Дьюма-Ки - Стивен Кинг

– Волна будущего. У меня это есть. Джек позаботился. Волна отценасильного, матереубийственного будущего.

– Хорошо. Арло Гатри[87], тысяча девятьсот шестьдесят седьмой.

– А фильм, думаю, сняли в шестьдесят девятом.

– Чем ни был этот Wi-Fi, ура матеренасильному, лягушкоубийственному будущему! Которое не отменяет того факта, что занят я буду почище одноногого инвалида на конкурсе «Кто отвесит больше пинков». И вот что еще, Эдгар. Ты же знаешь, что речь идет не о быстром осмотре. С этого все обычно только начинается.

– Но если тебе требуется…

– Какое-то время я и так протяну.

– Конечно. Вот почему каждый день стихотворения читаю я.

– Приобщение к поэзии тебе не повредит, гребаный ты каннибал.

– Я знаю, что не повредит, и ты знаешь, что я говорю о другом. – Я подумал (и не в первый раз), что Уайрман – один из считанных мужчин, встреченных мною по жизни, который мог постоянно говорить мне «нет», не вызывая ответной злобы. Он был гением «нет». Иногда я думал, что дело в нем, иногда видел причину в несчастном случае, который что-то во мне изменил, а иной раз полагал, что свою лепту внесли оба фактора.

– Я могу читать, знаешь ли, – признался Уайрман. – По чуть-чуть. Достаточно для того, чтобы идти по жизни. Названия на пузырьках с лекарствами, телефонные номера, все такое. И я поеду к врачу, так что придержи свое стремление сделать мир лучше. Господи, должно быть, этим ты просто выводил жену из себя. – Он искоса глянул на меня. – Ой! Уайрман наступил на мозоль?

– Ты готов поговорить о маленьком круглом шраме у виска? Мучачо?

– Туше, туше. Премного извиняюсь.

– Курт Кобейн. Тысяча девятьсот девяносто третий. Или около того.

Уайрман моргнул.

– Правда? Я бы сказал, тысяча девятьсот девяносто пятый, но рок-музыка по большей части всегда обгоняла меня. Постарел Уайрман, печально, но факт. Что же касается припадка… извини, Эдгар, я в это просто не верю.

Но он верил. Я видел это в его глазах. И прежде чем я успел сказать что-то еще, Уайрман поднялся с козел и указал на север:

– Смотри! Белый микроавтобус! Думаю, прибыл передовой отряд «Кабельного телевидения».

ii

Я поверил Уайрману, когда тот, прослушав пленку с моего автоответчика, сказал, что понятия не имеет, о чем говорила Элизабет Истлейк. Он остался при своем мнении, что тревога Элизабет о моей дочери как-то связана с ее давно умершими сестрами. А уж предложение не оставлять готовые картины на острове просто поставило его в тупик. Он не знал, как на это реагировать.

Прибыли Злые собаки Джо и Рита, вместе со своим зверинцем. Прибыли также Баумгартены, и я часто проходил мимо их мальчиков, перебрасывающихся фрисби на берегу. Они были, как и говорил Уайрман, крепкие, симпатичные и вежливые, один лет одиннадцати, второй – тринадцати, и с такими фигурами им очень скоро предстояло услышать заискивающий смех молодняка группы поддержки, если этого еще не произошло. Когда я хромал мимо, они всегда стремились завлечь меня в свою игру, чтобы и я раз-другой бросил фрисби. Старший, Джефф, обычно кричал что-то подбадривающее, вроде: «Эй, мистер Фримантл, хороший бросок!»

В соседний с «Розовой громадой» дом вселилась пара, приехавшая на спортивном автомобиле, и теперь перед обедом до меня доносился действующий на нервы, надрывный голос Тоби Кейта[88]. Если на то пошло, я бы предпочел «Slipknot». У четверки молодых людей из Толедо был гольф-кар, на котором они носились взад-вперед по берегу, когда не играли в волейбол и не отправлялись на рыбалку.

Уайрман был не просто занят, он вертелся как белка в колесе. К счастью, он мог рассчитывать на помощь. Как-то раз Джек помог ему прочистить засорившиеся разбрызгиватели на лужайке Злых собак. Еще через день или два уже я помогал ему вытаскивать застрявший в дюне гольф-кар гостей из Толедо: они оставили его там, чтобы сходить за пивом, и прилив грозил утащить гольф-кар в Залив. Мое бедро все еще заживало, но оставшаяся рука чувствовала себя в полном здравии.

Вне зависимости от ощущений в бедре, я отправлялся на Большие береговые прогулки. Иногда (особенно в те дни, когда ближе к вечеру густой туман сначала прятал в холодной белизне Залив, а потом брался за дома) я принимал болеутоляющие таблетки из моих тающих запасов. Но гораздо чаще я обходился без них. В тот февраль Уайрман редко появлялся на пляже, чтобы посидеть в шезлонге со стаканом зеленого чая в руке, но Элизабет Истлейк всегда была в своей гостиной, практически всегда знала, кто я, и обычно держала под рукой книгу поэзии. Не обязательно «Хорошие стихи», собранные под одной обложкой Кайллором, хотя ей этот сборник нравился больше всего. Мне он тоже нравился. И Мервин, и Секстон, и Фрост, и все-все-все.

В феврале и марте я и сам много читал. Прочитал больше, чем за многие годы: романы, рассказы, три толстые публицистические книги о том, как мы увязли в иракской трясине (если в двух словах, то для этого требовалось второе имя, начинающееся на букву «У», и хер на месте вице-президента[89]). Но в основном я рисовал. Всю вторую половину дня и вечер, пока мог поднимать тяжелеющую руку. Береговые пейзажи, морские пейзажи, натюрморты и закаты, закаты, закаты.

Но этот фитиль продолжал тлеть. Огонь лишь чуть убавили. Проблема Кэнди Брауна не была первоочередной, и при этом не могла не возникнуть. Правда, не возникала она до дня святого Валентина. Если подумать, какая отвратительная ирония.

Отвратительная.

iii

ifsogirl88 to EFree19

10:19

3 февраля

Дорогой папуля!

Так приятно услышать, что твоим картинам устроили восторженный прием! Ура!

И если они ПРЕДЛОЖАТ тебе организовать выставку, я прилечу на следующем самолете и буду присутствовать на открытии в «маленьком черном платье» (оно у меня есть, поверишь ты или нет). Сейчас я сижу допоздна и не отрываюсь от учебников, потому что (это секрет) хочу удивить Карсона, когда в апреле наступят весенние каникулы. «Колибри» тогда будут выступать в Теннесси и Арканзасе (он говорит, что турне началось просто отлично). Если с зачетами и экзаменами все будет в порядке, я смогу нагнать их в Мемфисе или в Литл-Роке. Что ты думаешь насчет моей идеи?

Илзе

Мои опасения относительно баптиста-колибри нисколько не уменьшились, и я думал, что она нарывается на неприятности. Но если Илзе в нем ошибалась, возможно, ей следовало как можно раньше узнать о допущенной ошибке. Поэтому (надеясь, что сам не ошибаюсь) я отправил ей электронное письмо, в котором написал, что идея это интересная, при условии, что она не запустит учебу (я не мог заставить себя сказать любимой младшей дочери, что это хорошая идея – провести неделю в компании бойфренда, даже если бойфренд находится под присмотром высокоморальных баптистов). Я также написал, что, наверное, ей не стоит делиться своими планами с матерью. Ответ получил тут же.