторое время выдерживает паузу, раздумывает, после чего произносит:

– Помнится, в детстве – лет девять-десять мне было в ту пору – ко мне впервые обратились на «Вы». К маленькому мальчику, представляете? Тогда как повсюду звучало английское «you» – местоимение, лишенное конкретики. Не позволяющее делить людей на «ты» и «Вы». А тут русский человек обращается к тебе на «Вы». Вот скажите мне, какова была моя реакция в тот судьбоносный момент?

– Наверно, бурная, – предполагаю я.

– Бурная, – и короткий смешок. – Не то слово. Меня переполняла гордость! Я был так горд собой, что из ушей валилась эта самая гордость. А самое главное, я был безмерно счастлив. Даже удивительно, – качает он головой, словно не веря, что это было с ним. – А вы говорите, неудобно. Забавная вы, нынешняя молодежь. Выкают – радуйся, ведь это элементарный признак уважения.

– Хорошо, можете продолжать мне выкать, – улыбаюсь я. – А вот вы упомянули английский… вы жили в Европе?

– Да. Я родился там. В Англии.

– Да ладно? Вы британец? Я думала, вы русский. Точнее вообще не думала. Я и предположить не могла… говорите вы без акцента.

– Пусть я и родился далеко отсюда, всё же считаю себя русским. Родители были русскими. Переехали в Англию, когда меня еще на свете не было, – сообщает он, смахивая с коричневого жилета маленькую пушинку и поправляя воротничок своими длинными худыми пальцами.

– Надо же. У вас, наверняка, была интересная жизнь.

– Почему была? Она и сейчас кипит своим причудливым замыслом. – Нарочито важный тон в его словах заставляет меня хихикнуть:

– Не сомневаюсь…

Приехала я домой около половины одиннадцатого. Благо мамы нет, и она не замечает моих поздних возвращений, которые в последнее время вошли в привычку.

После нашей долгой и весьма занимательной беседы с Николаем Геннадьевичем, он угостил меня ужином. Ну, готовил, разумеется, не он: нас кормила Надежда. Изысканно и довольно вкусно. Позже вернулись в библиотеку и говорили о книгах, обо мне, снова о нем. Читали. И так я засиделась в гостях дольше положенного, а домой меня подвез личный водитель Николая Геннадьевича. Естественно, я поначалу отказывалась, но впоследствии сдалась и согласилась на предложение старика. У него талант убеждать. Дал мне номер телефона со словами: «Если понадоблюсь, звоните. Или надумаете приехать, дайте мне знать, хорошо? Вдруг я окажусь на тот момент в другом городе. Я в последнее время часто бываю в отъездах: лекции студентам читаю. – Усмехнувшись над своими словами, он продолжил: – Ну, в общем, вы поняли, да? Звоните.»

А сейчас я лежу под одеялом и считаю невидимых зверей на безупречно белоснежном потолке у себя в комнате. Бессонница. А еще в мозг беспорядочно впиваются разного рода мысли – немыслимый хаос, мешающий спать.

Вспоминаю сегодняшний визит во дворец. Я узнала много чего интересного о его владельце исходя из нашего с ним разговора.

Николай Геннадьевич родился и прожил все свое детство и юность в Англии. Родители – истинно русские, покинувшие в трудное время родную страну. Однако уже там они сумели заработать немалое состояние на сапожном бизнесе, который пользовался особой популярностью в Англии… Николай в совершенстве знает оба языка: английский и русский в равной степени… Когда его родители умерли, он еще какое-то время продолжал "дело всей их жизни". Но к сорока годам понял, что это всё не то, к чему он стремился, не то, о чем мечтал. Ему хотелось чего-то нового, необычного, неизведанного, но в то же время близкого, родного, для души. Как раз в это время в нем проснулась дикая необъяснимая любовь к книгам, но он не решался обзаводиться ими и с фанатизмом покупать всё подряд с книжных прилавок, так как не был уверен, что останется в том городке навсегда. Часами засиживался в местной библиотеке, неподалеку от своего дома, целиком и полностью погрузившись в мир книжных героев… Через несколько месяцев безудержного чтения в его голову пришла поистине гениальная мысль, а не бросить ли ему весь этот обувной бизнес и переехать. Да не абы куда, а туда, где всё началось, откуда он родом. Накопив к тому моменту довольно огромную сумму денег, решил переехать на родину своих предков, то есть в Россию. Да и бизнес его – желающих было много – были готовы буквально урвать с когтями, отвалив за нее столько, сколько хватит на всю оставшуюся жизнь, и не одну. Но повезло лишь одному мужчине, сумевшему предложить больше. Когда, наконец, Николая ничего там боле не держало, он купил билет в один конец, твердо намереваясь остаться и никогда не возвращаться… Пришлось привыкать к здешним традициям, обычаям, менталитету в конце концов. Но он справился, потихоньку адаптировался. Понял, что это и есть место, где он хочет дожить свою жизнь до конца… Первой его идеей по приезду сюда было поступить на филологический факультет – поступил, второй – строительство собственного дворца со своим внутренним миром, где непременно должно находиться всё то, что необходимо обычному среднестатистическому человеку для полноценной жизни. Это различного рода развлечения и досуг: кино (ретро-комната – та самая из шести комнат на втором этаже), игры (бильярдная с картежным