Евреи-партизаны СССР во время Второй мировой войны - Джек Нусан Портер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Осенью группа подпольных работников Одессы попала в руки немецких палачей. 9 сентября 1942 года перед фашистским судом предстало 23 человека. Шестнадцать из них были присуждены к смертной казни. Среди казненных были: Давид Красноштейн, Иван Петренко, Даня Семберг, Эля Засовский, Екатерина Васина, Шая Фельдман, Харитон Либензон, Фрида Хаит и Женя Фурман.
Девятьсот семь дней хозяйничали немецко-румынские фашисты в Одессе. Столько же дней провел в катакомбах Семен Лазарев вместе со всем составом районного комитета партии.
Партизаны одесских катакомб своими подвигами вписали героическую страницу в историю борьбы советских патриотов в тылу врага.
Соня Гутина
С. Беркин
В партизанский лагерь отряда Шемякина, оперировавшего в районе города Ветка в Белоруссии, темной сентябрьской ночью 1943 года прибежал связной. Его провели в землянку к командиру, после чего тотчас было созвано совещание командиров групп.
Не прошло и часа, как отряд был поднят. Партизанам прочли приказ и разъяснили боевую задачу. Предстояло скрытно подобраться к одной из деревень, куда направлялись гитлеровцы и полицаи для истребления скрывшихся в этой деревне евреев и семей партизан.
Партизаны, устроив засаду, расправились с карателями. Одна из спасенных, молодая девушка Соня Гутина, изъявила желание вступить в ряды партизан. За нею последовали и другие. Так Соня Гутина, бывшая студентка учительского института, стала партизанкой. Вскоре она подала командиру рапорт, в котором просила послать ее на выполнение боевого задания.
Боевое крещение оказалось трудным и суровым. Группа партизан, среди которых была Соня Гутина, пошла в разведку. Однако гитлеровцы напали на след партизан и окружили их. Шесть партизан приняли неравный бой с 30 немцами. Свыше трех часов длилась их схватка. Соня метко стреляла из винтовки. Потом она взяла автомат у убитого товарища. Когда немцы в последний раз поднялись в атаку, Соня швырнула в них связку гранат.
Немцы отошли, потеряв ранеными и убитыми 13 человек. Из шести партизан трое были убиты, один ранен.
Через несколько дней Соня Гутина снова пошла на выполнение боевого задания. На этот раз нужно было подорвать шедший на фронт эшелон с немецкими солдатами.
Заминировав путь, партизаны принялись маскировать свои следы. Это было очень трудное дело. Немцы умышленно разравнивали насыпь так, чтобы малейший след сразу был заметен. Немецкие патрули каждые десять минут проходили мимо насыпи. Соня сказала командиру: «Я замаскирую, вы идите». Едва Соня успела закончить работу, как послышался гул приближающегося поезда.
Раздался взрыв, пламя осветило все вокруг. Партизаны поспешно уходили. Свыше 300 немецких солдат и офицеров были убиты и ранены.
Немцы бросили две дивизии эсэсовцев в район деятельности партизан. Три месяца партизаны отряда Шемякина держали оборону. Не хватало боеприпасов, медикаментов, продовольствия.
Кольцо блокады сжималось. Шемякин решил прорваться со своим отрядом. Прорыв начался на рассвете. Соня шла впереди штурмовой группы автоматчиков. Благодаря внезапности удара первую линию прорвали сравнительно легко. Но затем отовсюду стали бить пулеметы. Огнем автоматов партизаны подбили вражеские пулеметы, и отряд благополучно вырвался из кольца.
Соня и два бойца отправились в разведку. В пути они нарвались на засаду. Товарищи были убиты сразу. Соня залегла, укрывшись за толстую сосну, и стреляла, пока не иссякли патроны. Потом она стала швырять гранаты. Но очередью из автомата она была ранена и потеряла сознание.
Очнулась она в немецком плену.
Немцы долго допрашивали Соню. Она молчала. Начались пытки. Фашистские изверги избивали девушку, раздробили ей руки. Соня стонала, но по-прежнему не отвечала на вопросы. Свыше трех суток длились пытки. Затем немцы повели ее на казнь. По дороге конвоиры остановились около одного дома, чтобы напиться. Плача, хозяйка дома подала и Соне кружку воды.
– Не плачь, мать, – сказала ей девушка, – не надо плакать. Меня убьют, но народ наш победит.
Это были последние слова Сони Гутиной.
Семья Давидовичей
Мира Айзенштадт
Когда немцы дошли до окраины Новозыбкова, вспоминает партизан Яков Д., еврейское население стало спешно покидать это место. Не двинулся только возница Зяма Давидович. Его жена Ханна была прикована к постели параличом.
– Иди, Зяма, – умоляла мужа жена-инвалид. – Иди и забери детей, Двору и Мишу. Спаси их жизни, Зяма!
Но Зяма ответил:
– Я не хочу об этом слышать. Прекрати!
Все соседи ушли. Улицы опустели. Вокруг царили печаль и скука. Одна соседка, нееврейка Мария Степановна, предложила взять больную Ханну к себе в дом и спрятать.
Однажды ночью, когда по всему городу гремели немецкие орудия, Зяма запряг лошадь в телегу, посадил на нее дочь Двору и сына Мишу и уехал из Новозыбкова.
Куда? Конечно же, в ближайший лес. Там Зяма Давидович встретил партизанское подразделение и вступил в его ряды. В партизанских палатках он нашел уголок для себя и двух своих детей и так остался с ними под командованием П. Партизан Зяма из Новозыбкова вскоре поменял свой кнут на автомат и научился неплохо им пользоваться. Но лучше всего у него получалось работать топором. В боях он размахивал топором направо и налево, сопровождая свои движения проклятиями на идише, и никто не мог его остановить.
Его дочь Двору, шестнадцатилетнюю девушку, партизаны называли медсестрой. В дни затишья она готовила и стирала для всего партизанского соединения. Но в дни боев она служила медсестрой. Ползком по земле она добиралась до места, где шли самые ожесточенные бои, и тащила раненых партизан, которых потом выхаживала долгими ночами.
Тринадцатилетнему Мише тоже было чем заняться. Он был умелым, ловким, находчивым мальчиком, которому вскоре предстояло стать связным партизанской роты. С удивительной смелостью он отправлялся на опасные задания и всегда приносил необходимые сведения о передовых позициях противника. Партизаны любили его за быстроту и готовность в любое время бежать на горячий участок фронта. В перерывах между боями он был кем-то вроде массовика-затейника. Он сочинял песни о немцах, о Гитлере и Геббельсе, сочинял и пел, аккомпанируя себе на гармошке, и все партизаны, даже тяжелораненые, смеялись и веселились. Достаточно было одному из них сказать: «Тихо! Миша выступает!», и настроение партизан сразу улучшалось.
В подразделении давно знали, что город Новозыбков перешел в руки немцев, но еще не слышали об их зверствах. Партизаны узнали об этом позже благодаря связям с жителями близлежащих домов, которые приходили и много и долго рассказывали о чудовищных преступлениях немцев.
Однажды к партизанам пришел человек из Новозыбкова с сообщением, что немцы задушили
