По следам султанов и раджей - Ян Марек

Даже после смерти святого тело его не знало покоя. Сначала его захоронили в деревеньке Ченаб Расул, неподалеку отсюда, однако началось наводнение и могилу затопило. После этого останки святого перенесли в другое место. Однако наводнение пришло и туда, и снова останки выкопали и перезахоронили в Уче. В 1625 году для большей верности их перенесли на холм, на котором могила святого находится до настоящего времени. В 1835 году наваб Бахавал Хан приказал построить в этом месте скромный мавзолей.

Старший сын заминдара вынул из сундука тяжелые серебряные подсвечники, позолоченные цепочки и инкрустированные драгоценными камнями ящички, подарки религиозных паломников. Однако нас больше всего интересовало содержимое другого сундука. В нем были сложены старые арабские и персидские рукописи, главным образом трактаты по мистике и теософии, между которыми есть наверняка и ценные исторические документы.

С согласия владельца мы осторожно перелистывали иллюстрированную рукопись персидской хроники Чач–нама («Книга о Чаче»). Из нее можно многое узнать о судьбах города и всего Синда в доисламский период истории Индии. В книге рассказывалось, например, о том, как к мудрому Буддхиману, министру синдхского царя Сахси, однажды пришел странствующий брахман Чач Салаидж и предложил свои услуги. Он был принят на службу благодаря тому, что сумел остроумно ответить на важное письмо от соседнего правителя. Затем для него уже не представляло большого труда устранить министра и занять его место. Он обольстил жену правителя, после смерти которого стал ее мужем. Чач хладнокровно убрал со своего пути всех претендентов на престол и расправился с теми, кто хотел отомстить ему за это. Почти полстолетия он успешно правил. Позднее, в начале VIII столетия, его сын Дахир был побежден первым мусульманским завоевателем Синда — арабом Мухаммадом ибн–Касимом.

— Однако арабы надолго здесь не остались, — объяснил нам второй сын хозяина. — Через год Касима отозвали в Багдад, а его место занял новый губернатор Язид. Тот, однако, вскоре после вступления на пост умер, и местные раджи снова захватили власть в свои руки. Наивысшей славы Уч достиг во время правления султана Насир–уд–дина Кабачи. Сначала он был наместником завоевателя Мухаммеда Гури, затем быстро стал независимым и овладел широким районом бассейна реки Инд вплоть до Мультана и Татты. Он щедро поддерживал развитие исламского образования и персидской литературы. Среди живших при его дворе писателей был также персидский летописец кази Минхадж–уд–дин Сирадж.

И как бы в подтверждение своих слов молодой человек достал из сундука хронику известного летописца «Табакат–и Насири», открыл ее на заложенной странице и стал читать отмеченный абзац:

«Когда я пришел в Уч, там правил султан Насир–уд–дин Кабача. Местные люди отличались высокой образованностью и большим стремлением к знаниям. Кроме придворной «Обители знаний» в Уче были еще и другие школы и высшие учебные заведения».

— Сегодня из других источников известно, — добавил наш хозяин, — что Сирадж сам руководил «Обителью знаний». У него было около двух с половиной тысяч студентов. К сожалению, в настоящее время никто не знает, в каком месте находилась «Обитель знаний», в которой проходило обучение.

И тут к нам подошел средних лет человек в выцветшей полосатой пижаме с перевязанной рукой. На английском языке он представился нам секретарем хозяина дома и ответственным за прием гостей и провел в соседнюю комнату, где прислуга приготовила уже для нас легкий обед. Сразу видно, что мы находимся в доме у зажиточного землевладельца: на белых тарелках лежали запеченные до золотистого цвета куропатки. С аппетитом мы чуть было не набросились на еду, но, едва притронувшись, вынуждены были отказаться от предложенного блюда — куропатки оказались буквально завернутыми в толстый слой красного и белого перца.

Зато весьма пригодился стоящий рядом большой кувшин с многообещающей надписью: Рух афза — «Подбадриватель духа». Я основательно приложился к напитку, желая получить необходимый запас такого «духа». Теперь можно снова выходить на улицу, под немилосердно палящие лучи солнца, чтобы осмотреть и другие архитектурные памятники Уча. «Подбадриватель духа» содержит экстракты трав, естественным образом охлаждающих тело. Хакимы в широких тюрбанах знают, чтó более всего необходимо человеку в нестерпимую жару…

Вместе с нами секретарь хозяина дома вышел под жгучее полуденное солнце. Недалеко от входа в мавзолей Джалала Бухари он обратил наше внимание на простой могильный холмик одного из любимых учеников святого, Сачара. Будучи членом правящего рода соседнего государства Дера Гази Хана, он, однако, по божественному наитию отказался от удобств придворной жизни и стал странствующим дервишем. Говорят, он отличался остроумием и, вопреки своей духовной серьезности, прославился как непревзойденный остряк и весельчак.

— Попробуйте сами, обойдите его гробницу несколько раз подряд и увидите, что не удержитесь от смеха, — лукаво предложил наш экскурсовод.

Я согласился последовать его совету. Вскоре начали улыбаться все присутствующие, включая толпу любопытных мальчишек. И неудивительно. Как тут не посмеяться при виде того, как я с серьезным видом старательно ходил по узкой тропинке вокруг низенького глиняного могильного холмика. Не удержался от смеха и я.

Мы изъявили желание осмотреть еще и самый красивый здешний мавзолей. Он стоял на западном краю города, украшенный голубой и зеленой глазурью, как лучшие персидские образцы архитектуры.

Наш проводник предложил нам взглянуть по дороге на мавзолей внука основателя рода, известного святого и мистика Джаханиана Джахангашта — Скитальца, объездившего почти весь исламский мир. Осмотрев и этот мавзолей, мы брели под жгучими лучами солнца по заброшенной улочке, расположенной между пригородными садами. На вершине невысокого холма, на котором росли несколько пальм, возвышался трехэтажный восьмиугольный мавзолей, похожий на своего более старшего мултанского собрата и выделявшийся своим белым сплющенным куполом.

Издалека он не производил особого впечатления. Однако когда мы подошли ближе и осмотрели его со стороны, то с трудом поверили своим глазам: перед нами стояла лишь половина гробницы. Другую половину как будто кто–то ровно отпилил огромной пилой. Мавзолей стал похожим на школьную модель исламской гробницы, в вертикальном разрезе демонстрировавшую внутренность строения: входную башню, портал, центральный сводчатый зал, опорные столбы в углах здания, лестницу в толстых стенах до третьего этажа, опорную систему купола.

— Половину гробницы унесла вода, — объяснил нам лейтенант Шаукат, и только тогда мы обратила внимание на то, что остаток мавзолея стоял на краю бывшего русла реки Хакра, уже заросшего пальмовыми рощами. Хакра несла свои воды под стенами города вплоть до 1790 года. После землетрясения произошел большой разлив реки, который подмыл берега и сорвал заднюю часть мавзолея, поставленного в честь дочери мистика Джаханиана по имени Биби Джаванди. Говорят, она обладала сверхъестественными духовными способностями, поэтому в XVIII веке ей поклонялись местные жители и главным образом эмиры Бахавалпура.

В полуразрушенном мавзолее на противоположном холме покоились останки Бахавала Халима, учителя Скитальца. Мавзолей Бахавала обглодало другое наводненье, и от него осталась лишь одна сторона. Зато в этом мавзолее сохранились самые красивые украшения из голубых и зеленых изразцов.

Мое восхищенное созерцание прервал сопровождавший нас секретарь — он во что бы то ни стало хотел сфотографироваться у входа в мавзолей. Взамен секретарь обещал показать нечто очень интересное. Охваченные любопытством, мы охотно выполнили его пожелание и несколько раз увековечили его в удивительно оцепенелой позе.

— Наших соседей посетил известный дервиш–заклинатель, — таинственно сообщил нам секретарь. — Сегодня вечером к нему приведут людей, в которых вселился злой дух, и он будет выгонять из них дьявола. Я попытаюсь как–нибудь устроить, чтобы и вы смогли присутствовать при этом. Может, вам, как гостям эмира, дервиш пойдет навстречу.

Секретарь ушел, а мы с лейтенантом и шофером в последний раз обошли пальмовый холм и попытались найти какую–нибудь более тенистую и менее пыльную дорогу в город. В конце концов мы убедились, что такой дороги не существует, и возвратились старым путем. Лейтенант повел нас прямо к мавзолею мистика Мухаммада Гауса, который был девятым преемником славного гилянца, шейха Абдулкадира, одного из известнейших исламских святых. Он прославился как искусный волшебник и бесстрашный заклинатель, знавший всесильное слово божье, с помощью которого мог, по преданию, творить чудеса. Его трактат «Пять драгоценных камней» и по сей день почитают в Индии как наиболее авторитетное руководство по волшебству. Чудодейственные способности святого смогли перенять лишь его ученики, странствующие по миру и время от времени наведывающиеся сюда, чтобы поклониться памяти своего учителя.