Жизнь на общем языке - Татьяна Александровна Алюшина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну, наверное, ей это все-таки показалось, утверждать и настаивать на том, что это случилось на самом деле, Клавдия бы не взялась, но вот именно такой силы чувства и эмоции переживала она в тот момент.
И, наверное, да, что-то такое с ними необыкновенное все-таки произошло на том сакральном холме в степи. Потому что утром, на рассвете, повторилось подобное же волшебство. По-другому, иначе, с большей нежностью, без той яростной спешки – но повторилось же! И вершины они снова достигли вместе, единым дыханием, и испытали это чудное, удивительное состояние парения, когда все ее тело словно плавилось, растворялось в неге и звенело восторженно каждым мускулом, каждой мышцей.
Клавдия объяснила себе этот странный феномен тем, что, во-первых, они оба находились под невероятным впечатлением от созерцания бесконечно прекрасного, завораживающего Космоса, настроившего их на мощные чувственные переживания. Ну а во-вторых, и по гораздо более приземленной причине, просто потому, что у нее давно не было секса, а еще дольше – такого оргазма… Нет, поправочка: у нее никогда не было секса, чтобы настолько совпадать с партнером.
А уж такого оргазма и подавно! А он вообще у кого-то бывает, чтобы вот так, до глюков, когда тебе кажется, что ты паришь?..
И, пока они с Матвеем принимали активное участие в празднике, устроенном в стойбище в их честь, параллельно с действом Клавдия занималась тем, что пыталась докопаться до причин и объяснить себе, почему у нее первый раз в жизни произошел настолько потрясающий, невероятный эротическо-сексуальный опыт. И что-то она себе там таки надумала и придумала, успокоив свое сознание выводом, что это был единичный, разовый случай. В том смысле, что два оргазма, но один случай под Небом.
Как сама не запуталась в этих размышлениях и выводах – непонятно, но придерживалась такой успокаивающей и все, как ей казалось, объясняющей версии.
Но ночью, в гостинице, это чудо повторилось с ними вновь. Пусть не так, не с таким яростным потрясением и накалом всех чувств, ощущений и эмоций, с отсутствием некой мистической составляющей, пусть иначе, по-другому – то мучительно медленно и неторопливо, то стремительно и ярко… Но от начала и до самого конца во всем вдвоем – на одном дыхании, одной жизнью, на одном языке тела, чувств, разума и эмоций…
Никогда ничего подобного с ней не случалось в жизни – никогда.
Когда они встретились с Владом, поначалу он не вызвал у Клавдии каких-то ярких сексуальных чувств и сильного притяжения. Так, приятный, умный парень, достаточно симпатичный, любит джаз. Понятное дело, эротика между ними все же была, и что-то там все-таки проскочило, в виде пресловутой искры, ну а как без этого? Однако то ли искра была всего лишь слабеньким пшиком, то ли эротической наполненности не хватило, но довольно продолжительное время они просто тусили в одной компании, можно сказать, коллективно дружили. Состояние «дружили» было для Клавдии привычно и не вызывало никакого внутреннего дискомфорта. К тому же ее как-то больше тянуло к Леше, другу Влада, но он был занят ухаживанием за подругой Клавы, и его ухаживания принимались той весьма благосклонно. И все это как-то вяло текло, никуда не двигаясь и не развиваясь. Но, когда все-таки они оказались с Владом в одной постели, их первый секс Клавдию сильно подивил.
Им оказалось очень даже неплохо вместе, и откуда-то взялась непонятно почему дремавшая до той поры страсть, которая внезапно вспыхнула и вполне себе устойчиво горела довольно продолжительное время. По крайней мере достаточно долгое для того, чтобы под впечатлением от нее Клавдия согласилась попробовать жить вместе.
Ну, они и съехались. Не сказать, что они плохо, трудно притирались друг к другу или как-то конфликтно жили, – просто потому, что назвать их тогдашнее состояние настоящей совместной семейной жизнью в полной мере можно было с большой условной натяжкой.
Большую часть времени Клавдия в этой самой жизни и их съемной квартире отсутствовала, появляясь два-три раза в неделю. У нее была учеба в Питере и бабушка с Пашкой, оставшимся жить (считалось, что временно) с Софьей Михайловной, ну, пока мать с ее сожителем устроятся на новом месте, притрутся как-то друг к другу, обживутся. Вот Клавдия и бегала к ним после работы: не бросала следить за делами ребенка и бабули и вела все хозяйство, частенько оставаясь и ночевать в родном доме.
Как-то Влад выступил по этому поводу, мол, на фига мы тогда квартиру оплачиваем, если, по сути, ничего не изменилось: встречаемся два-три раза в неделю, как любовники, а не как семейная пара. И предложил, скорее даже настоял, чтобы Павел переехал жить к ним.
– Если мы семья, – аргументировал он свое требование, – то ребенок должен жить с нами.
– Давай попробуем, – согласилась без энтузиазма и с большим сомнением Клавдия.
Пашка только пожал плечами на объяснение матери, почему ему надо перебираться к ней и Владу, но возражать не стал. Собрал небольшую сумку вещей на первое время, приехал и заселился в выделенную ему комнату.
Это было, конечно, дурацкой ошибкой, что стало очевидно практически сразу. Ну, на минуточку: квартира-двушка, у «молодых», Клавдии и ее бойфренда, достаточно энергичные сексуальные отношения, а парню тринадцатый год. К тому же у Павла с Владом не возникло взаимопонимания, какой-то жесткий неконтакт между ними случился. С самого начала Влад взял с мальчиком поучающий, взрослый тон наставника, то и дело указывая Пашке, как и что следует делать, как себя вести и что говорить. Пашка кривился, но терпел до поры, просто избегая общения с Владом, не желая расстраивать мать. А Клава практически не видела, что происходит между ее мужчинами, привычно много работая, а параллельно снова учась и почти ежедневно бегая к бабушке, после отъезда внука вдруг начавшей болеть всем и сразу: и сердце у нее прихватывало, и суставы разболелись, и давление, и всякая сопутствующая фигня.
Понятно, что такая ситуация не могла длиться сколько-нибудь долго. Она и не задержалась, буквально через месяц разрешившись одним серьезным разговором, расставившим все точки туда, где им и надлежало находиться изначально.
Как-то так совпало и получилось, что в один выходной день собрались дома все трое: Клавдия, Павел и Влад, причем в тот день – чудо чудное – никому никуда не требовалось бежать, торопиться и спешить. По случаю чего Клавдия затеяла и устроила настоящий семейный завтрак, нажарив пышных, сдобных блинов
