Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

Его прервал истошный крик, донесшийся из дома. Космодесантники замерли на мгновение, и вопль раздался вновь.

Сорвавшись с места, Риалло помчался на крик. Остатки дверей не остановили скаута, и он влетел прямо в пылающее нутро постройки.

— А, чтоб его, — сплюнул Манделл и зашагал следом за юношей.

Когда они с Риалло наконец-то присоединились к отделению, «Громовой ястреб» уже приземлился в долине. Брат Гарреон, пилот «Эфирия», не останавливал двигатели, а сержант уже собирался вызывать братьев по воксу, когда двое запропавших космодесантников выступили из ночной тьмы.

Увидев их, Гримм мгновенно понял, в чем дело.

Скаут держал на мускулистых руках двух крошечных, запачканных сажей девочек с соломенными волосами. Расширившимися от страха глазёнками они смотрели на огромных космодесантников, что высились у основания десантной рампы.

«Семья, — подумал Гримм. — Вот почему фермеры не убежали, а остались и дрались с врагом. Я должен был понять».

Дети, прижатые к нагруднику Риалло, выглядели невероятно хрупкими.

«Слишком хрупкие, слишком невинные, чтобы выжить в Галактике, поглощённой бесконечной войной. Но ведь и мы вступили в жизнь такими же маленькими и беспомощными. Начало не всегда определяет, каким окажется конец».

Уже не в первый раз сержант безмолвно поблагодарил Императора и примарха за судьбу, превратившую его в космического десантника. Гримму казалось, что он не смог бы пережить нынешние времена, будучи простым смертным, подверженным ужасным слабостям обычных людей.

— Где вы их нашли? — спросил сержант.

— Там был люк в полу, — ответил Манделл, проходя мимо него и поднимаясь по рампе. — Родители, видимо, спрятали их от орков в самый последний момент — быть может, услышали крики батраков.

Гримм кивнул.

— Все на борт, пора улетать.

Когда космодесантники зашагали вверх, в брюхо десантно-штурмового корабля, сержант обратился к Риалло. Стоило ему заговорить, как девочки отвернулись и спрятали напуганные личики на груди скаута.

— Сегодня ты почтил орден своими делами, Риалло. Когда мы вернемся в Кассар, я буду просить о предоставлении тебе статуса полноценного боевого брата.

Юноша удивленно моргнул.

— Тогда это честь для меня, брат-сержант. Благодарю вас.

Гримм отмахнулся от этих слов.

— Капитул нуждается в тебе, брат — и во множестве таких, как ты, чтобы Багровые Кулаки вновь стали могучей силой в Империуме.

Застегнув привязные ремни, сержант откинулся на сиденье. Вой турбин «Громового ястреба» усилился и перешёл в пронзительный вопль, когда массивный корабль поднялся в воздух.

— И в тот день, — продолжил Гримм, — ни один зеленокожий дерьмоед в имперском космосе не избегнет нашего гнева. Клянусь именем Дорна, сама мысль о нас будет вселять ужас в их поганые чужацкие сердца!

Космодесантники, снявшие боевые шлемы, после этих слов разом повернулись к сержанту. С глазами, суровыми от ярости и праведного рвения, они отозвались ему.

— Именем Дорна, — поклялись воины, — да будет так!

Стив Паркер

Педро Кантор: Мстящий кулак

Теплый ветер трепал тунику Магистра Ордена Кантора. Тот стоял на балконе своих личных покоев, возвышавшихся на южной стороне крепости, известной как Кассар. На востоке вставало солнце, и он обратил лицо к приветственному зареву.

Шпили и купола Зоны Регис — по-прежнему неповрежденные, как будто войны никогда не было — ярко блестели, освещенные утренним светом. Однако за ними открывался вид, рассказывающий совсем иную, более правдивую историю. Даже сейчас, спустя стандартный имперский год после того как в город был возвращен мир, о тех роковых месяцах напоминало множество шрамов. Громадные жилые башни стояли с оголенными внутренностями, стены и крыши были разрушены осколочно-фугасными снарядами тяжелой орочьей артиллерии.

Дом должен означать безопасность, место для совместной еды, для сна и воспитания детей. Но миллионы живших в этих башнях людей умерли в них, их жизни были отняты чужаками, сутью которых было упоение резней во имя резни.

Его руки сжали древнюю каменную кладку балкона.

Наш долг был в том, чтобы защищать их, в том, чтобы предотвратить все это.

Впрочем, он был несправедлив к себе и своим братьям. Орден был разрушен в той же степени, что и город. То, что Багровые Кулаки выстояли до победного конца, было вызовом судьбе и невероятным стечением обстоятельств. Снагрод бежал. Подкрепление прибыло, не имея времени для промедления. Так или иначе, он вместе с немногими космодесантниками своей роты прошел через все это. Катастрофическая трагедия в Арк Тираннис и возвращение планеты уже приобрели статус легенды. Дворяне заказывали вдохновляющие полотна, изображающие переломный момент битвы. Были воздвигнуты величественные статуи. Дух народа, утверждали члены совета, должен быть восстановлен в первую очередь, если они хотят восстановить все то, что было потеряно.

В этом и заключалась суть.

Кантор посмотрел вниз, на улицы города, и нахмурился. Так мало движения. В это время улицы должны быть заполнены тележками, а рыночные площади — кричащими торговцами, стремящимися совершить первые продажи за день.

На мгновение он вспомнил облик громыхающих орочьих гаргантов и оставленные ими смерть и разрушение. Столь уродливые и неуклюжие машины, но от того не менее эффективные. Он вспомнил небо, наполненное истребителями и бомбардировщиками орков, море огня на аллеях и площадях, когда те уничтожали его людей.

Справа от него послышался тихий шорох, вернувший Кантора к реальности. Он обернулся, чтобы увидеть своего нового мажордома, ординатора Веласко, который наклонился поднять выпавшее лаз-перо.

— Простите, милорд, — сказал человек с поклоном, возвращаясь к записям в своем инфопланшете.

Кантор стоял, несколько мгновений разглядывая бритую голову Веласко, думая о старом Рамире Савалисе. Предшественник Веласко, Савалис погиб в пламени взрыва, уничтожившего большую часть Ордена, его реликвий и ресурсов. Кантор ощутил привычный укол грусти. Поисковые бригады по-прежнему расчищали горы Адского Клинка в поисках чего-либо, уцелевшего после взрыва, однако спустя год было мало надежды на восстановление многого. Потерю Скипетра Священной Крови было особенно тяжело вынести. Кровь, содержавшаяся в его хрустальной сфере — кровь самого примарха Рогала Дорна — была святейшей из всех икон и не могла быть заменена ничем иным.

Какое преступление мы совершили, что судьба нанесла нам такой удар?

В поисках ответа разум Кантора вновь обратился к воспоминаниям о Бдительных Десантниках и ужасном истреблении, которое обрушили на них Багровые Кулаки. Этот вызывающий опасение Орден, внезапно и необъяснимо отказавшийся сражаться даже с силами ксеносов, не поднял рук для собственной защиты, когда по приказу Адептус Терра Багровые Кулаки в печали и горести излили на них ливень смерти и разрушения. Это было самым неприятным актом в истории Ордена. Однако, несмотря на свои вопросы, Кантор не верил во вселенную, управляемую согласно системе моральных ценностей и противовесов. Судьбе не нужны отговорки. Хорошие люди умерли, а плохие процветают. Для человечества было привычным искать причины, ожидать естественного, универсального равновесия, но подобное было ложью, мифом, что возникали с самого начала — и более ничем.

— Отделение Даекора вернулось перед рассветом, — зачитал Веласко из своего планшета. — Отделение Гримма все еще находится в поле. Отделение Виктурикса должно отправится в течение часа.

— На перевал Харга, — сказал Кантор, его голос был гораздо глубже.

— Именно так, милорд. Уточненные доклады сообщают о вражеских силах, около четырехсот пеших орков. Без брони или артиллерии, насколько нам известно. Они продолжают идти на юг, в сторону границы между Орпео и Хелестро.

— И Виктурикс развернется в полную силу. Десять боевых братьев в терминаторской броне.

— Да, мой лорд, если, конечно, вы не захотите изменить приказы в последний момент.

То, что подразумевал Веласко, было понятно. Тактические дредноутские доспехи Роты Крестоносцев были одной из последних драгоценных реликвий Ордена, и составляли большую часть оставшейся у Кулаков мощи. Сохранение этого ресурса было решающим для восстановления Ордена. Стоило ли рисковать им сейчас, когда эта работа только началась?

И вновь разум Кантора вернулся к темным дням битв и кровопролития, опустошившим все что он любил. Он вновь увидел гротескные лица врагов, крошечные красные глаза, выступающие зубы, то, как они упивались истреблением людей Ринна. Его губы скривились от рычания, когда он вспомнил свою праведную ярость и радующее ощущение горячей крови, брызжущей на лицо, в то время как очередной враг падал, сраженный силовым кулаком и штурм-болтером.