Ледяное сердце герцога (СИ) - Ваганова Ирина Львовна

— Дай посмотрю.

Девочка таращила глазенки синие, как были у Луззи-привидения. Барон напряг память — кажется, такие же у Приэмма Солоу. Он тронул крохотную ручку, тоненькие маленькие пальчики цепко ухватили его указательный палец.

— Ишь ты! — безотчетно улыбаясь, барон обернулся к няньке. — Она здорова?

— Да, милорд! Крепкая, хорошая девочка, — ответила та и, подумав, добавила, — крестить бы надо. Имени-то нет!

— Распоряжусь, — согласился барон, — а имя… В честь матери назовем.

Он наклонился ниже и прошептал:

— Ну что, Луззи Солоу, удочерю я тебя, пожалуй.

Он высвободил палец, знаком приказал няньке запеленать ребенка и, шаркая, пошел к себе. Надо поправляться. Чтобы девочку вырастить, замуж выдать, потребуются силы.

Начал хлопотать на следующий день. Вчерашний приступ не оставил последствий. Речь, и походка восстановились. Барон был еще крепким мужчиной. Вызванный стряпчий без возражений взялся за оформление бумаг на сироту, которая должна стать дочерью Данетца. Колуи заполнился слухами о благородном поступке несчастного барона. В гостиных и салонах пересказывали давнюю историю о гибели молодой супруги Данетца, о потере сестры и зятя, а теперь новый удар — смерть любимой племянницы.

Вскоре эти разговоры сменились восторгами и ожиданием возвращения армии. Король проучил негодяя князя! Победа принесла хорошую добычу, многие благородные господа заслужили звания и славу. Общее ликование оттеснило рассуждения о судьбе сиротки, которую следовало бы считать ребенком Громма Эдуана, но ее почему-то удочерил Данетц.

Вдовствующая герцогиня собиралась в Эду. Она считала, что свидетельство о браке Громма и Милнины все еще у Виктоу. Дочери уговорили ее дождаться приезда короля в Колуи, ведь дороги сейчас запружены боевыми фургонами, повозками, колоннами солдат, и путешествие не будет приятным. Девушки надеялись задержаться в столице не только из-за трудностей в дороге, им не терпелось увидеть благородных победителей, побывать на балах и приемах. Навестивший сестру Грэг Горроу поддержал племянниц:

— Эмми, торопиться не стоит. Пусть уляжется суета. Вскоре свет забудет о покойной Луззи. Тогда и новость о браке Громма с другой женщиной не станет невероятной.

Доводы брата казались разумными, но вдовствующая герцогиня с трудом сохраняла тайну рождения внука. С каким триумфом она бы взглянула в глаза сплетникам, полтора года судачившим о ледяном сердце Громма! Как бы упивалась уверенностью в собственном будущем и благополучии дочек! Кроме того, Эмми торопилась увезти из Колуи невестку, в которой многие аристократы угадали бы певичку Лилию. Пусть бы Громм поскорее забрал жену в свой замок. Дочь эсквайра, ставшая герцогиней Эдуан, слишком аппетитная тема для разговоров.

Вот он, долгожданный день! Войско короля-победителя возвращается в столицу. Впереди скачут бравые гвардейцы на лошадях рыжей масти. Копыта с хрустом ломают ледок, сковавший лужи ночью. Блестит на солнце, играя зайчиками, упряжь. Развеваются студеным ветерком знамена, штандарты и хоругви. Радостные возгласы толпы, румяные смеющиеся лица. А вот и его величество на белоснежном долгогривом коне, за ним следует герцог Эдуан. Взгляды встречающих, скользнув по царственной фигуре короля, невольно задерживаются на красивом лице его вассала. В общем шуме выделяется женский восторженный визг.

— Да здра… Да здра… Да здра… ет… ет… ет… Урррра! — тысячеголосый крик заполняет улицу, ведущую к дворцу.

Гордость переполняет души причастных и непричастных, всех и каждого. Победа! Великое слово, означающее время после беды, время бездумной радости, пока не омраченной новыми заботами и трудностями. Впереди восстановление разрушенных жилищ, залечивание ран, поиски пропавших, горечь потерь, слезы и стоны, но пока все счастливы.

Эмми с дочерьми и невесткой наблюдала за движением армии с балкона. Лирра и Ланна весело кричали вместе с толпой и бросали гвардейцам цветы. Обе герцогини всматривались в лица подъезжающих героев. Вот он! Громм следует за его величеством! Женщины увидели его одновременно. Вскрикнули и обнялись. Герцог не сводил глаз с балкона своего дворца. Кто там? Мать, сестры и… Он даже привстал на стременах. Милтина! Любимая! Матушка разыскала ее! Сердце запрыгало, оно рвалось к милой супруге, но мужчина подавил желание соскочить с коня и огромными шагами бежать туда, к ней. Он лишь послал воздушный поцелуй и продолжил движение вместе с армией. Широкую улыбку Громма, блеск его счастливых глаз заметили и мать, и жена. Обе они плакали от счастья.

Толпа славила короля, кричала здравицу герцогу, рыцарям и ратникам по мере того, как все они двигались мимо.

Но вот его величество торжественно въехал во дворец, герцог повернул к дому. Скорее! Скорее обнять родных. Разглядеть, расцеловать! Громму казалось, что большего счастья уже и быть не может, но он еще не знал о сыне. С таинственным видом встретил Эдуана старик-камердинер.

— Где все? — спросил его герцог удивленно.

— Ждут, — улыбнулся тот, — извольте привести себя в порядок.

Они прошли в комнату, где уже приготовили таз с горячей водой, мыло, гребень, мягкие полотенца. Громм с удовольствием помылся, надел чистое белье, камзол и брюки. Нетерпеливо спросил:

— Где все прячутся?

— Пойдемте, ваша светлость.

Они миновали череду комнат, свернули в покои маленького маркиза. Камердинер приложил палец к губам, призывая к тишине, и отворил дверь. Герцог шагнул в детскую. Чуть в стороне рядком стояли мать, сестры, жена. Их глаза устремились на Громма, он же увидел маленькую кроватку и ринулся к ней. В шелках и кружевах лежал крошечный ребенок, удивительно похожий на него самого.

— Маркиз Грэг Эдуан, — сказала матушка, — прошу любить и жаловать.

— Луззи? — удивленно обернулся к ней Громм.

— Нет-нет, его родила Милтина. Это твой сын. Мы нашли их, — гордо вещала вдовствующая герцогиня.

Больше сдерживаться не было сил. Громм бросился целовать всех по очереди. Как ни хотелось матери и сестрам порасспросить его обо всем, но они вежливо удалились, оставляя молодых наедине с их счастьем.

Спустя три дня герцог Эдуан нанес визит барону Данетцу. Говорили сухо. Громм выразил соболезнования в связи с кончиной леди Стоун и сообщил о намерении взять опеку над ее дочерью.

— Видите ли, милорд, умирая, Приэмм Солоу поручил мне заботиться о его жене и ребенке.

Данетц отрицательно качал головой. Вид у него был усталый и удрученный, но когда заговорили о маленькой леди, он оживился.

— Не сомневайтесь, ваша светлость, я обеспечу дочери вашего друга лучшее детство. Вы не должны думать, что не выполнили обещание. Теперь я знаю, кто отец девочки, и обязательно свяжусь с его родными. Если они пожелают, пусть приедут и полюбуются нашей крошкой. Я тоже буду их навещать вместе с Луззи.

— С кем? — Громм на миг усомнился в здравомыслии барона.

— Я назвал новорожденную в честь матери.

— Что ж, не буду настаивать, — у безмерно счастливого Эдуана не было желания добивать своего врага, — поверю вам, но учтите, я слежу за судьбой малышки.

— Хотите взглянуть на нее? — вдруг заулыбался Данетц, будто ему захотелось похвастать чем-то очень дорогим.

Они прошли в детскую. Леди Луззи спала. Она была еще меньше сына Громма. «Она младше», — подумалось ему. Мужчина пригляделся. На нежной щечке крошечное пигментное пятнышко, как у матери, только чуть ближе к уху.

— Очень мила, — взгляд Громма потеплел, — не обижайте ее, милорд.

Удивительно, но барон Данетц избежал королевского суда. Предъявить ему было нечего. Доказательств отравления Эдуана не существовало, вину за организацию ложного венчания взял на себя эсквайр Трио. Он, якобы симпатизируя леди Стоун, провернул это по ее просьбе. Организацию покушения на герцога подручный барона тоже отрицал. Он свидетельствовал, что поехал в замок, чтобы подготовить покои для Луззи и ребенка, никаких прочих намерений не имел. Когда ему вменили попытку провести врагов к герцогу во время атаки осадной башни, он сказал, что специально отвлек диоринских рыцарей от ворот, дабы они не впустили неприятеля в крепость. Эсквайр хорошо обмозговал линию своей защиты, пока сидел в подземелье эдунского замка. Его величество пребывал в прекрасном настроении после победы, поэтому внял просьбе барона и ходатайству рыцаря Хэша. Кроме того, отзывы об участии Трио в защите замка говорили в его пользу, он прекрасно организовал на берегу Эдулы защиту фланга временных укреплений.