Иларiя. Роман-предведение - Алексей Морозов

На нем Георгиевский крест.

Глаза огромные глядели

Куда-то в сердца глубину.

Он мне сказал: «На той неделе

Я возвращаюсь на войну…»

Провоевав еще почти год, изведав горечь поражения, позор отступления и бесчисленные жертвы своих товарищей, в одном из боев поручик Баранов был тяжело ранен и отправлен санитарным поездом в Москву.

С этого момента, мои уважаемые читатели, автор и начал свою историю.

Когда Илария вошла в операционную, где Баранову только что удалили омертвелые части тела, хирург, весь забрызганный кровью, сказал: «Матушка, распорядитесь положить его в комнату около морга, до утра не доживет. Глубокая гангрена. Даже ампутация не поможет». Взглянув на поручика, Илария поразилась выражению страдания на его лице.

– Нет, он будет жить, – решила (правильнее было бы сказать «решилась») она.

Всю ночь Илария на коленях молилась перед иконой Казанской Божией Матери около койки, где бредил умирающий. А Баранову всю ночь казалось, что он карабкается на высокую гору и приближаясь к вершине, падает обратно к подножию. Этот скорбный путь повторялся снова и снова. Все его тело покрылось ранами от камней, по которым он катился вниз. Вдруг какая-то женщина в черном платье прошла около него наверх. Баранов бросился за ней. Около самой вершины он опять стал скользить вниз. Женщина обернулась и подала ему руку. Он узнал Иларию и вместо того, чтобы схватиться за нее, стал целовать ей руку. Они замерли, не двигаясь ни вверх, ни вниз. Тогда на вершине горы возник столб света и в нем поручик увидел Богородицу. Она смотрела на окровавленного Баранова и плакала. Там, где упали ее слезы, камни расплавились и образовали ровный путь к вершине. Илария подтолкнула его, и поручик медленно пошел по дороге из расплавленных камней. Резкая, нестерпимая боль прожигала его с ног до головы. Тогда он каждый шаг стал предварять криком «Люблю!» крикнет «Люблю!» и сделает шаг, крикнет и шагнет. Так и дошел до вершины.

Тонкая полоска сознания, как утренний рассвет, пробудилась в нем и заставила открыть глаза. Баранов увидел неземной красоты женщину, склонившуюся над ним. Первые лучи солнца создали нимб над ее головой. Поручик на секунду подумал, что умер, и ангел спустился к нему, провожая на небеса.

– Как Вас зовут, ангел? – спросил он.

– Илария.

Это имя, словно молния, пронзило мозг Баранова. Он очнулся и уяснил, что каким-то непостижимым образом перед ним стоит женщина, ради которой он сражался целый год, которую он желал увидеть больше всех на свете и которая составляет теперь смысл его жизни.

Еще мало чего соображая, не понимая, где он находится, Баранов, прямо взглянув Иларии в глаза, чуть слышно прошептал: «Я люблю Вас».

– Что Вы такое говорите? – тоже шепотом ответила игумения, – я монахиня, я обет дала.

И слезы полились из ее сапфировых глаз. Вошедшая монахиня увела Иларию из палаты.

– В чем дело, матушка, почему Вы плачете, ведь кризис миновал, и он будет жить?

– Пресвятая Богородица показала мне его ужасную смерть в будущем, но я упросила Ее, чтобы сейчас он поправился. Что я наделала? – закричала Илария, обнимая монахиню.

Несколько дней в госпитале и монастыре говорили о чуде, сотворенном Иларией. Старичок-хирург, чуть не направивший поручика в морг, лишился дара речи и, при появлении Иларии, отвешивал ей поясной поклон. Он так и оставался в глубоком поклоне, пока игумения не выходила из операционной или не разгибала его.

– Это Бог исцеляет. Молитесь Ему, – всегда отвечала Илария на подобные восторги.

Прошел месяц, и Баранов постепенно начал выздоравливать. Отношения с игуменией были ровные. Они, казалось, забыли слова, вырвавшиеся у него наутро после операции. Но так только казалось. Их души трепетали при виде друг друга. К поручику приехал отец, который оказался генерал-губернатором одной из провинциальных губерний Российской Империи. Привез на телеге еду для раненых, бинты и карболку в госпиталь и груду солдатских одеял для монахинь. Почти двое суток проговорив с сыном, он пришел к Иларии. Получив благословение, губернатор долго не мог начать разговор.

– Ваше Высокопреподобие, – решился он, – будучи давно наслышан о Вас и о Вашей благородной деятельности, будучи безмерно благодарен Вам за спасение своего единственного сына, я рад знакомству с вами и удивлен, как такая хрупкая женщина смогла справиться со всем этим? Откуда в Вас берутся силы?

– Я утешаю себя словами святого апостола Павла, – ответила Илария, – «Сила Моя совершается в немощи».

– Я хочу рассказать Вам о теперешнем положении дел в нашем государстве. Положение хуже некуда. Война, несмотря на героизм и миллионные жертвы, похоже, проиграна. Административная система вся прогнила. Высокие налоги, странные законы, взятки. У нашей страны сейчас или бездарное или подлое руководство, которое только набивает свои карманы. В городах – очереди за хлебом, сам видел, – и это в России?! Возможно, вскоре Царя заставят уйти. Я слышал такие разговоры в Государственной Думе. Страна стремительно нищает и деградирует. Украл миллион – тебя изберут в депутаты или возьмут в правительство. Украл краюху хлебы – тебя посадят в тюрьму. У меня такое впечатление, что мы живем среди убийц, воров, блудниц, взяточников и клеветников – среди всех подонков рода человеческого. Россия находится на грани развала. В дальнейшем нас ждут неисчислимые бедствия и, возможно, даже гражданская война, ведь на фронте солдаты стали убивать своих офицеров. Есть такие факты. Ненависть «классов» достигает предела. А у меня единственный сын, и я хочу, чтобы он жил. У меня есть средства. Я намереваюсь отправить его в Швейцарию для продолжения лечения и прошу Вас сопровождать его, – генерал вытер выступивший пот.

– Это Ваше право, спасать свое дитя, – произнесла Илария, – я подберу для сопровождения Вашего сына опытную сестру милосердия, так как он еще не может передвигаться самостоятельно. Что же касается меня, то служитель Бога не должен изменять своей высокой службе. Так что я остаюсь.

– Матушка, – не сдавался губернатор, – сравнительно недавно я побывал в Швейцарии, где, по указанию Государственного Совета Обороны, закупал винтовки для нашей армии. С удивлением обнаружил в этой стране Православный женский монастырь Покрова Пресвятой Богородицы. Он небольшой, больше напоминает общину монахинь. Вы можете продолжить служение в этом монастыре, а сыну будет достаточно хоть изредка видеть Вас. Зато и Вы и сын будете в безопасности. Это главное, а там, как Господь управит.

– Вы забыли слова Христа, – сочувственно произнесла Илария, – «Кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня». Я люблю и служу Богу и я остаюсь, по-другому быть не может.

– Теперь я понимаю чувства моего сына, – потрясенно заключил губернатор, – он мог полюбить только Вас.

Глава II

Уважаемые читатели уже знают некоторые сведения из жизни Иларии. Она родилась в 1874 году в деревне Строгино Московского уезда и получила имя Прасковья. В семье были еще сестра и брат. Как и все крестьянские дети, они трудились почти весь день. Девочки шили, помогали матери по хозяйству, работали на огороде, разносили еду и мыли посуду в трактире. Брат помогал отцу в пахоте или на жатве, разгружал вещи для проезжающих на постоялом дворе. Жили зажиточно. Дворы были покрыты железной крышей. Отец имел два дома на селе и собирался строить третий. На сезонные работы уже нанимали батраков. Такие люди появились в России после отмены крепостного права в 1861 году. Работой, рвущей им жилы, сметливостью, а иногда и крестьянской хитростью, они накапливали сравнительно большой капитал и сразу пускали его в дело. Например, покупали механизированные орудия труда: сеялки, веялки и тому подобное или, как отец Прасковьи, станцию почтовых лошадей, пристраивая к ней постоялый двор и трактир. Позже этих людей назовут «кулаками» и уничтожат как класс. Но это совсем другая история. Прасковью Господь наградил лучезарной красотой. Люди буквально столбенели при виде ее. Отец хотел, чтобы она прислуживала в трактире, ибо при ней выручка возрастала в несколько раз. Отец был уверен, что удачно выдаст ее замуж. А Прасковья пела в церковном хоре, любила молиться и видела сияние, восходящее к куполу церкви. Деревенские детишки даже посмеивались над ней из-за слишком богомольной натуры.

Однажды, лет в десять, когда Прасковья пела на клиросе, она опять увидела волшебное сияние над алтарем, но, на этот раз, в нем находился ангел. Белокурый, в шелковых одеждах, с золотым мечом на поясе.

– Илария, Пресвятая Богородица передает тебе через меня свою волю. Ты должна возлюбить Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим и идти в монастырь. Тебе приготовлено совершить много дивных дел для народа русского.