Родина – за нами! - Дмитрий Юрьевич Манасыпов

очень аккуратно чёрной тушью. Сделано было на совесть, Николай мог поклясться, что, судя по цвету, татуировка сделана не меньше пяти лет назад. И при этом все линии были чёткими, не размазанными или расплывшимися.

— Вот так дела… — Саша присвистнула. — Знаешь, что это?

— Конечно. — Куминов пожал плечами. — Метка концентрационного лагеря, что удивительного?

— Нет. — Девушка отрицательно мотнула головой. — Метка лагеря — вот здесь, на руке, так? А это клеймо из того самого места, куда мы идём.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Их клеймение отличается от лагерного, я его хорошо помню.

— И что?

— Да то, что это может многое объяснить. И то, что ночью случилось, в первую очередь. Сейчас и попробуем что-то узнать. — И она взялась за дело.

Чавкало, скрипело, задевало металлом по кости. Когда большие ножницы с острыми краями мягко вошли в жёлтую кожу на впалом животе, выпустив в воздух первую порцию очень неприятного запаха, Куминов понял, что занятие не для него. Именно тогда капитан отошёл в сторону и принялся слушать Сашу. Девушка комментировала собственные действия голосом, напомнившим Куминову разговоры хирургов в госпитале во время операции. Также ровно, бросая специальные термины, сосредоточенно. Капитан внимательно улавливал все нюансы, стараясь не перебивать.

— Внутренние органы повреждены, но хорошо заметны отличия от органов обычных людей. В первую очередь странная структура самой задней части эпидермиса, той, что непосредственно прилегает к мышечной ткани. Скорее всего, что кожа более упругая и прочная, позволяющая подобным существам делать вещи, на которые мы с тобой точно не способны. Гарантирую, что они абсолютно не побоялись бы передвигаться через лес без одежды. Количество ссадин, ран и обычных подкожных гематом отличалось бы от полученных любым из твоих разведчиков кардинально. О как…

Девушка вооружилась вытянутым узким предметом, напоминающим скальпель, только увеличенный в пару раз:

— Мышечная ткань также отличается и серьёзно. Это было понятно ещё по тому, как наш добрый хозяин передвигался тогда в комнате. Наверняка что суставные сумки тоже подверглись изменению. Отсюда такая пластика в движениях, ускоренные реакции и быстрота. Но знаешь, что, Коль, странно как-то. Такое впечатление, как будто ей закачали в мышцы раствор, приведший к таким изменениям. А мышцы в это время были уже в состоянии окоченения… но такое же невозможно, просто невозможно. Если эта женщина находилась в таком состоянии, то ведь тогда получается, что она труп. Бред какой-то…

Саша недоумённо посмотрела на Куминова. Тот лишь пожал плечами. Нет, а чем он мог бы ей помочь в такой ситуации? Да ничем, оно же просто и понятно. Кто тут целый профессор непонятно-неизвестных наук и научных дисциплин, он, что ли, Куминов Николай Саныч? Нет, в чём-то подобном капитан не разбирался. Поняв, что от него она не добьётся даже простого и понимающего покачивания головой, Саша вернулась к своему занятию, вооружившись зловещего вида ножницами на длинных ручках.

— Так, перехожу к грудине…

Лучше бы она этого не говорила, хотя толку-то? Хруст, раздавшийся вслед за этим, заставил Куминова пожалеть о том, что напросился присутствовать. Он отвернулся, уставившись в стену напротив. И лишь когда неожиданно возникшая тишина зависла непозволительно долго, оглянулся.

Саша стояла, уставившись куда-то внутрь тётки. Оглянулась на него, хлопнула ресницами, удивлённо изогнув брови:

— У неё сердца нет, Коль.

— Конечно, нет, Саша. — разведчик невесело усмехнулся. — Было бы, так разве полезла бы она нас жрать, а?

— Я серьёзно, ты посмотри только.

Куминов подошёл, сглотнув слюну. Глянул на поблёскивающее всеми оттенками красного нечто на верстаке. Его знаний в медицине хватило понять удивление девушки. Орган, находившийся в грудной клетке, напоминал сердце очень отдалённо. Да и то расположением. Больше всего это было похоже на раздувшийся огурец пурпурного цвета, покрытый сверху какими-то бляшками. От него в стороны отходили четыре толстых пучка сросшихся сосудов, тёмных, с заметными узловатыми наростами.

— Мне бы сейчас это в нормальную лабораторию… — Саша огорчённо вздохнула. — Тут исследований месяцев на пять, это минимум. Пищеварительная система тоже изменена до неузнаваемости, взгляни на желудок.

— На что?

— Ну, вот же — нож ткнулся в тёмно-сиреневый шар, напоминающий губку. — Это… это просто немыслимо, Коль.

— Да? — разведчик дёрнул уголком рта. — А медведекрокодилы мыслимы, что ли? Я вот удивляюсь тебе самой. Ладно, нам нужно за голову хвататься и охать от удивления, но не тебе же, Саш. Мы идём в место, где творится чёрт знает что, через районы, где тоже много непонятного. И про это мне говорил твой же начальник, командир или кто он там.

Девушка вздохнула. Капитан вполне понимал то, что она сейчас чувствовала. Одно дело быть готовой к встрече с существами пусть и странными, но созданными такими же, как и она, людьми в белых халатах. А тем более знать многое и ждать чего-то понятного. Здесь же, сразу, без подготовки, им встретились существа, о которых только сказки рассказывать. Суеверные, наполненные страхом сказки. Про упырей и прочих вурдалаков. Как такое воспринимать, особенно когда ты сама проводишь вскрытие и видишь, насколько существа, с которыми вместе сидели за столом, отличаются от них самих?

— Я…

— Что, Саш?

— Я не знаю, что дальше-то предпринимать? Знаешь, Коль, давай вот что сделаем. Вон там, в моём рюкзаке, во внутреннем кармане чехол с фотоаппаратом. Достань, пожалуйста, плёнка заряжена. Надо будет только присоединить вспышку и запитать от аккумулятора автомобиля. Пользоваться умеешь?

Куминов посмотрел в её глаза с застывшим в них вопросом, и чуть было не расхохотался. Вспомнил самого себя летом прошлого года, на пузе исползавшим не меньше ста километров за неполный июнь месяц, и свои, постоянно затекавшие запястья. Уставали руки от пускай и небольшого, но всё-таки веса специального фотоаппарата, полученного у командира разведроты. Оперативная съёмка передислокации 7-ой танковой дивизии с пехотной бригадой обеспечения и прикрытия. Умеет ли он пользоваться техникой фотосъёмки? Оставалось только понять: что Саша имела в виду под «вспышкой».

Аппарат в кожаном кофре был хорош, очень хорош. «ФЭД», один из тех немногих образцов техники для съёмки, что делали на эвакуированном производстве. Металлический прямоугольник был дополнительно утоплен в специальном прорезиненном корпусе. Мягкое и гладкое, матово-чёрное покрытие закрывало даже часть широкого цилиндра объектива. Куминов провёл по нему кончиками пальцев, внимательно присмотрелся к небольшой пластинке с загнутыми краями, что выступала поверх резины сверху. Залез в один из двух боковых карманов кофра, но наткнулся на ещё один объектив. Зато