Геенна огненная - Жорис-Карл Гюисманс

— Но что они имеют против него?

— Это слишком длинная история. Иоханнес послан самим небом, чтобы разорвать сети сатанизма и проповедовать пришествие Христа и Святого Духа. Дьявольская курия, находящаяся в Ватикане, конечно же, заинтересована в том, чтобы избавиться от человека, чьи молитвы нарушают все планы и сводят к нулю их усилия.

— А позволительно ли спросить, как этот бывший священник предвидит нападения и защищается от них? — воскликнул Дюрталь.

— Конечно. Доктор узнает о готовящемся ударе по полету и крику птиц. Соколы и ястребы — его часовые. В зависимости от того, летят ли они ему навстречу или удаляются на восток или на запад, по тому, прокричали ли они один раз или издали несколько звуков, он вычисляет час нападения и принимает необходимые меры. По его словам, ястребы хорошо чувствуют духов, и он прибегает к их помощи, как заклинатель использует сомнамбулу, а спириты запасаются грифельной доской и считают основным орудием стол.

— Получается что-то вроде телеграфных проводов для магических депеш, — усмехнулся де Герми.

— Да, впрочем, подобная практика восходит к глубокой древности. Гадание по птицам насчитывает столетия, следы этого обычая можно отыскать в Священном Писании, и Захарий замечает, что многое открывается тому, кто умеет наблюдать поведение птиц.

— А почему отдается такое предпочтение ястребу?

— Эта птица с давних пор считалась вестником потустороннего мира. В Египте бог иероглифики изображался с головой ястреба, и жрецы питались сердцем и кровью ястреба перед мистическими обрядами. И сейчас колдуньи, обитающие в Африке, вдевают в волосы ястребиное перо, напомню также, что эта птица почитается в Индии как священная.

— А как же ваш друг вскармливает и содержит этих птиц? — подала голос мадам Карекс. — Ведь они хищники!

— Да он вовсе не содержит их у себя. Ястребы вьют гнезда в высоких отвесных скалах по берегам Соны, недалеко от Лиона. Когда нужно, они сами прилетают к нему.

«Да, — в который раз подумал Дюрталь, окидывая взглядом гостиную и улыбаясь при мысли о том, сколь удивительные разговоры подслушивают стены башни, какими далекими кажутся отсюда нравы и язык современного Парижа!»

— И все это окунает нас в атмосферу средневековья, — сказал он вслух.

— Да уж! — Карекс поднялся, чтобы идти на колокольню.

— Действительно, — кивнул де Герми, — в нашу грубую эпоху, признающую лишь факты, трудно поверить в битвы, которые ведут в пустоте, над миром, священник из Лиона и прелаты из Рима.

— А на территории Франции — этот священник, розенкрейцеры и каноник Докр.

Дюрталь вспомнил, что мадам Шантелув уверяла его, что те, кто стоит во главе розенкрейцеров, пытаются заручиться помощью дьявола и владеют приемами магии.

— Вы верите в то, что среди розенкрейцеров есть сатанисты? — обратился он к Гевэнгею.

— Многие из них хотят быть сатанистами, но они очень несведущи. Они лишь механически воспроизводят отдельные манипуляции с газами и ядами, которым обучили их трое посвященных, приехавших в Париж три года назад.

— Что до меня, — заявила мадам Карекс, прощаясь с гостями перед тем, как отправиться спать, — то я испытываю большое удовлетворение от того, что не имею никакого отношения ко всем этим ужасным авантюрам и могу жить спокойно и молиться с чистым сердцем.

Де Герми, как обычно, занялся приготовлением кофе, Дюрталь извлек из буфета маленькие рюмочки, Гевэнгей набил трубку. Когда гул колоколов осел, впитался в поры стен, Гевэнгей выпустил первый клуб дыма и произнес:

— Я провел несколько восхитительных дней в доме, где живет доктор Иоханнес. После той встряски, которую я получил, было ни с чем не сравнимым блаженством укрепить свои силы в атмосфере любви и покоя. К тому же доктор Иоханнес осведомлен в теологии и в оккультных науках лучше кого бы то ни было. Никто, за исключением разве что проклятого Докра, не проник так глубоко в тайны сатанизма. Во Франции лишь эти двое сумели перешагнуть порог сверхъестественного и, каждый в своей области, добиться некоторых результатов. Разговоры с ним доставляли мне огромное удовольствие, и я вынес массу нового даже из бесед о судебной астрологии, знакомой мне до мельчайших деталей. Но меня особенно поразили его суждения о будущем перерождении народов.

Уверяю вас, он — пророк, посланный ради страдания и славы на землю Всевышним!

— Мне кажется, — улыбнулся Дюрталь, — что учение о Параклете, Духе-Утешителе, проповедь мессии официально осуждены Церковью как ересь монтанистов.

— Да, но все упирается в вопрос о том, каким представляется явление миру Параклета, — парировал вошедший в эту минуту звонарь. — Это и вполне ортодоксальная доктрина, развивавшаяся святым Иринеем, святым Юстинианом, Скоттом Эригеном, Амори де Шартром, и таким выдающимся мистиком, как Иоахим де Флор! В средние века верили в Духа-Утешителя, и, признаюсь, меня преследуют мысли о нем, они греют мою душу, отвечают моим самым горячим чаяниям.

Он сел и сложил руки на коленях.

— Возможно, все это лишь иллюзия, — продолжил он, — но она дарует утешение христианам, затерянным в этом хаотическом мире, который так трудно не возненавидеть!

— Каюсь, что, несмотря на пролитую на Голгофе кровь, я не чувствую, что искупление коснулось меня, — сказал де Герми.

— Существуют три царства, — заговорил астролог, приминая пальцем табак в трубке, — и первое — царство Ветхого Завета, Бога Отца, это царство страха. Второе — царство Нового Завета, Сына Божьего, царство искупления. А третье — это царство Евангелия от Иоанна, Параклита, царство любви. Это прошлое, настоящее и будущее человечества, его зима, весна и лето. Иоахим де Флор говорит: из ростков взойдут колосья, и колосья дадут пшеницу. Отец и Сын явились миру, так что очередь за Святым Духом, это логически вытекает из самого понятия Троицы.

— Да, и об этом настойчиво и авторитетно твердят многие тексты Библии, — подхватил Карекс. — Все пророки — Исайя, Иезекииль, Даниил, Захарий, Малахий — подтверждают это. В Деяниях святых апостолов, в первой главе, сказано достаточно ясно: «Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, приидет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо». Откройте эту книгу, почитайте! И Иоанн Богослов объявляет в Апокалипсисе, этом Евангелии второго пришествия: «Христос грядет, и продлится царствие Его тысячу лет». Подобные откровения встречаются и у святого Павла. В Послании к Тимофею он призывает Спасителя, «который будет судить живых и мертвых в явление Его и царствие Его». А во втором Послании к фессалоникийцам, говоря о мессии, он пишет: «И когда явится беззаконник, его же Иисус упразднит явлением пришествия своего». Он считает, что Антихрист еще не открылся миру, следовательно, в этом фрагменте речь идет о втором пришествии, а не о первом, ознаменованном рождением Спасителя в Вифлееме. Святой евангелист Матфей передает ответ Христа первосвященнику Каиафе, спросившему его, он ли Христос, Сын Божий: «Ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных». И в другом стихе апостол добавляет: «Итак, бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь наш приидет!»

И еще множество тому подобных упоминаний, которые легко отыскать в Священном Писании. Бесспорно, те, кто ждет царства славы, опираются на богодухновенные тексты и могут смело, не боясь впасть в ересь, проповедовать доктрину, которая, по свидетельству святого Иеронима, в IV веке была принята всеми. А что, если мы отведаем напитка, которым так восхищается месье Дюрталь?

Это был густой сладкий ликер, пары нежного сиропа оседали где-то в глубине утробы.

— Недурно, — оценил астролог, — но действует усыпляюще.

И он налил себе добрую порцию живительного рома.

— Если вдуматься, — вернулся к прежней теме Дюрталь, — третье царство предрекается и словами молитвы «Отче наш»: «да приидет Царствие Твое».

— Конечно, — кивнул звонарь.

— Дело в том, — вступил в разговор Гевэнгей, — что ересь будет процветать в своей абсурдной и безумной сущности, если допустить, как это делают параклетисты, возможность аутентичного телесного воплощения. Вспомните фарейнизм, свирепствовавший в XVIII веке в Фарейне, небольшом городке департамента Ду, где укрылся янсенизм, изгнанный из Парижа после закрытия кладбища Сен-Медар. Некий священник, Франсуа Бонжур, предлагал распинать чудом исцеленных, вокруг могилы диакона Франсуа де Пари в Сен-Медаре начались беспорядки. Потом этот аббат увлекся одной женщиной, утверждавшей, что она беременна от пророка Илии, который, как следует из Апокалипсиса, предвещает второе пришествие Христа. Родился ребенок, за ним второй, объявленный не больше не меньше как Параклетом. Потом он торговал изделиями из шерсти в Париже, а во времена Людовика-Филиппа стал полковником Национальной гвардии и умер в достатке в 1866 году. Это был Параклет торговли, Спаситель в эполетах!