Стихи разных лет - Феликс Соломоник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
День второй
Пора вставать! Уже взошла заря —
Увы, но ей неведома усталость.
Шагнув по стенам древнего Кремля,
Она прижала к окнам персей алость.
Проснулся город. Протерев глаза,
Он ринулся толпой на тротуары.
На все лады грохочут голоса.
Запружены проспекты и бульвары.
Пора вставать, но вяжет веки сон,
Сковала тело всё твоё дремота,
А из груди, как птица, рвётся стон
Смотреть на что-либо уже прошла охота.
Автобус твой издал призывный рык.
Тебя к себе он призывает снова,
А кто к таким поездкам не привык
Пускай гуляет дома по Дворцовой.
Опять мелькание зданий и мостов.
Гостиницы, швейцары все в ливреях…
О, милый и далёкий град Петров! —
Вас снова повели по галереям.
Пока что утро – день лишь начал бег.
Что будет позже, мне предвидеть трудно.
Иголка в стоге сена – человек.
В Москве всегда ужасно многолюдно.
Я – ленинградец, чужд мне этот гам,
Ты к сутолоке тоже не привыкла.
Гудение неоновых реклам
И купола церквей желтеют, словно тыквы.
К чему перечислять все злачные места,
Шикарный выбор вин в известнейших шалманах —
Не хватит мне тетрадного листа.
Там можно загулять не при пустых карманах.
Но у тебя с собою денег нет.
Без них московские тускнеют краски.
Хотя вот справа от тебя сосед
Четвёртый час тебе всё строит глазки.
А в Ленинграде сейчас цветёт сирень
И сочную макает зелень лето
В безоблачного неба голубень,
Закат сплёл пальцы с пальцами рассвета.
Мой Ленинград, июнь ласкает день
И кубки улиц полны солнца светом,
Ростральные отбрасывают тень,
Её ломают грани парапета.
Но без тебя весь город стал не тот,
И в институте сплетни ходят вяло.
Автобусы замедлили свой ход,
Трамваи тащатся по улицам устало.
Как будто винтик выпал из гнезда
И вот уже одно с другим в разладе.
Бросай Москву! Лети ко мне сюда,
Я буду нежен, как стихи Саади!
Час пятый ночи, звёзды далеки,
Смыкает сон уже мои ресницы,
Мне до тебя не протянуть руки —
Я в Ленинграде, ну а ты в столице.
1969 г.«Если б был я истый бард…»
Если б был я истый бард,Над весной главою свесясь,Я бы пел про рыжий март,Про котов медовый месяц.
Я у солнца б рифмы отнял,Отобрал у неба просинь.Я бы мир руками обнял,Был бы пьян от хмеля вёсен.
Я б на солнечных подвескахВмиг устроил бы качели,Вышибал бы рамы с треском —Дребезг стёкол на панели.
Без меня поют капели,Водосточных труб джаз-банды.Солнце крутит карусели,Хрумкая сосульки жадно.
Милый друг, в преддверии мартаЯ грустней пустой бутылки.Если б был я истым бардом,То сидел давно б в Бутырке.
1970 г.«Девочка – уралочка, ливень глаз…»
Девочка – уралочка, ливень глаз.Ты послушай, Талочка, тихий сказ.Осень льётся в бороду ведуна.Но а ты так молода, как весна.За лесами, долами будет даль.Лети белым голубем, брось печаль.В шёлк лугов некошеных, в синь озер.Там леса нехожены до сих пор.От умытых росами трав – дурман.Ты ногами босыми изомни туман.На ковре из вереска ты одежды скинь.Оттолкнись от берега, ухнув в синь.Колдовство у озера – ведьмин край.Снова твои козыри – выбирай!
1970 г.Банщик
Повидал я в бане всякогоБез одежд все одинаковы!
Хватит мне вязать здесь веники,Пора прямо в академики.В кибернетики, в генетикиВ общем, только в теоретики!
Не за славой, не за тыщами —Сами здесь сидим не нищими.И не для разнообразия —Надоели безобразия:
Не доплыть никак до берега,Кулаком грозит Америка,Тонет лес, в реках не сплавится,А в озёрах рыба травится.
Воду аж в Байкальском озере,Словно пашню, унавозили.Людям мало хлеба ситного,Жить хотят без дефицитного.
Кто-то что-то где-то путает,Разобраться б с баламутами.Я связал бы, что не связано,Чтобы было так, как сказано.
Тридцать лет – и веник к венику.Да не в жисть бы академику.Всё, конец долготерпению! Ухожу я в академию!
1970 г.Кто же я?
Россия моя,Любовь моя!Ты боль моя,Мозоль моя.Россия моя,А кто же я?Ты боль моя,Мозоль моя.
1970 г.Чёрт возьми!
Крутится планета,Матушка-Земля,Раззвенелось лето,Квокчут тополя.
Первые побеги,Алый жемчуг рос,Вдруг ударят снеги,Затрещит мороз.
И весна, и осень,Лето и зима,Голубая просинь,Вьюги кутерьма.
И надежды сини —Их тускнеет цвет,За окошком иней —Двадцать восемь лет.
Всё как будто было —Без следа ушло.То, что жгло – остыло,В осень отцвело.
Новый год – и снова,Веришь, чёрт возьми,Что не так хреновоБудет впереди!
1971 г.Смысл жизни
Смысл жизни – в чём же он?Где берёт своё начало?Может, это ток времёнИли же на дне бокала?
Кто подскажет мне ответ?Кто откроет в тайну двери?С одного и спросу нет,А другому не поверишь.
Сам себе который годТридцать лет стало намедни.Разъясняю, только вотВ голову всё лезут бредни.
Март 1973 г.Ирене
Все вокруг белым бело —21-е число!Миг рожденья доченькиВ 3.15 ноченьки!
21 декабря 1973 г.«Катенька, Катюша…»
Катенька, КатюшаПовзрослеть спешитИ медведь из плюшаБрошен и забыт.
Ну а детство рядышком —Топ, топ, топ —Сердится на бабушку,Свой нахмурив лоб.
Но к капризной скрипкеПодбери смычок —На флажке улыбки,Белый ярлычок.
За цветеньем садаКолокольцев звон.Торопить не надоБег времён.
1973 г.«Тоня, Тоня, Тоня, Тоня!..»
Тоня, Тоня, Тоня, Тоня!От заката до зариМчатся кони, мчатся кони,Лишь мелькают фонари.
Ветер шалый, шалый, шалыйГонит тройку, пляшет кнут.Мало, мало, мало, мало —Колокольчики поют.
Мчатся кони, кони, кониИ пурги гудит набат.На ладони, на ладониХлопья белые летят.
Эй! Куда? Куда? Куда вы?Колокольчики звенят.Снежной лавой, лавой, лавой,Словно под гору летят.
Убегает, тонет, тонет,В вихре снежном огонёк,А у Тони, Тони, ТониСердце бешеное «Ёк»!
1973 г.«Тебе неуютно, тебе некомфортно…»
Тебе неуютно, тебе некомфортно,Как непривычно твое состояние!Словно корабль твой вышел из порта,А в трюмах его только боль и отчаяние.
Куда ты? Открытое море – не шутка!Там всё по-иному, подумай сначала.Там ветры смеются и воют так жутко,Там волны летят, чтоб разбиться о скалы.
Отговорить? Я бы только с тобоюПоднял паруса. Пусть волны и ветрыНаполнят их бездной и пеной морскоюДо самого края небесного щедро.
Но ты далеко не уйдёшь от причала.Берег есть берег, пусть вязкий и зыбкий.Судьба тебя прочно к нему привязалаИ в море ты вышла, увы, по ошибке.
1975 г.Ворон
Этот ворон – чёрный ворон.Белый снег – как он контрастен!Я виденьем околдованИ предчувствием несчастья.
Трёхсотлетний редкий опыт —Ждать конца у каждой песни.Сколько раз орлиный клёкотСлышал он из поднебесья!
Ворон знал: того, кто носитДух высокий, с древа жизниВсё равно уронит осень.Ворон понял смысл высший —
Править пир на смертном ложе.Разве есть вершина слаще?Торжеством упиться можетОн над бездной – не парящий!
Что с того, что смел и зорокБыл, летавший выше ночи.Чёрный ворон – мудрый воронЖдёт свой час и когти точит.
1975 г.Влюблённая змея
Однажды змея прошипела коню:– Тебя, мой буланый, я страстно люблю,– Он ей не поверил и громко заржал.Вот так и застыл лошадиный оскал.
Змея же любовно прижалась к груди.Попробуй, коль сможешь, коня разбуди.Вернее змеиной любви никакойНет в мире до самой доски гробовой.
1975 г.Вопросы и ответы
Если спросишь ты: – Откуда?То услышишь: – От верблюда.Ну а если спросишь: – Кто?То в ответ: – Иван Пихто.Вопрошая: – Что потом?Ты получишь: – Суп с котом.И таких ответов славных,Выручающих исправно,Столько в русском языке,Сколько камешков в реке.Петя тянет: – Жалко, что ли?Скорый есть ответ у Коли:– Жалко только есть у пчёлки,Ну а пчёлка – та на ёлке,Эта ёлочка в лесу,Лес же будет за версту.На вопрос: – А ты куда?– Есть Кудыкина гора.Кто сломал эти игрушки? —Есть ответ блестящий: – Пушкин.То ли это спросишь: – Где?– У тебя на бороде.Говорят так почему,Мне не ясно самому.Очевидно, потому,Что все кончается на «У».
1975 г.Памяти М. Цветаевой
