Время перемен - Робин Хэтчер

Кляня себя за неуклюжесть, Герти прижалась к губам Рика в неловком поцелуе. Если между ними должно что-то случиться, пусть это случится сейчас! Дрожащими пальцами она расстегнула рубаху Рика и неловко погладила его грудь. Из боязни увидеть что-то непривычное Герти крепко зажмурила глаза и открыла их только после того, как Рик отстранил ее от себя.

— Герти, — взволнованно прошептал он. — Может быть, не надо?

— Надо, док.

Отогнав прочь все сомнения и страхи, Герти заставила себя опустить руку и дотронуться до его естества, упорно пробивавшего себе дорогу на волю. Рик застонал, а Герти в страхе отдернула руку, решив, что сделала ему больно. Она напрягла свою память, пытаясь вспомнить, о чем еще говорили ковбои, хвастаясь своими любовными похождениями. Вспоминать ей пришлось недолго, потому что Рик взял инициативу на себя, и через минуту на полу уже лежали две кучки одежды, его и ее.

— Открой глаза, Герти!

С большой опаской она так и сделала. Ощущая взгляд Рика на своем лишенном покровов теле, Герти не знала, радоваться ей или печалиться. Она боялась, что Рик не обнаружит на ее теле тех выпуклостей, изгибов и прочих округлостей, которые так возбуждают в мужчинах желание. Герти знала, что у нее тощая мальчишеская фигурка, узкие бедра и маленькие груди. Она совершенно не походила на тех полногрудых и крутобедрых девиц, которых ей доводилось видеть в техасских салунах. Что будет, если док ее отвергнет?

Страхи ее были напрасны. Телфорд увлек Герти к кровати, уложил на тиковый матрас и сам лег рядом. Они слились в томительном поцелуе, а руки Рика торопливо принялись обследовать изгибы ее тела. Ей стало щекотно, куда-то исчезла стыдливая неловкость за свои физические недостатки и за свою неопытность. Герти знала уже, что вот-вот превратится в настоящую леди.

К тому времени, когда лицо Рика склонилось над ее лицом, Герти была более чем готова узнать, каково соединиться с мужчиной в любовном действе. Она была готова принять его в свое лоно и чувствовала, что если сейчас не произойдет то, чего она так долго ждала, она сойдет с ума.

Сначала ей было больно, но боль проходила по мере того, как страсть охватывала их все с большей силой. Наконец, когда Герти уже не могла сдерживать рвущихся наружу стонов, внутри ее тела что-то взорвалось фейерверком небывалых ощущений, заставивших ее выгнуть спину и зайтись в крике.

Потом они долго лежали рядышком, и Герти не могла припомнить времени, когда бы она чувствовала такое умиротворение и единение со всем сущим. Наконец-то она ощутила себя женщиной и впервые в жизни была рада, что родилась женщиной на свет. Рик притянул ее к себе и прошептал на ухо:

— Спасибо, Герти.

Почему-то слова эти показались Герти неуместными, но она поспешила отогнать любые сомнения. Возможно, сомнения дадут о себе знать завтра, но пусть это случится завтра, а не сейчас.

Глава 18

Приход августа ознаменовался новой жарой. Солнце палило нещадно, луга выгорели, а реки и ручьи обмелели. К вечеру небо затягивалось черными грозовыми тучами, сверкали молнии, но на землю не падало ни единой капли дождя.

Ковбои, изнуренные непрекращающейся духотой, по большей части отмалчивались или вяло переругивались друг с другом. Даже всегда и со всеми приветливая Герти после возвращения на ранчо будто проглотила язык. Алекс и Бекка страдали от жары не меньше других и бесконечно ссорились между, собой.

Только Фэй и Дрейка, казалось, не слишком допекала жара, превратившая долину в огнедышащую печь. Каждая минута, проведенная вместе, означала для них счастье, и они заключили молчаливый договор ничем не омрачать радости любить друг друга. Каждый вечер после ужина они встречались в гостиной. Фэй пела, а Дрейк аккомпанировал ей на рояле. Светлая мелодия лилась сквозь распахнутое окно в ночную тьму и бередила души устроившихся на ночлег ковбоев. В эти вечера они успели переговорить обо всем на свете: о детстве, о школьных годах, о родителях. Дрейк даже рассказал Фэй о Лариссе, а она о городах, в которых ей приходилось гастролировать, о жизни актеров и своих девичьих мечтах и планах. Они многое узнали друг о друге. Временами обоим казалось, что знакомы они долгие годы. В один из вечеров Дрейк осмелился затронуть тему, касаться которой оба старательно избегали.

— Расскажи мне о Джордже, — попросил он.

Фэй вздрогнула и испуганно посмотрела на Дрейка.

— Что именно ты хочешь услышать?

— Все. Начни с того, как вы познакомились.

— Наша труппа была на гастролях в Бостоне, — начала Фэй, и взгляд ее устремился вдаль. — Мы давали тогда «Укрощение строптивой», и я играла роль Бьянки. Тогда мне было семнадцать лет. Не знаю, как Джордж прокрался в тот вечер за кулисы. Я даже не помню, кто нас друг другу представил. Он просто появился в моей жизни, расточая комплименты, расхваливая мою игру, убеждая меня в том, что я достойна сыграть главную роль. А потом он сказал, что я очень красива.

— Так оно и есть!

Фэй покачала головой.

— Нет, это Джордж был писаным красавцем. Он походил на ангела с золотыми волосами и голубыми глазами, а другой такой обаятельной и белозубой улыбки я больше ни у кого не встречала. Он мог заговорить любого, и я всегда шутила, что стоит ему захотеть, реки потекут вспять.

— Ты его любила?

— Да. По крайней мере, так мне казалось… — Фэй на мгновение задумалась. — Нет, все-таки я любила человека, которого выдумала себе сама, и который, как оказалось, мало походил на настоящего Джорджа. Я раскусила его достаточно скоро, через несколько месяцев после нашей первой встречи, в первые недели совместной жизни.

Фэй замолчала, не, зная, о чем говорить дальше. Разве могла она рассказать Дрейку о разочаровании, постигшем ее на брачном ложе, о том, что ей никогда не доставляло удовольствия заниматься с Джорджем любовью, о том, как она всеми правдами и неправдами избегала его ласк. Фэй винила во всем себя, полагая, что с нею что-то не в порядке. Разве могла она рассказать Дрейку о грубости Джорджа, о жестоких эпитетах, какими он ее частенько награждал, и о том, как однажды он ее ударил. Тогда Фэй носила под сердцем Алекса и не могла работать. У них кончились деньги, и Джордж пришел в ярость, обвиняя во всех несчастьях только ее.

Дрейк гладил ее волосы и задумчиво смотрел на огонек лампы.

— Твой муж причинил тебе много боли, — тихо произнес он.

— Джордж стремился к легкой жизни и искренне считал, что все блага должны сыпаться с неба без всякого усилия с его стороны. Так оно и было до поры до времени. Но во мне он ошибся. Я не смогла дать Джорджу то, чего ему больше всего хотелось. Джордж женился на мне, рассчитывая, что я прославлюсь и сделаю его богатым, или по крайней мере, буду содержать его, пока он предается удовольствиям.