Генерал-предатель - Дэн Абнетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Все хорошо, они не смогут навредить тебе, Анна, они всего лишь...
— Ха-ха. Слишком поздно. Мне жутко.
Гаунт посмотрел на нее. — Все хорошо. Анна, я был бы счастлив, если худшим, что мне нужно сделать на Гереоне, было бы отгонять от тебя мотыльков. Будь благодарна за то, что твое «кое-что» это мотыльки, а не, дай подумать... Хаос. — Она ухмыльнулась.
— Ты справишься, — сказала она.
Впереди, дальше по крутому черному склону, Кёрк остановилась и посмотрела назад на отряд. — Забыла сказать, — окликнула она. — Мотыльки ядовиты. Не прикасайтесь к ним и не позволяйте им коснуться себя. — Керт пристально посмотрела на Кёрк, затем на Гаунта. — Она подслушивала. Она сказала это мне.
— Она не подслушивала, и сказала не тебе.
— Нет, сказала.
— Хорошо, ты убила проволочного волка. Возможно, это послужило утверждением твоего доминирования.
— Ты так думаешь?
Он кивнул.
— Ага, — сказала Керт, сама себе по большей части. — Возможно, ты прав. Возможно, она собирается поссориться со мной.
Даже не оборачиваясь, Кёрк окликнула, — я не собираюсь.
Чем дальше они заходили, тем темнее и жарче становилось. Казалось, что ущелье уходит во внутренности земли. Было влажно, и усиливающийся запах разложения наполнил окружающий воздух. Толстый лиственный покров вокруг и над ними был глянцево-черным, и с него капала влага. Паразитирующие вьющиеся растения и грибки переплетались на деревьях. Жуткие звуки становились громче и более частыми.
К тому времени, как уклон стал уменьшаться, большинство из отряда разделись до маек и рубашек. Их руки и шеи блестели от пота. Фейгор все еще был полностью одет.
— Ты себя нормально чувствуешь, Мюрт? — тихо спросил его Роун. Фейгор уже шел без помощи, но травма предыдущего дня еще не покинула его. У него был немигающий, несфокусированный взгляд, и его лицо было бледным.
— Мне холодно, — сказал он. — Здесь холодно и сыро.
Роун, вытирая пот с глаз краем шапочки, просто кивнул.
Фейгора трясло. Плоть вокруг его горлового импланта была воспаленная и опухшая, а когда он говорил, аугметический тон звучал так, как будто тонул в мокроте. Жертвы войны, думал Роун.
Всегда были какие-то. Это была цена битвы, а в этот раз жертвой собирался стать Мюрт.
Белтайн и Крийд продолжали останавливаться, чтобы отдышаться. Сырой воздух вместе с их простудой делал дыхание настоящим достижением. Они оба были в очень хорошей форме, но сейчас оба казались выносливыми, как старики или слабаки.
Земля под ногами становилась рыхлой и заболоченной. Древние деревья, составляющие лес и склон ущелья уступали место мангровым деревьям и луковицеобразным саговникам. Тем не менее, лесные деревья были все так же многочисленны и все еще закрывали небо своими мясистыми листьями. Здесь внизу мотыльки были толстыми и с темной окраской.
— Это Антилл? — спросил Гаунт Ландерсона.
— Не совсем. Мы на окраинах болотистой местности. Еще несколько километров и мы точно дойдем туда.
— Расскажи мне, что ты знаешь об этих партизанах.
Ландерсон пожал плечами. — Они здесь очень давно. Они называют себя Лунатики.
— Лунатики?
— Не спрашивайте меня. Вероятно их название для них же похоже на что-то вроде сомнамбулисты. Лунатики. В любом случае, они объявлены вне закона, это то, что я понимаю. Они верят в независимый Гереон. Они не хотят быть частью Империума.
— Они отвергают Императора? — спросил Гаунт.
— Да, — сказал Ландерсон. — Они потомки религиозных радикалов, которые прибыли на кораблях колонистов. Вначале была война. Партизаны проиграли и были отброшены в Антилл. В любое место, где было невозможно возделывать землю. С тех пор они здесь. Иногда они проводят набеги или террористические атаки. Знаете, как мы их раньше боялись? Сюда прибывали инквизиторы, чтобы уничтожить их, но терялись в болотах и больше не возвращались. Партизаны всегда были постыдным секретом Гереона. Хороший, крепкий Имперский мир, который скрывает тайную популяцию сепаратистов.
Ландерсон бросил взгляд на Гаунта. — Я ненавидел их. Они были оскорблением для моей фамилии и моего права первородства. И, как я сказал, они были постоянной проблемой. Чудовища в болотах.
А затем пришел настоящий враг.
Он отвернулся и глубоко вздохнул. Гаунт понимал, что человек пытается не дать эмоциям взять верх.
— Настоящий враг. И внезапно беспокойство о нескольких сумасшедших дикарях в болотах показалось роскошью. Трон меня побери, я скучаю по тем дням, когда партизаны были нашей самой большой проблемой.
Три черных мотылька пролетели перед ними в сумраке, такие же тяжелые и темные, как Имперские сборники церковных гимнов.
— Если они против Трона, могли они встать на сторону архиврага? — спросил Гаунт.
— Без понятия. Может быть. Антилл такой неприступный, что даже Оккупационные войска оставили его в покое. Насколько я знаю, партизаны все еще там. Они могут даже не знать, что мир снаружи изменился.
— Мой лорд, он здесь, — сказал Челгур.
Уэкскулл спустился с приземлившегося корабля смерти и пошел сквозь туманный рассвет через лесную поляну. Шаттл спускался с румяного неба, мерцая прожекторами и содрогаясь маневровыми двигателями. Воины Уэкскулла подошли, чтобы встретить шаттл, и стояли рядом со своим повелителем.
В последнем шквале воздушной струи от двигателей, шаттл приземлился. После долгой паузы сбоку открылся люк, и опустилась рампа. Воздух из кабины с климат-контролем вырвался в холодное утро в виде пара. Два экскувитора сбежали по рампе вниз и заняли места по обе ее стороны с лаз-локами на плечах.
Ординалу Стенелусу пришлось пригнуться, чтобы выбраться из люка. Он был старым, высохшим, и его сморщенное тело давно атрофировалось. Одна худая рука все еще функционировала. Его сморщенная голова каталась на тощей шее. Он направился к ним по мокрой траве на шести, похожих на ходули, конечностях.
Стенелус сидел в жестком кресле, закрепленный ремнями безопасности, окруженный сложными медными устройствами, которыми он управлял своей
