Стеклянный город - Мария Сергеевна Руднева

— Я вам помогу, — ответил господин мэр и легко, словно девушка ничего не весила, подхватил ее на руки.

— Мне надо идти, — прошептала Меган.

— Не надо. — Глаза Дроссельфлауэра блеснули. — Вы уже пришли.

Меган дернулась было, но он держал крепко, не выпускал, только смотрел, смотрел, смотрел, и чернота из его зрачков накинулась на Меган, и она лишилась чувств.

Хью лежал обнаженный на мраморной плите, установленной в одном из банных помещений. Вокруг клубился дым, было жарко, и пот заливал лицо. О таких банях Хью только слышал раньше — кажется, это что-то восточное, что сухим паром доводит до истомы.

Таласс склонился над ним — сейчас, когда на нем не было узкой, стесняющей одежды, можно было увидеть, что он был вовсе не так худ, как казался. Наоборот — жилистый, но с хорошей мускулатурой, он явно был крепок и силен. И сейчас он удерживал Хью за поднятые руки одной своей и торопливо шептал:

— Я не сделаю тебе больно.

В другой руке у него был большой ритуальный кинжал. Хью понял, что кинжал это так же сделан из стекла — и это уже не показалось ему странным. Он знал, каким твердым, каким острым может быть стекло, а нож был великолепной работы.

Хью сглотнул.

— Может, не надо?

— Не бойся, — шепнул Таласс. — Ты даже не почувствуешь ничего, кроме облегчения.

Хью прикрыл глаза — и через мгновение открыл их вновь, почувствовав ледяное прикосновение стеклянного лезвия к своей левой ступне. Таласс срезал его тень плавным осторожным движением, опасаясь поранить Хью. Хью закрыл рукой глаза и стиснул зубы, ощущая себя чертовым Питером Пеном. Или Джеми Кармайклом. У кого там еще потерялась тень? Питеру тоже казалось это хорошей идеей…

Впрочем, эта тень настолько опротивела Хью за годы совместной жизни, что за возможность расправить спину и ощутить себя свободным от прошлого, от собственной трусости и слабости, когда он боялся поговорить с больным отцом или сбегал из дома, чтобы не помогать матери — возможность избавиться от всего этого казалось ему бесценной.

«И почему я так хотел отсюда сбежать?» — поражался он. — «Разве это не место, куда я всегда стремился? И о таком друге как Таласс можно только мечтать. Я — точно мечтал. Именно о таком. Таласс ведь потерял близкого друга. Возможно, он правда видит его во мне, ну и что?»

С каждым движением стеклянного ножа Хью становилось легче и легче, пока он не воспарил — по ощущению — к холодному серому небу с мраморными прожилками.

Таласс поймал его за плечи.

— Ну, куда ты? — рассмеялся он ему на ухо. — Лежи, лежи, какое-то время надо.

Хью прижался к Талассу, почувствовал, что, несмотря на то, что в бане было горячо и душно, его колотило как от холода. Таласс отложил ритуальный нож и обнял его в ответ.

Его тепло согревало.

— Что теперь? — спросил Хью. — Что будет теперь?

— То, что захочешь, — мягко ответил Таласс. — Больше ни к чему бежать.

— Меня никто и нигде не ждет, — пробормотал Хью. — И я думал, с чего бы теперь все было иначе? Но как легко…

— Кем ты хочешь стать? — Таласс прочертил на его руке вопросительный знак.

Было щекотно, и Хью рассмеялся.

А потом сказал тихо:

— Архитектором. Мне всегда это нравилось — воплощать прекрасное в веках. Только из камня, надолго. А то строят все из стекла, и…

— Но Марблит тоже из стекла! — возразил Таласс. — Однако стоит, и хорошо стоит. Мне кажется, ты недооцениваешь возможности стекла.

— Может быть, и так…

— Значит, архитектором? Строить новые дома, давать вторую жизнь материалам… Ты полон сюрпризов, мой мальчик.

— Это плохо? — напрягся Хью, и Таласс тут же поспешил разуверить его:

— Что ты? Напротив. Это замечательно.

Через некоторое время Ханс постучался в двери комнаты отдыха, и, дождавшись ответа Таласса, вкатил стеклянный столик с закусками и напитками.

— Вы здесь гости, — буркнул он, глядя на Хью. — Так угощайтесь! Скажут потом — Ханс жадный, никого не кормит. А вовсе-то все не так. Ханс не жадный, а экономный. Тут не сэкономишь — сразу раздерут все, как мыши сеновал…

Продолжая ворчать, он удалился под удивленный взгляд Хью.

— Он всегда такой? — спросил он.

Таласс засмеялся.

— Не обращай внимания. Ханс странный, но лучший в своем деле. Эти купальни стоят на особенном месте. Говорят, в давние времена в этих пещерах жили цверги — карлики, промышлявшие драгоценными камнями. Мы, наверное, кажемся со стороны их потомками. Все возимся со стекляшками, как с великими сокровищами, возводим из них дворцы, делаем посуду и украшения… Наверняка мастером Ганушем они были довольны. Как и первыми стеклодувами, кто пришел на эту землю. А может быть, кто-то из них остался среди нас? Все только легенды.

— Красивые легенды. Но неправдоподобные, — ответил Хью.

Он хотел добавить, что в принципе не верит в сказки, но решил, что подобное странно прозвучит из уст человека, которому только что отрезали тень.

Хью покосился на свое отражение в широком зеркале в резной раме. Синие холодные глаза сверкнули оттуда так ярко, что он вздрогнул: это я? Я такой? На самом деле такой?

В руке у него оказался бокал из синего стекла, наполненный чем-то алым. Он вспомнил, что где-то в кармане куртки до сих пор лежит чашечка, подаренная Джимом-Стеклодувом, и тотчас же забыл об этом.

— Что это? — Он поднес бокал к губам и попробовал напиток.

— Вино, — ответил Таласс. — Обычное вино, к тому же довольно слабое, тебе точно можно.

— Вкусное. — Кивнул Хью и сделал большой глоток.

Приятное тепло разлилось по венам, протянулось до ступней, все еще скованных холодом в