Седьмая руна - Екатерина Каблукова

– Слил? – озадаченно переспросила Франсуаза.

– Передал тому, кому не следовало знать об этом, – пояснил полисмаг, невольно улыбаясь наивности собеседницы.

– А, – протянула она, – спасибо за пояснения.

Этьен все-таки не сдержался и привлек ее к себе.

– Франсуаза, вы очаровательны! – прошептал он.

Судя по взгляду, девушка хотела что-то ответить, но не успела. Дверь скрипнула, полисмаг поспешил разжать руки, когда в прозекторскую вошел Вернье.

– А, капитан Богарне! Что-то вы часто стали к нам захаживать! Неужели решили освежить старые знания? – некромант лукаво взглянул на Франсуазу.

– Скорее, узнать, готов ли отчет по последнему убийству, – невозмутимо ответил Этьен.

Вернье хмыкнул, выражая сомнение, но протянул папку, которую держал в руках:

– Все так, как мы и предполагали: жертву одурманили и обескровили.

– А руна? Когда ее выжгли?

– Что значит “когда”? – нахмурился некромант.

– До смерти или после?

Вернье поморщился, вздохнул и повернулся к Франсуазе:

– Мадемуазель д’Эгре, а вы как считаете?

– Я уверена, что после. Посмотрите на края раны, к тому же в рубцах отсутствует фибрин, а струпья сухие.

Вернье кивнул.

– Вы абсолютно правы, мадемуазель! Признаюсь, я даже не подумал об этом!

– Просто у меня было время внимательно осмотреть тело, – улыбнулась девушка.

– Прошу, не надо искать мне оправданий, – Вернье вздохнул. – Мое невнимание непростительно. Какое счастье, что вы исправили мой промах! А это что такое?

Взгляд некроманта упал на полупрозрачную иллюзию, все еще парившую над столом.

– Еще в академии я начинала работать над тем, чтобы воссоздавать лица умерших по костям, – Франсуаза прошептала заклинание.

Иллюзию наполнил белый туман. Он моментально сгустился, делая изображение более материальным.

– Жертва с кладбища. Та, которая сгорела, – пояснила Франсуаза.

Этьен кивнул, внимательно рассматривая образ. Юная девушка, слишком красивая, чтобы быть нанятой на работу горничной или посудомойкой. Такие обычно попадают в лучшем случае к его бабушке, в худшем – в третьесортные публичные дома, где очень быстро теряют красоту, а иногда и жизнь.

– Жаль, что анимы не сохранилось, – продолжила Франсуаза. – Можно было бы попробовать оживить иллюзию.

– Знаете, я не согласен с вашей интерпретацией, коллега, – мсье Верье прищурился. – Допустим, что по костям черепа действительно можно частично воссоздать лицо, но нос? Откуда вы знаете, какой формы был ее нос? И полнота губ… Нет, я бы так категорически не утверждал, что это и есть наша жертва.

– Но именно эту девушку я видела над рекой, – возразила Франсуаза.

– Вот как? Но тогда, возможно, вы подменяете желаемое действительным? И к вашему видению несчастная жертва не имеет никакого отношения?

– Мсье Вернье, при всем уважении, но этими разработками я занималась последние два года. Действительно, губы и нос могли быть другой формы, и я использовала то, что увидела, но в остальном воссозданная иллюзия верна.

– Хорошо, хорошо! – некромант поднял руки, не то признавая поражение, не то желая успокоить спорщицу. – Только как это поможет расследованию?

– На данном этапе никак. Только если мадемуазель д’Эгре сможет воссоздать иллюзию при допросе подозреваемых.

– Можно попробовать, – согласилась Франсуаза.

– Ладно. Теперь вернемся к нашим баранам… – полисмаг задумчиво покусал губу. – Кто мог знать о руне и огне, но не понять, что руна не выжигается на теле?

– Тот, кто видел, как горит тело. Тогда на кладбище кроме нас были полисмаги, – подсказала Франсуаза. – Они могли рассказать кому-нибудь.

– Исключено, – оборвал Вернье. – По уставу утечка информации строго карается.

– То-то газетчики постоянно пронюхивают про ход следствия до того, как префект успевает прочитать рапорт, – хмыкнул Этьен.

– Капитан, ваша нелюбовь к бумагам известна, и, если бы вы не откладывали все на последний момент, возможно, префект узнавал бы новости о расследованиях не из газет, – парировал некромант. – Тогда вы получили бы очередное звание.

Полисмаг только махнул рукой.

– Повышение мне не светит, префект нашел бы к чему придраться и без этого. Ладно… кто еще мог знать о руне?

– Николя, – вдруг осенило Франсуазу. – Адепт, который поднял мертвых…

– Думаете, у адепта Суар де Бонне не хватит ума понять, что руна вспыхнула вместе с телом? – фыркнул Вернье.

– Верно. А судя по его характеристикам, он прекрасно учится, – поддержал полисмаг.

– Но Николя был не один. А с женщиной…

– Мишель, – кивнул Этьен. – Она вполне могла разболтать.

– И вряд ли она понимает хоть что-нибудь в магии, – подхватила Франсуаза.

– Точно, – капитан Богарне сверился с часами. – Полдень. Думаю, она уже проснулась, выпила кофе и не станет кидаться в меня подушками.

– Как романтично, – язвительно заметила Франсуаза. – В полночь – Люси, в полдень – Мишель… У вас бурная жизнь, капитан.

Этьен поморщился и, бросив быстрый взгляд на некроманта, подхватил Франсуазу и отвел ее в сторону. Бонни предупреждающе рыкнул, но полисмаг не обратил на это никакого внимания.

– Я не пользуюсь услугами проституток, если вы хотите это знать, – отчеканил он.

– Но тем не менее вам известны все имена и привычки продажных женщин Паризьенны, – невинно заметила Франсуаза.

– Разумеется. Все-таки моя бабка – главная сводня Паризьенны. Хороша бы она была, если бы не знала о конкурентах.

– Даже время пробуждения?

– Это уже моя инициатива.

– Не сомневаюсь.

Девушка уже пожалела, что поддалась эмоциям, но ничего не могла поделать с собой. Злость и досада охватывали ее каждый раз, когда Этьен упоминал о тех женщинах, кого хорошо знал в прошлом.

– Разбуди я Мишель, она будет слишком