Стихи разных лет - Феликс Соломоник

Зоопарк

Мы идём по зоопарку впятером,В двух портфелях мы с собой еду несём.Только мы еду несём не для зверей,А для наших голодающих детей.

На скамеечке лежит горой еда,Бутерброды и черничная вода.У Раисы бутерброды в двух руках,А вода уже на маминых ногах.

Август 1980 г.

Под левый марш

Разворачивайте в маршеБутылочный строй – по-русски.Будем пить без ораторов и дажеБез всякой закуски.

На основании законном,Данным Адамом и Евой:Бутылку мы держим в правой,А рюмку мы держим в левой.

Как океан – скатерть,Фужеры – как шхуны на рейде.Кто там сказал:– Хватит?Штрафную ему налейте!

Сегодня, согласно закону,За пьянство карать не будем,Печень, как клячу загоним,Мы в назидание людям.

1980 г.

Круг воспитания

(СТАРШЕМУ СЫНУ)

Воспитывать – не есть давать,Воспитывать – не обувать,Воспитывать, да сытого —Непросто вам сказать.

Когда тебе двадцать один,И появляется вдруг сын,И даже пусть совсем не вдруг —Но тут кончается досуг.

И сразу нужно начинатьВоспитывать, воспитывать…А я был явно не готов —Ни в части дел, ни в части слов.И начинать не мог с азов,Не зная точно, аз каков.

Итак пошло – воспитывал,А сын – перевоспитывал!Науку мне преподавалИ каждый раз досады валВыше девятого вздымал,Усвоил ли, испытывал.

Так проходил за годом год.С меня сходил за потом пот.Пусть не добился я венца,Но сын признал во мне отца.

А то, что мне не удалось,Я не оставил на авосьИ не сказал себе я: – Брось!Вобьётся в дом последний гвоздь,В него придёт желанный гость,Была бы ось!

Я знаю, что раздастся стук,И в мир уже войдёт мой внук.У сына кончится досуг,И наконец замкнётся круг,И будет сын воспитывать,А внук – перевоспитывать.

1981 г.

«Солнце, стосковавшись без работы…»

Солнце, стосковавшись без работы,Льётся, как янтарный мёд из сот.Словно дети расчертили самолётыБелым мелом синий небосвод.

Город мой, твои снега, метели,Как из чаши, выпила до днаИ уже не гостьей по апрелю,А хозяйкой шествует – Весна.

Зимние плотины все разрушивНабежавшей солнечной волной,Словно берег, захлестнула души,Выплеснувшись радостью земной.

В пробуждении – удивленья ноты,Будто век прошёл у сна в плену,И как будто поцелуем кто-тоРазбудил уснувшую струну.

13 апреля 1981 г.

Размышления на Ваганьково

(ПЕРВАЯ ГОДОВЩИНА СМЕРТИ В. В. ВЫСОЦКОГО)

Это место непросто обойти стороною,Ведь подобных ему на Ваганьково нет.Здесь в могиле одной похоронены трое,Убиенные разом – актёр, певец и поэт!

Редкий случай – тут брошен был жребийИли на них указал кто-то свыше перстом,Но скатились, след оставляя на небе,Три звезды, в край земли ударившись лбом.

От удара качнулась планета,Обожгла боль до самой оси.Нет актёра, певца и поэта.Мёртвым сном они спят на Руси.

Сердце помнит, но кто осияетВместо них необъятную Русь?Тот, кто близко – гореть не желает,А далёких судить не берусь.

25 августа 1981 г.

Слово правды

Чем убивают слово,Слово, в котором правда,Полное боли и муки,Выношенное душой?

Его убивают не страхом,Не топором на плахе,Его убивают не пулейИ душат его не петлёй.

Его убивают – словом,Словом, в котором нет правды,Словом, где каждая буква —Словно отточенный нож.

Во мрак погружает отчаянье.Нет страшней злодеяния,Чем слово, убитое словом,Имя, которому – ложь!

1981 г.

«Не могу ответить больше…»

Не могу ответить больше,Так как раньше, например:– Как дела? – А так как в Польше.Нет, иначе в СССР:

Мы едим из общей миски,Крохи с барского стола,Здесь на всех одни сосиски,Здесь на всех одна халва.

Мне и горько, и обидно,Слёзы сыплются из глаз.В Польше – это очевидно:Всё иначе, чем у нас!

1981 г.

Пятая звезда Леонида Ильича Брежнева

Как на новогодней ёлке,От макушки и до пят,Все собой затмив иголки,Звёзды на груди горят.

Нет уж места, весь обвешан.Ну куда ещё одна?Шаг и так давно неспешен —Грудь стеснили ордена.

1981 г.

И. Л.

Не моя Вы, милая,Не мояИ не рвусь я жилами,Чувства сохраня.

Юность длинноногая —Ну и прыть!Пропущу, не трогая,Так и быть!

Mарт 1981 г.

Длинноногая

В её холодной строгостиИ гордой длинноногостиНезыблемая вера в неотразимость чар.

Идёт – и в искушении,Седой, а тем не менее,Уже звенит он шпорами, как истинный гусар.

Если с шармом женщина– Подвинься, деревенщина!Что делать рядом увальню?– Лишь вылупить глаза!

Так на земле устроено– По чину все раскроено:Кому – вся спелость ягоды, ну а кому – лоза.

1981 г.

«Дорогая моя, хорошая…»

Дорогая моя, хорошая,Ты напрасно не веришь словам.Верь, родная, случайным прохожимИ без лести преданным псам.

От тебя им так нужно немногоНа клочке этом малом земли:Ну махни им платком на дорогу,За ушами рукой потрепли.

Если вдруг шевельнётся, заноет,Где душа быть как будто должна,В горизонт уползающий поезд,Как ужалившая змея,

То, видно, не было это игрою,Раз так больно задело крыломЭто нечто, что часто душоюМы – неверующие – зовём.

1981 г.

Сибирь

За окном гостиницы

Небо яро синится,

За окном гостиницы

неоглядна ширь.

Обь косой играется —

Девица-красавица

И струится, русая,

через всю Сибирь.

Как волной пригубится,

На всю жизнь полюбится

И обнимет накрепко кедром и сосной.

К ней душой прикованный,

Чудом очарованный —

Уже в целом мире не найдёшь другой.

1981 г.

Кореянка

Искра в уголь черноокий —Пламя в яростном потоке,Как лучина, вспышкой ярка,Оттого, что сердце жарко.

Юность – камень без огранки,Кроме стати и осанки —Вольный дух степи и ветра,Напоённый далью щедро.

Мне весну бы и тальянку К этой дикой кореянке.

Апрель 1981 г.

Где?

В тусклом свете утро серо.Нет любви, надежды, веры.Ни намёка перспективы.Где рассветы златогривы?

Где соловушкины трели?Где пастушичьи свирели?Вот ответ, звучащий мудро —Там, где синеглазо утро.

1981 г.

«Лазорево, румяно…»

Лазорево, румяноНад клочьями тумана,Поднявшись рано-раноЗвездой киноэкрана,Взошло на сцену дня,Чтоб разбудить меня.

1981 г.

Дождь

Люблю его стремительно летящим —Как хищный зверь, ликующий, урчащий,Он в жертву впился тысячью когтей,Живую плоть пронзая до костей.

Люблю его и тихим, моросящим,Бредущим по полям и по багряным чащам.Как инок – и с молитвой, и с сумойОн в этом мире, веруя в иной.

Люблю его искрящимся, весёлым —Он в новый день приходит новосёломИ в радугах их семицветном кружеве,Едва земли касаясь, кружит он.

Люблю его таким вот – многоликим– Весёлым, буйствующим, тихим!

Июнь 1981 г.

«Надо ж, выпито вино…»

Надо ж, выпито виноГолодранцами.Это что там за киноС танцами?

Я не буду танцевать,Заинька.Хорошо бы на кроватьБаиньки.

Не хочу я кофеюДаже с Томасом,Хочешь, песенку споюПьяным голосом:

«Ой мой миленький опавшийКлён застынувший…»Дорогая, я поддавший —Я у финиша.

1981 г.

Кружева

Кружева и кружевницы,Как похожи – бледнолицы.За бездонной синью взораСкрыто таинство узора.

Образа, молитвы, свечи,Белый голубь, смелый кречет,Радость, слёзы, боль, отчаяньеЛьётся нитью сердца тайна —

Словно строчки на станицеКружева у кружевницы.

1981 г.

В. Высоцкому