Развод.com - Ольга Сергеевна Рузанова

Следующие двадцать минут я излагаю свой план и получаю по-настоящему ценные советы и пару полезных контактов. Прощаясь, договариваемся держать связь и обсуждать, если потребуется, некоторые моменты.

К тому времени, когда мы вместе выходим из кабинета, Гафт еще в офисе. Встречает нас все в той же приемной и, на прощание пожав руку Макарову, зовет меня к себе.

Я падаю в кресло и растираю виски пальцами. От длительного умственного напряжения голова гудит как трансформаторная будка. Нам приносят кофе и пирожные. От сладкого отказываюсь — меня дома горячий ужин ждет, не хочу перебивать аппетит.

— Что-нибудь решили? — интересуется Константин Александрович, — Получил от него советы, какие хотел?

— Да. Спасибо, — киваю я.

— Моя помощь нужна? Я бы тоже не отказался поучаствовать. В некоторых статьях мое имя вместе с твоим полоскали.

— Пока нет. Я сам.

— Не напыли только. Хуже сделаешь, — говорит он.

— Не напылю. Но и бездействовать тоже больше не могу.

Гафт кладет кусочек десерта в рот и запивает его кофе. Я тоже делаю глоток и смотрю на циферблат своих часов.

— Торопишься?

— Дома ждут, — отвечаю с улыбкой.

— И как вообще... дома?.. Я так понимаю, ваш развод уже не актуален?

— Не актуален. Забрали заявление.

— Я рад. Сделал для себя выводы, Рома?...

— Сделал, Константин Александрович, — легко ударяю ладонью по столу и поднимаюсь на ноги.

Он выходит, чтобы проводить меня до лифта и перед тем, как откроются его двери, дает напутственное слово:

— Никогда не пренебрегай мнением своей женщины. Удивительно, но эти создания способны видеть дальше и глубже нас.

— Это я уже понял, — усмехаюсь, заходя в кабину, — Уяснил на всю жизнь.

В машину сажусь на заднее сидение. Снимаю галстук, пихаю его в карман и расстегиваю верхние пуговицы рубашки. Вращаю головой из стороны в сторону, разминаю затекшие шею и плечи.

Нормально. Крайне удачный день, который перетекает в не менее прекрасный вечер с моей семьёй. Домой еду — к жене и сыну.

Глава 47. Наташа

— Ты видела последнюю статью про Березовского? — спрашивает Алена, нависая надо мной с кисточкой и палеткой.

— Нет, — вдруг пугаюсь, — опять что-то плохое написали?...

С закрытыми глазами шарю рукой по столешнице в поисках телефона и обеспокоенно дергаюсь.

— Не шевелись. Почему сразу плохое? — она смеется и продолжает колдовать над моим лицом. — Наоборот, отличная статья. Рассказывали, как они с Гафтом организовали новое производство с тысячей рабочих мест, и пригласили туда выпускников детских домов.

— А.… — выдыхаю наконец. — Опять Правда написал?

— Кто?

— Какой-то журналист на протяжении трех недель пишет о Березовском. Даже в детский дом наш съездил и встретился с воспитателем, представляешь? А подписывается он как «О. Правда». Никто не знает его имени.

— Ну статьи-то хорошие?

— Хорошие, слава богу. На фоне них те, что очерняют репутацию Ромы, теперь смотрятся карикатурными.

— Готово, Наташ, — Алена делает шаг назад и осматривает результат.

— Спасибо.

Поднявшись, стягиваю халат, который накинула поверх платья, чтобы не извозить его, и подхожу к зеркалу. Мой сегодняшний образ продуман до мельчайших деталей — каждая из них имеет значение.

Осматриваю тонкий, нежный макияж. Оттенки натуральные, но Алене удалось с помощью легких теней подчеркнуть разрез глаз, и при этом скрыть синяки от недосыпа. Сашенька снова устроил нам веселую ночку. Врач говорит рано, но я думаю, что так начали резаться зубки.

— Макияж, прическа — всё отлично, — приглаживаю волнистые локоны, ниспадающие на плечи. — Спасибо, Ален, что согласилась.

— Да я всегда рада, ты только звони заранее. И.… какое платье у тебя красивое, — восхищается она. — Очень тебе идет, Наташ. Сшила на заказ?

— Нет, — приглаживаю приятный на ощупь серо-голубой шелк, подчеркивающий мою постройневшую фигуру. Вроде ничего особенного: тонкие бретели, в меру открытый лиф и вырез от середины бедра. — Купила в торговом центре. Цвет понравился. Я редко ношу что-то длинное, с Сашей не очень удобно.

— Оно шикарное, и ты в нем просто огонь! Затмишь всех на своем концерте, мужчины все твои будут.

— Скажешь тоже, — скромно улыбаюсь. — Мне, кроме Ромы, никто не нужен.

Проводив Алену, направляюсь в спальню и проверяю Сашеньку. Он спокойно спит в своей кроватке.

Чуть позже встречаю няню и даю последние указания. Елене сорок пять лет, у нее медицинское образование, и на этой неделе она остается с Сашей в третий раз. Он реагирует на нее крайне положительно и в силу своих возможностей — хотя бы не плачет.

Перед выходом надеваю элегантный золотой браслет и изящные серьги — подарок от Ромы на рождение нашего сына.

Такси я заказала заранее, потому что сегодняшний вечер должен пройти идеально.

Благотворительный концерт, посвященный воспитанникам фонда Березовского, проходит в старинном концертном зале, украшенном живыми цветами в больших вазах и мерцающими огоньками свечей. Гости собираются и занимают свои места. Кирилл Митволь организовал мне пригласительный в пятый ряд, прямо по центру, поэтому занимаю свое место. Рому я не разыскиваю, чтобы не мешать. Мой выход — после.

На сцене готовится оркестр, настраивая инструменты. Эти звуки разливаются по залу и оседают у меня внутри терзающим душу беспокойством. Два следующих часа я практически не дышу, а, услышав, как воспитанники детского дома, поют о доброте, песню с такими правильными словами, и вовсе — плачу. Тут же поспешно достаю из клатча салфетку и вытираю лицо.

Как только всё заканчивается, двигаясь в потоке, направляюсь на выход и иду туда, где запланирована небольшая встреча с журналистами. Березовский стоит у пресс-вола, окруженный камерами и людьми. Высокий, статный, в деловом сером костюме и с ровно зачесанными по пробору волосами.

— Роман Алексеевич, расскажите, а как поживает ваша супруга? Почему она не посещает светские мероприятия вместе с вами?...

В моей груди что-то вспыхивает и тут же оседает горячим пеплом. Желудок в трубочку сворачивается. Страшно аж жуть, но я, стуча тонкими каблуками, стремительно направляюсь к своему мужу.

— Добрый вечер, — произношу на выдохе, подхватывая его под руку и ослепительно улыбаясь. — Привет, — шепчу, едва касаясь носом плеча.

Рома хмуро осматривает меня с ног до головы, а я ласково сжимаю его локоть, напоминая, что вокруг нас десятки журналистов. И мысленно к нему