Иларiя. Роман-предведение - Алексей Морозов

– Ваше Высокопреподобие, – вдруг официально обратился к Иларии Деревянко, – мне необходимо с Вами переговорить.

– Не хитрите, подполковник, я же не называю Вас начальник Особого отдела. Выкладывайте сразу, что произошло?

– Сегодня утром я разговаривал по прямому проводу со своим начальством в Петербурге, с генералом Джунковским. Он передает Вам свои наилучшие пожелания и просит сообщить, что во Львове находится Ваша родная сестра.

Илария встревожилась.

– Владимир Федорович, в бытность свою московским генерал-губернатором, был добр ко мне и много раз принимал участие в нашем монастыре, – произнесла игумения, – Вы еще, вероятно, не знаете моей истории. Хотите, я кое-что расскажу Вам.

Деревянко вежливо кивнул.

(Здесь необходимо сказать, что Джуниковский Владимир Федорович, сыгравший большую роль в судьбе Иларии, был либералом в политике и придерживался довольно необычных взглядов на развитие России в ХХ веке, что было странно для чиновника высокого уровня, каким он был. Может быть, несколько объясняет его личность то, что он как потомственный дворянин, имел герб с неожиданным фамильным девизом: «Deo et proximo» – «Богу и ближнему». Может быть, именно этому девизу он и следовал. Кто знает?

В России всё – секрет, но ничего – не тайна. В народе давно поговаривали, что Джунковский не равнодушен к революционерам. Это еще мягко сказано. Так, 12 января 1905 года капитан Джунковский назначается адъютантом Великого князя Сергея Александровича, тогдашнего генерал-губернатора Москвы. 4 февраля 1905 года Великий князь Сергей Александрович был разорван на клочки бомбой, брошенной террористом. Поговаривали, что маршрут следования кареты за 15 минут до выезда изменил адъютант Джунковский, но доказать ничего не удалось, так как начальник охраны Великого князя ехал с ним в одной карете и был также убит на месте.

По утверждению В.Н.Воейкова, вскоре после манифеста 17-го октября 1905 года Джунковский в Москве «оказался среди бунтарей, направлявшихся к тюрьме для освобождения политических заключенных, но воздержался от донесения начальству о своей „прогулке“, которая не послужила для него препятствием в дальнейшей успешной карьере».

Нина Берберова утверждала, что Джунковский – масон, однако более или менее точно известно, что он являлся кавалером высшего масонского ордена «Рыцарский военный крест» (последним из россиян, получивших эту награду 5 июля 2010 года был Шойгу С. К., который стал официальным масонским рыцарем Суверенного военного ордена Мальты и был награжден «Рыцарским военным крестом»).

А. П. Мартынов писал о Джунковском: «Связи у него в „сферах“ были громадные, и он легко и бестрепетно всходил все на высшие ступени административной лестницы…»

Будучи командующим Отдельного корпуса жандармов, запретил вербовать агентов среди учащихся школ и средних учебных заведений, а также уволил большое количество запятнавших себя жандармских офицеров, чем нажил себе много врагов.

Непримиримый противник Григория Распутина (на этом он и сошелся с Иларией). 19 августа 1915 года он попытался в присутствии Распутина разоблачить того перед Николаем II, но опоздал. «Сибирский мужик» сыграл на опережение, и Джунковский был уволен и отправлен на фронт командовать Сибирской стрелковой дивизией.

В ноябре 1917 года Джунковский был арестован и посажен в Петропавловскую крепость.

Сотрудничал с ЧК-ГПУ, активный участник различный чекистских операций.

Очень рекомендую посмотреть (если кто не видел) вышедший в 1967 году многосерийный исторический телефильм «Операция «Трест» режиссера Сергея Колосова. Фильм рассказывает об успешной операции, проведенной в 1921—1925 годах ОГПУ Советской России, по выманиванию легендарного английского разведчика, Сиднея Рейли, и революционера-террориста, военного министра Временного правительства, Бориса Савинкова, в Минск для встречи с членами «московской антисоветской организации». Руководителем этой «организации» был некто Якушев, прототип Джунковского. Играли замечательные советские артисты: Игорь Горбачев, Людмила Касаткина, Донатас Банионис, Армен Джигарханян. Фильм заканчивается арестом Рейли. На самом же деле, Рейли был расстрелян, а Савинков выбросился в лестничный пролет здания на Лубянке и погиб. С тех пор пролеты в этом здании затянуты сеткой. Но есть и другая версия. Писатель Александр Солженицын в своей книге «Архипелаг ГУЛАГ» пишет об убийстве Савинкова сотрудниками ВЧК.

Так или иначе, но Джунковский сыграл решающую роль в этой операции. Советсткое правительство ему, как офицеру, «лояльному к власти», определило пенсию в размере 3270 рублей в месяц. Он еще и подрабатывал учителем французского языка, а также разработал, по приказу НКВД, Положение 1932 года о паспортном режиме. Джунковский – автор советской паспортной системы, фактически восстановившей на деревне крепостное право. Однако ему не суждено было пережить сталинские репрессии. В 1937 году он был вновь арестован и расстрелян на Бутовском полигоне под Москвой.

Приведу еще несколько интересных фактов из жизни Джунковского. Он не пил, не курил, не увлекался женщинами, был тайным монахом и Председателем Московского попечительства о народной трезвости. Джунковский был крестным отцом будущего известного советсткого писателя С.В.Михалкова, отца Никиты Михалкова и Андрея (Андрона) Кончаловского. В некоторых кругах Джунковского сейчас называют одним из «разрушителей Родины». Думаю, что это должны решать мои уважаемые читатели, однако без такого «предисловия» им было бы трудно понять дальнейшие события.

– Я родилась в 1874 году в деревне Строгино Московского уезда. Третьим ребенком в семье, и получила имя Прасковья, – начала Илария свой рассказ. – Тятенька содержал станцию почтовых лошадей, последнюю перед въездом в Москву. При станции были постоялый двор и трактир. Все мы, моя старшая сестра и брат, работали с детских лет. Я иногда прислуживала в трактире, однако тятенька заметил, что при мне выручка возрастала в несколько раз, и поставил меня там на постоянную работу. А я полюбила нашу Всехсвятскую церковь и постоянно сбегала туда, наверное, лет с шести. Отец Гавриил, приходский священник, улыбался при виде меня и говорил: «Вот и пришла наша маленькая монахиня». Я стала петь на клиросе. Однажды я увидела волшебное сияние, распространявшееся от певчих и восходящее к куполу церкви. Отец Гавриил, которому я рассказала об этом, ничего не заметил, однако запретил мне болтать об этом. С этого дня я всякий раз видела свечение вокруг певчих в храме, а в других местах – нет. Опущу некоторые личные подробности, скажу только, что с этого времени я мечтала стать монахиней. Суровый родитель мой и слышать не хотел об этом. Он бил меня вожжами, таскал за волосы, ставил на колени на горох и запирал на ночь в хлеву. Меня поддерживали и жалели мой старший брат и сестра, а маменька только плакала, не решаясь прекословить мужу. Он хотел одного – удачно выдать меня замуж и увеличить, таким образом, свое состояние. В деревне был еще человек, который понимал меня и у которого я находилв отдохновение. Это была помещица Корзинкина. Ее барский дом стоял в окружении огромного яблоневого сада. Она дала имя каждому дереву, и мы часто с ней ходили под яблонями и разговаривали с ними. Она-то и заставила тятеньку смириться с моим выбором и даже внесла вклад за меня в Московский женский монастырь1.

Так, в 14 лет я поступила послушницей в этот монастырь, который вскоре стал для меня родным домом на этой земле. Сестра и брат оказали мне большую помощь в моем решении. Как я теперь понимаю, мы все трое хотели помочь русскому народу, но разными путями. Брат, купив камнедробилку, стал продавать гальку и щебень московским строителям. Предприятие было успешным. Полдеревни мужиков перестали пить водку и пошли работать к нему. Получая хорошую копейку, их семьи вздохнули свободно. Брат стал известным промышленником. Я приняла постриг в монахини, и наш монастырь стал невиданным доселе центром обучения и благотворительности. Мы содержим две воскресные и одну церковно-приходскую школы, помогаем бедным, открыли первый в России военный госпиталь в монастыре. Да всего и не перечесть. А старшая сестра стала революционеркой.

Это моя боль, моя трагедия, я каждый день молюсь за нее. Теперь Вы понимаете, почему я встревожилась, когда передали, что сестра во Львове. Она очень опасная террористка-революционерка.

– Извините, матушка, – спросил Деревянко, – Вы похожи?

– Да, сходство есть, но мы не близнецы.

– Если еще одна такая красавица появится в городе, то это не ускользнет от моего внимания, тем не менее, я попрошу оповестить меня, если сестра обратится к Вам.

Илария отрицательно покачала головой.