Книга 1. Людомар из Чернолесья - Дмитрий Всатен

– Тирра, не заблудитесь! – понесся вслед за ними голос со стороны озера.

– Не заблудимся-я-я! – ответил лес.

– Дурехи, – проговорили из-под травяного покрова и томно выдохнули. – Имни, дай мне попить. Жарок взор у Владыки.

– Я тоже попью, – заговорил еще один голос.

– Анитра, скажи, Владыка видит нас?

– Да, ты же видишь его око.

– Прямо нас? Именно нас? Вот как мы есть?

– Да. Прямо нас. Как мы есть.

Голосок взвизгнул: – Надо одеться!

– Зачем, – рассмеялась Анитра. – В храме не скажи такое…

– Но Владыка… он же мужчина…

– И да, и нет. Он праотец наш. Все мы от его сыновей и дочерей пошли. И может быть… он не мужчина…

– Анитра, а он кто?

– Не понимаю.

– Мм… – голосок замялся.

– Ха-ха! Имни, говори, как хочется, я же еще не жрица. Когда ей стану, так и будешь смущаться.

– Мне уже сейчас страшно, Анитра. Как про тебя объявили в храме, я похолодела вся. Сердце едва из груди не выскочило. И рада была, и плакать хотелось. Ведь никогда мы с тобой больше не обнимемся, и не поцелуешь ты меня, как раньше. Не будем спать рядом и от других девиц прятаться. Помнишь, как весело было?

Анитра не ответила.

– Мне тоже больно, хола, что мы с вами… не будет как раньше было, – второй голос стал очень печальным.

– Имни, Авилия, зачем вы снова меня в грусть гоните?

– Не грустно тебе, – неожиданно сказала с укором Имни. – Видим, что не грустно.

– Не грустно, – согласилась Анитра, – но не от этого. – Над травой появилась макушка, покрытая растрепанными темно-русыми волосами. Потом две достаточно большие ладошки с длинными тонкими пальцами, которые стали приглаживать волосы. – Посмотрите на Владию. Имни, посмотри наверх. На озеро посмотри. Вспомни, как мы здесь веселье водили, как бегали, как домой не хотели идти. А вспомни, как твой брат нас здесь нашел и отстегал веткой…

– У меня до сих пор шрам на попе есть небольшой, – вставила слово Авилия. – Посм…

– Ты уже всем об этом рассказала, – перебила ее Имни.

– … многое здесь останется от нас. Но… – Анитра протянула руки и обняла подружек. – Мы сейчас встанем и уйдем отсюда, а уже завтра трава, что под нашими телами смята была, снова поднимется и ничто не оставит в памяти этой земли наше присутствие. Зима пройдет и, возможно, леса эти падут под ударами топоров пасмасов. Две зимы пройдут, три… – Она притянула девушек к себе. – Что останется здесь?

– Ничего, – несколько удивленно проговорила Имни и всхлипнула.

– Ничего, – согласилась Анитра, – но в нашей памяти этот день и каждый из дней, который мы провели здесь, останется таким, каким был он…

– … когда мы здесь были? – уточнила Имни.

– Да. Навсегда. Пусть зима сменяет зиму. Много-много зим, но этот день будет всегда для нас солнечным. Вода на озере – навсегда такая, какую я вижу сейчас…

– … вон там цветок видишь?

– Да.

– И я вижу, – вставила Авилия.

– Давайте запомним его навсегда, – попросила Имни. Ее голос продолжал дрожать.

– Мы запомним.

– А-а-а! – донеслось из леса. Все трое мигом подскочили. Три прелестные головки, шесть прелестных плечиков и спелых бутона грудей появились над травой. – Не догонишь! Не догонишь! Я быстрее! Я быстрее!..

– Вот дурехи, напугали, – Авилия упала в траву, поджала ножки в истоме и сладко потянулась. Неожиданно она подскочила и обратилась к Анитре: – А можешь этот день… как же сказать!.. чтобы он навсегда был?

– Время остановить? – переспросила девушка.

– Да. Навсегда.

– Нет. Не могу.

– Это жаль, – Авилия выпятила губки, сложила их трубочкой и замерла. – Это жаль! – повторила она, выходя из мечтаний. – А как бы было хорошо!

– Пойдемте, искупаемся, – предложила Анитра.

– Вода холодная.

– Тебе, Имни, всегда вода холодна. Сейчас Тирра прибежит, и мы тебя в воду скинем. Визжи не визжи, а скинем.

– Убегу я. Не догоните.

– От меня? Ха-ха! Посмотри, какая я высокая. Вмиг догоню.

– И верно, догонишь ведь.

– И защекочу. Слышала, как Тирра пищала. Так и ты пищать будешь.

– Я согласна. Буду купаться.

Девушки поднялись на ноги.

Анитра действительно была выше своих подруг почти на полторы головы. Дочь брезда и холкунки – редкий плод запретной любви, ибо холкунки редко вынашивали большие брездские плоды – она представляла собой тот редчайший случай красоты, когда природа передает ребенку только лучшие качества родителей. Во Владии становилось все больше подобных ей детей, и они даже получили свое название – холбры.

От отца ей достался рост и достаточно большая для девушки сила, а от матери мягкие черты лица, женственная холкунская фигура и густая копна волос. Кожа Анитры имела легкий сероватый оттенок, свойственный брездам, но ее бархатистость, доставшаяся от матери, сглаживала этот недостаток, а загар и вовсе сглатывал нехорошую, по меркам холкунов, сероту.

Анитра первая из трех девушек залезла в воду и поплыла. Движения ее рук были сильны, но сила сохраняла плавность и мягкость, она не скрадывала собой женственность.

– Ну же! – Обернулась Анитра к подружкам и поманила их в воду.

Имни и Авилия были холкунками. Обе очень красивы и стройны – холкунские женщины портились фигурой после рождения детей, превращаясь в ходячие бочки, а к старости усыхая до скелетной худобы.

– Ви-и-и-и! – закричала Тирра. Она была пасмаской, а потому тело ее сохраняло прекрасные женские пропорции, но было приземистым. Она доходила холкункам до плеча и была слегка полновата. Зато пасмаски не полнели после деторождения. – Ви-и-и-и! – восторженно звенела она, врываясь в спокойную водную толщу озера.

Девушки стали брызгаться и обливать друг друга; хватать одна другую за бока; хохотать и делать все то же самое, что делают все девушки всех рас, попавшие в прохладную воду в столь жаркий солнечный день.

Устав, они выбрались на берег, снова скрылись в траве, развалились на ней, подставляя солнцу свои юные упругие тела. Разговоров больше не было. Лишь сонное сопение и еле слышное дыхание.

Анитра тоже закрыла глаза, видя под веками ярко-красные, розовые, оранжевые и желтые круги в синей, черной и серой окантовке, которые рисовал Владыка на ее глазах. Она ощущала тепло его дыхания.

Ей до сих пор не верилось, что в Куупларге будет новая жрица и этой жрицей выбрана она. Гордость тайными тропами пробиралась к ней в душу, но она страшилась ее и гнала прочь.

Взгляд Владыки с небес, вдруг, стал казаться ей уж каким-то совсем пристальным и даже осязаемым. Хотя пространство качалось перед ней, Анитра заставила себя выйти из полудремы и открыть глаза.

Прямо напротив ее груди виднелось озорное загорелое лицо. Черты лица были немного угловатые, но вздернутый нос и широчайшая улыбка скрадывали эту не красившую лицо деталь. Крупные зубы резко контрастировали с небольшим почти детским подбородком.

– Йиф! – испугалась невольно Анитра, но разморенное тело не дало ей возможности отпрянуть. Эта нега позволила девушке узнать лицо.

«Что ты тут делаешь?» – спросила она одними губами, расширив глаза.

«Я соскучилась по тебе», – отвечало лицо.

«К лесу», – все так же сказала Анитра.

«Что?»

«Уйди к лесу. Я туда приду»

«А-а-а. Поняла. Жду тебя» – И лицо неслышно скрылось в траве.

– Пха-а-а! – выдохнула Анитра, припадая спиной к земле. Сердце бешено билось в груди. Она почувствовала, что даже немножко разозлилась, что не пристало будущей жрице. Девушка поднялась на ноги и дотронулась до щеки Имни. Та лениво открыла глаза и отрицательно покачала головой, не хочу, иди сама, я мало пила.

– Зачем ты пришла сюда? – Анитра ступила под сень леса и ощутила, как горит ее кожа. Это было приятное чувство.

– Мы давно не виделись. Я и пришла, – отвечала девушка. Она была жгучей брюнеткой, черноглазая, поджарая, если это определение возможно применить к девичьему телу. В нем чувствовалась сила. Она была одета в тряпье и шкуры. На поясе ее был приторочен длинный кинжал, за голенищем сапога торчала рукоятка ножа, а за спиной висел холкунский лук и колчан с недлинными стрелами. Опиралась она на небольшое копье. Ростом девушка доходила Анитре до нижней части груди и смотрела на нее с обожанием.

Анитра невольно рассмеялась. С тех пор, как она познакомилась с этим удивительным существом, прошло довольно много времени – две зимы, но людомара Лоова – так девушка представилась ей – не переставала удивлять холбру. Такой непосредственности, такой честности и душевной чистоты Анитре не приходилось видеть ни разу в жизни. Честно признаться, до этой встречи холбра считала себя очень целомудренной, однако по сравнению с людомарой даже ее чистота представала в довольно темных тонах.

Во-первых, «дикарка» – так про себя Анитра прозвала свою тайную подружку – никогда не врала. Каждое ее слово было настолько откровенно, что часто холбру пробивал горячий пот стыда, когда она слушала девушку. Во-вторых, Лоова всегда выражала свое отношение напрямую и не скрывала эмоций. В этом ей не было равных. Например, дикарка сразу же сказала, что ей понравилось в Анитре.