Одержимость - Джоанна Элм

Льюис почувствовал дрожь в пальцах, передавшуюся листкам с признанием, когда подумал о дерзости своего плана. Молли обвинит Кэйна из могилы. Он пошлет запись Питу Норкроссу на Седьмой канал, но нетрудно представить, какая драка начнется на телестудиях всей страны. Сенсационную аудиозапись будут воровать, клянчить, занимать и прокручивать по всем каналам, а тем временем копы найдут тело Молли Хескелл за много сотен миль от его дома.

Да, другого выхода нет. Выпускать ее нельзя ни в коем случае. Но как осуществить задуманное? Мысль о крови, разбрызганной по комнате, вызвала у Терренцио приступ тошноты. Однако вывозить Молли из дома живой еще более рискованно. Как же сделать, чтобы смерть Хескелл выглядела самоубийством?

Льюис принялся нервно грызть ногти.

— Если вы проголодались, могу посоветовать вам датский сыр — очень свежий и вкусный… — снова оторвала его от важных мыслей официантка.

Он поднял глаза и увидел, что девушка застенчиво улыбается. Она работала в кафе недавно. Только этой толстухи ему не хватало! Какого черта она воображает, что он ею заинтересуется?

Льюис, не отвечая, смерил ее высокомерным взглядом, девушка стушевалась и, пожав плечами, направилась к другому клиенту.

Уставившись в газету, Льюис притворился, что читает. Спустя минуту он поднялся и вышел. Думать больше не о чем. Надо возвращаться к Молли. Хотелось бы верить, что запах рвоты уже выветрился.

Глава 37

Молли проснулась с противным кислым привкусом во рту. Мышцы болели, шея затекла и ныла. Часы на видеомагнитофоне показывали 8:29. Утра или вечера?.. Какой сегодня день недели?

Она пришла в дом Терренцио в четверг ночью… Поздно ночью, когда Льюис должен был находиться на работе. Господи, какая же она несусветная дура!

Почему сразу не сбежала? Почему не пыталась сопротивляться? Почему позволила заманить себя в ловушку? Куда там! Она так испугалась, что чуть не обмочилась, увидев, как Терренцио запирает дверь. В тот момент Молли поняла, что не ошиблась.

А потом начался сущий кошмар: студия в подвале, видеокассеты на полке, аккуратно помеченные именами телеведущих, револьвер на столе… Но раскисла она от просмотра записи, сделанной у дома Эммы Кэйн.

Терренцио остановил кадр, на котором был виден женский силуэт в неверном свете сенсорных ламп, и Молли против воли внимательно рассмотрела его. Капюшон закрывал голову, отбрасывая тень на лицо, а вот свитер показался ей знакомым. Именно такой она иногда надевала для утренних прогулок.

В этот момент ее и вырвало.

Терренцио страшно разозлился. Ругаясь сквозь зубы, он принес ведро теплой воды, тряпку и тщательно вымыл Молли лицо. Потом, продолжая бормотать проклятия, оттер ковровое покрытие и сбрызнул его дезодорантом.

«Ну вот, так-то лучше, — сказал он, закончив. — Дать вам чего-нибудь тепленького попить?»

Вопрос повис в воздухе. Тщетно пытаясь унять дрожь, Молли вдруг осознала всю глубину свалившегося на нее несчастья: она хотела найти револьвер Сэма, чтобы доказать свою невиновность, а вместо этого попала в какое-то жуткое Зазеркалье. Мысли лихорадочно метались. Молли отрицала, что на экране ее силуэт — она совершенно не помнит, как приходила в дом Эммы Кэйн, нет, нет, нет. Она умоляла Льюиса отдать ей запись, клялась, что пойдет в полицию и сдастся копам, ибо это единственный выход.

«Они тебя повесят», — спокойно ответил Терренцио на ее длинную тираду.

«Нет, — возразила Молли, на секунду поверив, что он озабочен ее судьбой. — Ведь я больна, они должны понять… Я принимала лекарства… хотя всегда знала, что от них мне будет только хуже».

Терренцио дождался, когда Молли замолчала, потом заставил ее снять запачканную одежду, дав взамен старый поношенный халат и пообещав выстирать ее вещи. Позже он принес Молли овсянку, стакан молока и таблетку снотворного, которую она тут же проглотила.

Зайдя к ней снова, Терренцио сообщил, что уже наступает ночь и ему пора на работу, после чего накормил Молли ужином, состоявшим из тощего куска жареного мяса, печеного картофеля, стакана апельсинового сока и еще одной таблетки снотворного. Перед уходом он тщательно запер снаружи массивную стальную дверь.

Еще раз взглянув на часы, Молли решила, что, наверное, наступило субботнее утро. Она спала долго, и это, несомненно, пошло ей на пользу. Теперь можно спокойно поразмышлять о видеопленке.

После сна Молли окрепла настолько, что захотела вновь увидеть зловещий стоп-кадр. Она попробовала мысленно восстановить его, вспомнив, что была там какая-то деталь, которая поразила ее не меньше, чем собственное сходство с женщиной на экране. Однако тогда деталь эта показалась несущественной, и Молли тотчас перестала о ней думать.

Погрузившись в воспоминания, она не услышала, как снаружи заскрежетал засов и в подвал вошел Терренцио с ее выстиранной одеждой и кипой газет. Сердце Молли учащенно забилось.

Льюис положил одежду на стол, и в его взгляде вроде даже мелькнуло что-то доброе, но Молли, едва не поддавшись чувствам, сразу одернула себя, вспомнив о синдроме заложника.

— Меня скоро начнут искать и придут сюда. — Она старалась говорить твердо и уверенно.

— Тебя уже ищут, Молли, — парировал Льюис, не оценив ее усилий. — Полиция считает, что ты ударилась в бега. — Он небрежно кинул ей газеты.

Молли нервно прикусила губу, пытаясь скрыть свой страх.

— Меня обязательно найдут, — не сдавалась она. — Я кое-кому сообщила, куда направляюсь.

Терренцио одарил ее очаровательной улыбкой.

— Знаю. Я нашел записку, которую ты оставила Дженнифер Рид.

С уст Молли сорвался звук, одновременно напоминающий стон и вздох.

Терренцио с быстротой молнии подскочил к ней.

— Я помогу тебе, Молли, — сказал он. — Я прочитал все, что пишут в газетах. Ты была не в себе, твой муж подтвердил, что ты принимала лекарства от депрессии. Он зовет тебя домой, где тебе окажут помощь. Ты не хочешь вернуться домой, к мужу?

Молли не смогла сдержать слезы, и они обильно хлынули по ее щекам.

— Почему ты просто не сдашь меня полиции?

Терренцио взял стул и сел напротив Молли.

— Потому что я знаю, что ответственность за убийство лежит не только на тебе. Тебя вовлекли в преступление, воспользовавшись твоим болезненным состоянием.

— О чем ты говоришь?

— Я придумал, как тебе выпутаться, Молли. — Льюис сунул руку во внутренний карман куртки. — Я помогу тебе составить сообщение, которое мы отправим копам. Тогда вина падет не только на тебя.

Он вручил Молли два желтых линованных листка и выдвинул стол секретера. Подняв глаза на своего тюремщика, Молли увидела в его руке портативный магнитофон…

— Я написал небольшой сценарий. Ты можешь менять слова или фразы, если они тебе не понравятся — это не проблема, только… — Он дружески улыбнулся. — Не надо менять факты.

Молли взглянула на заполненные детским почерком страницы и начала читать, но на бредовом утверждении, что они с Кэйном замышляли убийство Эммы, споткнулась. Да этот подонок еще более безумен, чем она! Молли посмотрела на Терренцио.

— Для чего ты это делаешь?

Он рассмеялся.

— По той же причине, по какой пошел за тобой позавчера. Кэйн виновен. Виновен по всем статьям. Я ничего не имею против тебя лично, Молли, но Кэйн заплатит за все.

— Ради бога, объясни мне, за что он должен платить?

Терренцио покачал головой.

— Это слишком долгая история, Молли, но началась она здесь, в Филадельфии. Теперь я могу это сказать. Тогда я был с Джессикой… — Льюис присел на корточки рядом с Молли. — Кэйн отвратительный тип. Он сломал мне жизнь, как, впрочем, и тебе, поэтому то, что я задумал, поможет нам обоим.

— Но ведь это неправда. Джек никогда не звонил мне.

— Ты что, хочешь все взять на себя?

Молли пропустила этот вопрос мимо ушей. Она не поняла, что Льюис имел в виду, говоря о Джессике, но еще раз убедилась в его ненормальности. Хуже того, она осознала, что он и пальцем не пошевелит, чтобы помочь ей. Аудиозапись, на которой настаивает Терренцио, равносильна самоубийству. Он не отпустит ее после этого — ведь тогда может всплыть истина, что для него подобно смерти.

Льюис взял со стола магнитофон.

— Скажешь, когда будешь готова.

— Нет, я не стану этого делать! — твердо ответила Молли.

Льюис вздохнул.

— Ты совершаешь ошибку. Я предлагаю тебе наилучший выход, — убежденно произнес он мягким мелодичным голосом, вызвав у Молли приступ животного ужаса.

— Мне надо что-нибудь выпить. В горле пересохло и… — Она провела языком по губам. — Я должна привести себя в порядок. Мой мозг сейчас не способен соображать — ты только взгляни на меня! — Молли пригладила рукой волосы. — Я же выгляжу, как чучело! — С этими словами она зарыдала.