Книга 1. Людомар из Чернолесья - Дмитрий Всатен

В соседней зале враги оказались расторопнее. Им удалось даже убить двух пасмасов, но когда им в тыл ударили Гедагт и Кломм, строй воинов быстро рассыпался.

– Пощадите! – выкрикивали некоторые. Но пощады не было.

– Тревога! Тревога-а-а! – заорали с крыши башенки.

Гедагт вздохнул. План был хорош, и почти выполним.

Двери наверх оказались забаррикадированы.

– Оставь здесь пикинеров. Пусть выставят пики к дверям, чтобы не ударили в спину, – сказал боор, проталкиваясь к выходу. Оттуда в помещение уже затаскивали двух раненных стрелами воинов. – Не выходить! Будем драться здесь!

Двор замка быстро заполнялся вражескими воинами. Они бежали со всех сторон и немыслимо было представить, как вся эта орава уместилась в замке.

У дверей приземистой башни закипела схватка.

– Не держи вход. Пусть зайдут. Нам полегче будет, – советовал Кломм своим брездам.

– Окна гляди. Ставни ломают, – кричали с одной стороны.

– За дверями шум. Скоро отопрут. Сюда! – кричали с другой.

Единственным, кто бездеятельно стоял во всей этой суматохе, был Лоден. Он оперся на пику-топор и с интересом наблюдал за происходящим.

В окна стали влетать копья. Они поранили одного воина. Окна стали закрывать щитами. Холкуны-пикинеры отступали под натиском эсдоларгских войск – не новичками были их враги! – а после вперед выходили брезды. Хватало всего двоих, чтобы быстро зачистить пространство перед дверью. Но эсдоларгцы быстро разгадали задумку и едва брезды в третий раз вышли вперед, их забросали копьями. Похожие на ежей трупы брездов снопами повалились к двери. Помещение сотряслось от рева Гедагта и Кломма, а также остальных брездов. Несколько из них, в нарушение приказа, выскочили во двор, но пали, не успев никого убить.

– Двери! Они сзади нас! – разнеслось по комнате.

Двери с верхнего этажа и впрямь открылись и на лестницу перед ними хлынули войска. Холкуны приняли их на пики, но стали отступать.

Лоден только и ждал этого момента. Ухватившись за топорище, он подошел к лестнице и, что было сил, ударил снизу вверх. Один из вражеских воинов завопил и повис на периле. Второй, заметив этот коварный удар, зарычал и спрыгнул вниз, но второй удар Лодена прибил его навеки к земле. В пасмаса полетели топорики и метательные ножи. Он быстро скрылся под лестницей.

– Пустите-ка меня, – в толпу пикинеров вошел Кломм. Он был весел. В руках своих он сжимал отнятые у врагов топоры. Первым же ударом обеих рук он уложил сразу троих солдат.

– Держите своего взад! – прокричал еще один брезд и закинул в свалку на лестнице труп убитого эсдоларгца.

Кломм продолжал пробиваться вперед. За ним, как за тараном двинулись пасмасы и холкуны. На второй лестнице происходило примерно то же самое.

Дойдя до двери на втором этаже, Кломм остановился и спрыгнул вниз, предоставив пикинерам самим входить в комнаты. Те остановились и ждали, пока через их головы в помещение залетали дротики и копья. Только после этого вступили в схватку.

Унки и Бохт сражались у окна. Его расширили почти до величины двери.

– Копье! Руби! Назад! Берегись! – кричали они друг другу и мельтешили перед глазами лезущих в атаку врагов. Их удары, перемежавшиеся с выставлением щитов, не наносили противнику большого урона, но, главное, не давали врагам пробиться внутрь.

Гедагт и другие брезды перебегали от одной свалки к другой, чтобы не дать эсдоларгцам продавить оборону.

Внезапно одна из стен башни покрылась трещинами и просела.

Кломм, сражавшийся рядом с Унки и Бохтом, первым заметил это.

– Держите их. Еще немного держите их, холкуны, – крикнул он братьям, бросаясь в сторону лестниц. Брезд скоро протолкался внутрь помещения на втором этаже.

Выставив два топора пыром, он принялся с неистовой силой и быстрой наносить удары воинам твердыни, заставив их спрятаться за щитами.

– Дави их… – хрипел он. – Дави-и-и…

– Боор, – подскочил к Гедагту Лоден, – они стену рушить будут.

– Ага, – отмахнулся тот.

– Боор, стену башни. Уходить надо из-под сводов.

Только тут Гедагт понял его правильно.

– Разнеси мою команду всем, Лоден. Уходим наверх.

Лоден бросился прочь, передавая команду другим воинам.

Гедагт с брездами отступил на второй этаж. Бохт бросился за ними. И в этот момент над головами сражающихся раздался громкий хруст и стена первого и второго этажа башни ввалилась во внутрь, погребая под своими обломками воинов обеих сторон. Раздался всеобщий крик ужаса и пространство поглотила снежная пыль и грохот.

– Унки-и! – закричал Бохт, бросаясь на лестницу, но тут же наткнулся на угол крупного куска потолка. – Унки-и-и! Бра-а-ат…

Битва перекинулась уже на третий этаж. Получив надежный тыл из свалившейся стены и провалившегося потолка, брезды успешно делали то, что они любили больше всего. Десятки трупов устилали полы ледяных комнат. Они лежали вповалку один на другом. У дверей и иных проемов убитые обеих сторон образовывали целые завалы, через которые было сложно перебираться.

Вдруг над крепостью разнеслось "дву-у-у-н". Труба неистово ревела, разнося свое слово далеко над обеими долинами гряды.

– Скоро помощь к ним придет! – говорил между ударами топора Лоден.

– Не уйдем. Не бросим, – прохрипел Кломм. Было видно, что он сильно устал.

Приземистая башенка была отвоевана у гарнизона, и сражение происходило теперь на лестничных пролетах в стене.

– Врата стерегите! – раздался зычный голос Гедагта.

– Не знает усталости, – восхитился Кломм. Именно этой своей неутомимостью в бою и выделялся Гедагт среди остальных брездов. – Передышка нам нужна, боор! – крикнул он. – Сменять бы друг друга!

Гедагт оглянулся на его крик. Весь он был красным от крови. И на этом фоне глаза его горели недобрым огнем. Даже вид его пугал врагов. Нанеся еще несколько ударов, боор вдруг покинул битву.

– Чего говоришь-то? – подошел он к Кломму.

– Беречь силы надо. На помощь они позвали. Торопимся мы. Сменяться надо.

Несколько мгновений Гедагт что-то прикидывал и согласно кивнул головой:

– Проходы становятся узкими. Там и одного нашего хватит. Так и сделаем, как ты говоришь.

Отряд или то, что от него осталось, был разделен на четыре части. Две из них остались в резерве, а еще две были поставлены так, что одна нападала, а другая прикрывала тыл всего отряда.

– Врата бросить надобно, – подбежал к боору воин-холкун с большой седой бородой. – Не удержим все сразу, боор.

Гедагт насупил брови. Было видно, что ему почти физически больно отпускать недобитых врагов, но он сказал:

– Бросай ворота, холкуны.

– От ворот… броса-ай! – заорал холкун, убегая.

Едва врата оказались отбиты, как большая часть гарнизона бросилась бежать вниз по склону. Около четырех сотен воинов бежали, утопая в глубоком снегу. Отступление товарищей произвело на оставшихся воинов удручающее впечатление. Некоторые из них бросали оружие и сигали со стен вниз, разбиваясь вдребезги.

Замок постепенно погружался в тишину. Лишь в дальних его концах слышался еще звон оружия, да изредка кого-нибудь вышвыривали со стен.

– Кломм, – из темноты стенного коридора неожиданно появился Гедагт. – Тех, кто стоял без дела, направь на разбор завалов башни. – Мы не оставим им никого из наших.

Кломм кивнул и бросился исполнять приказ. Более того, он приказал тут же приступить к изготовлению салазок, на которых можно будет перевозить раненных и убитых к тайному ходу.

– Держаться будем здесь, пока не перетащим всех, – обратился к воинам Гедагт.

– Твердыню будем рушить, боор? – спросили его со стороны пасмасов.

– Нет. Пусть стоит. Им ловушка, нам подмога. Али не понравилось вам брать ее? – прищурился Гедагт.

– Поверженная твердь люба поболее бабы поверженной, – проговорил кто-то из воинов, и все захохотали.

– Сносите припасы. Оружие все сносите. Шкуры берите. Пригодится все нам, – напутствовал их Гедагт. Его голос был весел. Однако Лоден, стоявший рядом с ним, вдруг, с удивлением отметил, что тело боора дрожит от усталости.

Бохт, меж тем, без устали молотил топором по кускам льда, которые погребли под собой его брата. Спасателей становилось все больше и больше.

Наконец, начали извлекать изуродованные раздавленные тела. Выживших не было.

– Унки, – шептал Бохт. По лицу его катились слезы. Он снял шкуры, чтобы они не мешали ему двигаться. – Унки!

Наконец боги даровали надежду: один из вытащенных оказался живым. Помятым, но живым.

– Гри-и-ирники-и-и-и! – закричали со стен. Острые глаза дремсов издалека заметили приближение отрядов олюдоедов.

– Нас осталось пять десятков. Двадцать воинов разбирают завалы башни. Остальные поранены, но на стенах и у врат. – Кломм говорил спокойно, но всем и каждому было ясно, что долго удерживать крепость не удастся.

***

Значительно поредевший отряд возвращался от Меч-горы. Холкуны понуро брели, опустив голову. Словно бы выражая их душевное состояние, поникли книзу острия пик и копий.