Чужак. Сапсан и нетопырь - Север Снег

— Ну что же, будь здоров, старшина, — Левон поднялся из-за стола, так и не притронувшись к налитому ему бокалу вина. — Извини, если что было не так.

— Это ты извини, Левон, — негромко ответил Диптер. И, в первый раз за весь разговор посмотрев на Левона прямо, добавил: — Если что — приходи с Урием и Эвтикой ко мне. Место найдется…

— Спасибо и на этом, — с горечью ответил Левон, и вышел со двора.

Аукционы проходили в помещении при банке Мумия. Какое ни испытывал отвращение к этому месту Левон, но не присутствовать на продаже с молотка своего имущества он не мог. Торг шел вяло. Аукционист лениво называл предмет и начальную цену, из зала лениво выкрикивали незначительную надбавку. И мастерская, дом, запасы материалов уходили за бесценок. Левон рассчитывал, что выручит, по меньшей мере, втрое больше суммы долга, а на деле оказалось, что сверх требуемого к уплате останутся сущие гроши…. Охваченный горем, Левон не обращал внимания на то, что покупателями была одна и та же пара пронырливых субъектов, в перерывах дружески болтавших с аукционистом…. Не знал он так же, что фабрика Лентулла на две трети принадлежала не самому патрицию, а тому же банку Мумия. А сам банк на три четверти был филиалом мерканского синдиката Западного альянса… Впрочем, последние сведения кузнецу ничего бы не сказали — не его ума это было дело. Прозрение, правда частичное, пришло к нему на следующий день, когда приказчик Лентулла, в сопровождении четверки дюжих частных охранников и судебного исполнителя, явились на двор к Левону и начали сверять имущество с описью.

— Так это ты — покупатель?! — закричал Левон. — Сначала твой хозяин меня разорил, а теперь отцовское и дедовское добро скупает?

Не помня себя, с алой темнотой в глазах, Левон шагнул к приказчику, сжимая кулаки… Тот заверещал и отскочил за спину охранников. Один из них, загородив дорогу Левону, несильно толкнул его в грудь — не балуй, мол, дядя. Левон пошатнулся, на губах его показалась кровавая пена, и он рухнул на землю — сердце старого кузнеца не выдержало, у него случился разрыв аневризма аорты. Дико закричала Эвтика, бросаясь с крыльца к отцу…

Урий не понял, что произошло — он увидел только, как охранник толкнул отца и тот упал. Увидел кровь на его лице. Не глядя, он схватил первое, что попалось под руку и, одним прыжком преодолев расстояние до стражника, ударил… лезвие мотыги работы старого мастера разбило тому череп. Два других охранника повисли у него на руках — Урий стряхнул их, как котят. В этот миг, бледный как полотно, судебный исполнитель разрядил в кузнеца парализующий жезл…

Месяц спустя, молодой человек в поношенном, но опрятном студенческом мундире, с ужасом и недоумением смотрел на заколоченный дом, пустой двор, сорванную с петель дверь мастерской — святой святых кузнечного хозяйства… Потом он кинулся к соседу.

— Дядя Мамий, что случилось, где все мои, — отец, сестра, брат?

Дядя Мамий, грустно положил руку на плечо юноше.

— Мужайся, Пилад, всё очень плохо. Твой отец умер. Брата арестовали и отправили на каторгу за покушение убийство. Только сестра твоя жива и здорова, живет у старшины.

Мамий коротко рассказал известную ему часть истории.

— Вот так это и случилось, — закончил он. — Урия забрала стража, а через декаду его приговорили к семи годам каторги. Старшина, надо ему отдать должное, не поскупился, нанял законника, а то ведь собирались бессрочную дать… но стражник, по счастью, жив остался. И Эвтику старшина к себе в дом взял.

Мамий помолчал, потом осторожно добавил:

— Остановишься у нас? Мы, с тетей Хлоей будем рады тебя видеть…

— Спасибо, дядя Мамий, но я не стану останавливаться… Зайду, попрощаюсь с сестрой, поблагодарю Диптера за участие и поеду обратно. Здесь мне теперь делать нечего…

Дядя Мамий с тревогой глянул на Пилада. Тот смотрел перед собой, крепко сжав губы. Глаза молодого человека были сухи…

Дар открыл глаза и осторожно, чтобы не потревожить спящую рядом девушку, девушку, потянулся. Верхушки гор окрасились в нежно-розовый свет. "Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос", — промелькнула давным-давно прочитанная строчка. Кстати, интересно, есть ли в списках здешнего пантеона богов аналог Эос? Дар привычно прощупал вторым зрением окрестности и насторожился. Что-то ему не нравилось, только он не мог понять, что именно. Он протянул руку и тихонько тронул Квинта. Тот мгновенно проснулся и сжал в руке стреломет. Ничего не увидев, недоуменно глянул на Дара.

— Я что-то чувствую, — одними губами прошептал Дар. Центурион понял. Он тихонько стал освобождаться от прильнувшей к нему во сне Элеане. Но та тоже спала чутко и встрепенулась. Квинт предупреждающе приложил ей палец к губам.

Дар жестами показал Квинту — прикрывай, и осторожно приподнялся с места. Пригнувшись, он высунул голову из-за валуна, и еле успел ее убрать — здоровенный кол, дротик, просвистел над камнем и ударился в стену пещеры.

— Ложись, — рявкнул Квинт, прижимая к земле девушку. Снаружи раздался хор диких воплей — нападающие поняли, что их обнаружили. Еще насколько дротиков влетели в пещеру. Нападающие не могли встать прямо перед пещерой — мешали скалы, поэтому они вели броски под острым углом, не причиняя пока вреда осажденным. Дар, разогнувшись как пружина, поднялся и нажал спусковой крючок стреломета. Раздался вопль и новый хор завываний, новые дротики ударились о камни. А Дар уже, пригнувшись, передергивал затвор. Квинт, рядом, повторил его маневр, вызвав аналогичную какофонию…

— Кто это — самалиты? — спросила Элеана. Она дисциплинированно лежала на полу пещеры, где ее оставил Квинт.

— Нет, яппи, двоюродные братья нашего проводника, — сквозь зубы проворчал Квинт. — А ну-ка, Дар, еще раз так же — по выстрелу…

Они повторили маневр, но на этот раз без слышимого результата — враги попрятались и не стали отвечать. Дар выпрямился и положил стреломет на камень, оглядывая пейзаж, который ночью разглядеть не удавалось. Они находились на самом краю плато. Прямо, перед выходом из пещеры, громоздились скалы, направо уходила тропинка, по которой они пришли, а налево была обширная площадка, которая, судя по ее виду, заканчивалась обрывом. Площадка была усеяна валунами размером от лежащей лошади, до двух человеческих ростов. За этими валунами укрывались их враги, численность которых была не ясна. Один из яппи, мишень Квинта, валялся на открытом месте — стрела пробила ему горло. Тот, в которого попал Дар, скрылся, и Дар надеялся, что хотя бы вывел его из строя. Лежащий был точной копией их проводника-"троглодита", такой же грязный и волосатый. Только в шевелюре у него был воткнут какой-то раскрашенный предмет — вероятно, боевой знак или амулет…