Генерал-предатель - Дэн Абнетт

Фегат резко сел. — Дай-ка мне это прояснить. Ты предлагаешь мне, чтобы я отрезал один из твоих пальцев?

— Да, фегат.

— Потому что на меня напали?

— Да, фегат.

— Не будь таким глупым, Десолэйн. Это была не твоя ошибка. — Фегат снова откинулся на подушки.

Они сделали отличные изменения в его обычных условиях для сна. Он всецело наслаждался роскошью.

— Меня не было, и ты остался уязвимым, — сказал Десолэйн. — Я не думаю, что ты понимаешь. Я – телохранитель. Я выращен, чтобы защищать своих подопечных. Ты – мой подопечный. Пожалуйста, накажи меня.

— Я не собираюсь отрезать один из твоих...

— Пожалуйста!

Фегат снова посмотрел на Десолэйна. — Кажется, ты очень стремишься быть покалеченным, телохранитель.

— Наместник в ярости от сегодняшнего нападения. Он настаивает на том, что я не пригоден для твоей охраны.

— Я не верю, что это правда. Я верю, что ты очень компетентен. Ты спас меня от тех убийц. — Десолэйн слегка пожал плечами. Рука с растопыренными пальцами телохранителя оставалась на столе. — Пожалуйста, — снова сказал Десолэйн.

— Нет, — сказал фегат, отворачиваясь. — Это просто тупо.

— Фегат... пойми меня. Если ты не накажешь меня, Наместник решит, что я не пригоден для твоей охраны. Он заменит меня. Ты ненавидишь меня, фегат. Ты боишься меня. Но ты даже больше возненавидишь и будешь бояться того, кем заменят меня.

— Что ты имеешь ввиду?

— Другие телохранители доступны для назначения. Они не будут... обращаться с тобой так же хорошо, как я. Они сделают твою жизнь тяжелее. Не позволяй им. Я привык любить тебя, фегат. Мне будет ненавистно видеть тебя... в дискомфорте.

Фегат поднялся и свесил ноги с кровати. — Значит, если я не покалечу тебя, я подвергну себя большей жестокости?

Десолэйн кивнул.

— Великий Трон! — пробормотал фегат. Десолэйн вздрогнул. Фегат взял лезвие и секунду побалансировал им на ладони. — Ты хочешь, чтобы я это сделал?

— Ради себя самого, фегат.

Фегат поднял клинок кетра и –

Положил его обратно.

— Я не могу. По правде, ты мне тоже нравишься. Ты присматриваешь за мной, Десолэйн. Ты понимаешь меня. Я не могу начать причинять тебе боль.

— Но... пожалуйста, фегат... ?

— Если это так важно для тебя, то сам отрежь себе палец. Я не могу сделать что-то такое.

Десолэйн вздохнул. Телохранитель потянулся и взял клинок кетра, и очень быстро отхватил себе самый маленький палец на левой руке. Кровь, яркая красно-голубая кровь, забрызгала из обрубка. Десолэйн быстро наложил повязку на рану.

Фегат смотрел с изумлением.

— Спасибо тебя, фегат, — сказал Десолэйн. Телохранитель взял отрезанный палец и убрал клинок в ножны.

Фегат повернулся так, чтобы быть лицом к дальней стене. Невидимая для Десолэйна, на его лице была улыбка.

Вот что значит, думал он про себя, настоящая власть.

— Десолэйн, — сказал он тихо. — Каким образом два Имперских агента подобрались так близко ко мне? Я имею ввиду, на таком-то мире.

— Они не подбирались, — ответил Десолэйн. — Те двое убийц не были Имперскими агентами.

— О чем это ты? — спросил фегат, резко поворачиваясь.

— Дело закрыто, — сказал Десолэйн и поспешно вышел из комнаты.

Они провели непростую ночь в холодной темноте леса, и затем пошли на запад сразу перед рассветом.

На западе местность скатывалась в глубокое ущелье и черной землей и обломками камней. Они спустились во мрак, как в пещере, закрытые от неба возвышающимся лесом. Деревья были древними закрученными огромными формами, которые цеплялись за крутой склон толстыми корнями. Большинство поверхностей покрывал пушистый серый лишайник, а там, где его не было, древесная кора и валуны были покрыты омерзительным черным мхом. Странные грибковые формы тянулись из почвы, некоторые мягкие и розовые, некоторые твердые и грубые, как черствый хлеб или кожа для ботинок. Самые большие из них были нескольких метров в ширину.

Здесь не было ни пенья птиц, ни ветерка, но в верхней части мрачный лес звенел от стуков по дереву, жужжаний, щелчков и странных урчаний. Единственным признаком животной жизни было случайное длинноногое насекомое, которое прожужжало мимо, как замысловатая, медленно спускающаяся, игрушка с часовым механизмом.

И мотыльки. Они были везде. Некоторые были крошечными, и пестрели в воздухе, как летающая шелуха от пшеницы. Некоторые были большими, как птицы. Когда они пролетали мимо, их пыльные крылья производили звук, похожий на перелистывающиеся страницы книги. Когда они приземлялись, то исчезали, крылья великолепно скрывали их на фоне лишайников и изгибов коры. Бростин оступился и потревожил упавший ствол дерева, и сотни мотыльков взмыли в воздух, лениво и медленно, как встревоженная стая птиц в замедленной съемке.

Это заставило Бростина подпрыгнуть от неожиданности, и это развеселило разведчиков. Но Керт стала нервничать.

— У меня есть кое-что, насчет мотыльков, — по секрету сказала она Гаунту.

— Что ты имеешь ввиду, кое-что?

— Они наводят на меня ужас.

— Анна, вчера ты столкнулась лицом к лицу с проволочным волком.

Она состроила гримасу. — Угу. Но он не был пушистым и пыльным, не так ли? Я всего лишь чувствую брезгливость к ним, вот и все.

— Ты? Брезгливость? Фес, женщина! Ты – хирург. Ты постоянно имеешь дело с таким, что даже мой желудок выворачивает и...

— Да, да, это все очень смешно и иронично. Хух! — Она хлопнула руками, когда белоснежный мотылек пролетел мимо ее лица. — У нас у всех есть что-то, а у меня это мотыльки. Ясно? Если по делу, разве это не твоя работа, как руководителя миссией и, эм – я не знаю, комиссара? – сказать сейчас что-нибудь ободряющее, чтобы поднять дух такого ценного члена команды, как я? Что-то вроде «все хорошо, они не смогут навредить тебе, Анна, они