Андроид лёгкого поведения - Николай Старинщиков

– Так точно, товарищ комиссар безопасности.

– Подполковник, – тихо поправил его Виноградов и растворился в комнате, будто серый туман.

Татьяноха от неожиданности даже присел на краешек стола. С минуту он так сидел в помещении, тряся головой и стремясь осознать, так ли его поняли высшие инстанции, а также не приснился ли ему вообще комиссар Виноградов.

– Прошу на выход. – Перед ним стоял прапорщик. – Аудиенция окончена.

«Но он же не папа римский!» – удивляясь, хотел крикнуть Дмитрий Олегович, но воздержался. Покорно поднялся и побрел к выходу из гэбистской конторы.

Не успел он сесть в свою машину, как из открывшихся ворот сбоку учреждения выехал приземистый дизельный автомобиль серо-зеленого цвета. Коптя воздух, машина повернула направо и пошла снизу вверх, набирая скорость покатой дорогой.

Татьяноха радовался, глядя вслед машине. Не иначе как по его сообщению направились работать ребята.

Тем временем Римов Сергей Иванович беседовал с Фёдором Ильичем по фамилии Шендерович. Это был не то чтобы разговор по душам. Это был диспут на тему «Государство и право», плавно перешедший затем к религии. При этом Римов никак не мог понять, чего такого важного лично он не заметил в Писании.

– Прошу заметить, – поправлял его Фёдор Ильич, – не просто в Писании, а в Новом Завете. Господь говорил, молясь: «Отче наш, Иже еси на небесех!..»

– Совершенно с вами согласен, – вздохнул Римов, украдкой глянув на ручные часы. – Именно в Новом Завете.

– «Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…»

– Приидет…

– Это не просьба, – продолжал Шендерович, – это готовность нашей души к тому, чтобы на земле стало также, как в божьем царстве. Ведь сказано же: «Да приидет Царствие Твое!» Это означает только одно: мы хотим сделать на земле всё возможное для того, чтобы совершенное царство распространилось досюда, чтобы выполнялись законы творения. «Да будет воля твоя как на небе, так и на земле». В этом заложена не просто готовность покориться божественной воле, считаться с ней, но и готовность стремиться к тому, чтобы эта воля воплотилась на земле.

– И все-таки, к сожалению, ничего для вас сделать теперь не могу, – подвёл черту Сергей Иванович. – Деньги по штрафу уплачены, их теперь не вернешь, да и процессуальных возможностей таких у меня нет. Закон я отменить тоже не могу, хотя полностью с вами согласен: наше общество деградировало, рождаемость падает с каждым годом. Женщина с детской коляской – это теперь уже редкость. И если мы не решим эту проблему, то скоро здесь будет пустыня. Впрочем, извините за банальность, природа не терпит пустоты – сюда придут другие…

Кошкин и Катя сидели в креслах напротив, ели бутерброды с ветчиной, запивая их чаем. Рожденный в городе, а не где-нибудь в лесу, Кошкин всегда был снисходителен к существующему порядку вещей, считал его незыблемым, включая возможность хакерства. Эта возможность, как он считал, совпадала с положениями закона «О защите толерантности». Ведь именно в этом правовом акте говорилось о терпимости к проказам ближнего своего.

– Я только не понял, господин комиссар, – неожиданно встрял он в разговор. – Для чего мы понадобились бригаде содействия?

– Это теперь милиция, – поправил его Римов, – а вот для чего и, главное, почему, мне самому до сих пор не понятно. У них нет доступа к нашей информации… Думаю, здесь собака в чём-то другом зарыта…

… Татьяноха, проводив взглядом пятнистый броневик, решил по пути проехаться по улице имени Железной Дивизии. Сев в машину, он развернулся и поехал улицей книзу, потом повернул направо, а вскоре уже стоял возле серого здания с широченным козырьком над подъездом, опирающимся на две массивные бетонные лапы. В этом здании помещалась Главная прокуратура. Несмотря на поздний час, на третьем этаже в одном из окон горел свет, и было видно, как по светлому потолку ползают чьи-то тени.

Дмитрий Олегович съехал с дороги и остановился на площадке подальше от входа: ставить машины возле бетонных лап запрещала белая табличка с черными буквами. «Только для работников Главной прокуратуры» – значилось на этом листе.

Татьяноха вошёл в вестибюль, протянул удостоверение охраннику.

– Обождите, – сказал ему тот, поднося к уху крохотный телефон. И в трубку: – Тут к вам подошли, Валерий Васильевич… Начальник милиции… – И Татьянохе: – Можете идти, Вершилов вас ждёт.

Дмитрий Олегович шагнул широкими мраморными ступенями кверху, поднялся на третий этаж и через пустую приёмную вошёл в просторный кабинет. Прокурор сидел за столом и с любопытством смотрел в стоящий с боку телевизор. Ведущий монотонно бубнил о курсе электронной валюты, используемой в оптовых покупках, а также о курсе валюты обыкновенной, используемой гражданами при покупке предметов первой необходимости.

«Потому-то и нет народу на улицах!» – бухнуло в голове Татьянохи. Он поздоровался, приблизился к столу и встал как вкопанный. И так стоял, пока прокурор не выключил телевизор. Махнув рукой, прокурор усадил Дмитрия Олеговича на стул перед собой.

– Слушаю вас, уважаемый Татьяноха, – сказал он, обращая мясистое лицо в очках к Дмитрию Олеговичу. – У вас проблемы?

Татьяноха поздоровался еще раз, на что в ответ получил кивок, и принялся вновь излагать суть происшедшего. Прокурор, глядя исподлобья, едва заметно кивал в такт его рассуждениям.

– Прибыли мы, значит, на место, – рассказывал Татьяноха. – Задержали, как полагается. Вдруг, является этот и кричит с вертолёта: «Всем оставаться на местах! Шаг влево, шаг вправо… Прыжок на месте…»

– Вот оно как? – ухмыльнулся Вершилов.

– У нас всё готово на этого Кошкина. Завтра я завожу на него дело, и мы с ним венчаемся.

– В смысле?

– Он пойдет у нас как последний хакер… За нарушение административного надзора.

– Стоп-стоп! – удивился прокурор. – За надзор это для меня, допустим, понятно. Но причем здесь хакерство? Разве же это твоя компетенция?

Татьяноха от неожиданности вздернул плечи и принялся молча разводить над столом руками.

– То-то же, – снисходительно произнёс прокурор. – Хотели как лучше… Однако возникла непреодолимая сила, – хохотнул он вполголоса, – которая наклевала вам в самое темя…

– В челюсть…

– Это я образно, – сморщился недовольно Вершилов.

– Меня унизили в глазах подчиненных. Теперь я никто перед ними…

– Ты заплачь ещё тут. Прекратить, я сказал! – воскликнул Вершилов. – Не об этом надо думать, а о том, что здесь говорят. – Прокурор ткнул пальцем в сторону телевизора. – Сокращают вас, дураков, по причине дефицита бюджета – туда вам и дорога, убогие.

У Дмитрия Олеговича обиженно вздернулись кверху глаза. Он сделался вдруг как будто бы меньше. Был начальником милиции – и теперь его нет…

– Тогда пошёл я, Валерий Васильевич, – сказал он чужим голосом, тяжело развернулся за столом, собираясь бежать со всех ног. Бежать, пока не остановит какое-нибудь препятствие на пути. Он дернулся было кверху.

– Место! – опередил его Валерий Васильевич. – Сидеть!..

И Татьяноха снова присел, недоумевая. Его только что осадили, как если бы он был какой-нибудь пёс, кобель. Странно. С чего бы это такое случилось?

– Останься, – велел ему снова прокурор. – Тебе еще не давали такого права, чтобы ты убегал. Ты в нашей обойме, так что прошу вести себя подобающе. Это на будущее. А пока поговорим – о том, о сём, о погоде, о твоей работе… О будущей…

И прокурор принялся рассуждать на этот раз о партийном строительстве, чем вызвал слабую улыбку у Дмитрия Олеговича. Потом вдруг прошёлся по Виноградову и методам работы в его учреждении. По его словам выходило, что хоть это и тайная полиция, но в нынешнем мире, пока существует государственное устройство, без тайной полиции хоть удавись.

– Это я понимаю, – вякал в ответ Татьяноха. – С этим я согласен…

– Проблема у нас в другом, проблема у нас теперь в людях – тех самых, которым мы можем доверять. – Прокурор снял очки, положил их на стол и продолжил: – Думаешь, у меня здесь всё гладко? Куда там.

Дмитрий Олегович ловил на лету слова прокурора.

– А Виноградову с этим Жердяем, прошу тебя, не доверяй. Кто такой Виноградов?

– Сан Саныч?

– Ага, Саныч, – усмехнулся прокурор. – Он такой же Саныч, как я Уздечкин-с. Вертун, разудалая сволочь – вот кто он такой. Заставит плясать, особенно если ты попал к нему на сковородку, а заступиться за тебя некому. Так что такой мой будет совет, Дмитрий Олегович: пиши заявление на перевод в прокуратуру, пока есть возможность. Помощником по следственной части. Мне такой человек как раз нужен.

Дмитрий Олегович млел от слов прокурора.

– Будешь у нас, как это, Иудушка-кровопивушка. Войдешь во вкус – удержу не будет… А так-то нам добреньких даром не надо, потому что миндальничать некогда. Что молчишь? Неожиданно для тебя?