Листопад - Николай Лохматов

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

1

Буравлев и Ковригин, споря, стояли друг перед другом и порывисто размахивали руками.

Каждый старался доказать свою правоту.

- Тебе русским языком сказано: сажать тополя! А ты?.. - горячился Буравлев. - Воспользовался, что отъехал, и давай на свой манер. Скажи, пожалуйста, кому мне теперь доверять?

Ковригин прислонился плечом к косяку двери:

- Да ты не расходись, - он старался взять рассудительностью. Послушай лучше. У нас полно полян. Из года в год не выкашиваются. Ты представляешь, сколько там накопилось перегноя. Их надо засаживать деревцами. А вот болота обсаживать - абсолютно не к чему, да еще тополем. Мало у нас всякого барахла растет.

- Дорогой Степан Степанович, да будет тебе известно, тополь, как изволил выразиться ты, не барахло, а замечательное дерево! Он в три-четыре раза быстрее растет, чем, допустим, дуб или сосна, в два раза больше дает древесины. Это прекрасный живой насос. Ни одно дерево столько не выкачивает воды, сколько тополь. Выла бы возможность, а она, надеюсь, будет, я им все болота обсадил бы. И насчет полян ты не прав. Лесу нужна красота. А какая же может быть красота без полян?

- Черт с ним, с этим тополем!.. Только возьми в разум, там же топь!..

- Вот и хорошо. На сыром грунте это дерево чувствует себя как дома.

- Кроме краснотала там ничего не растет.

Буравлев досадливо морщил лоб. Спор наконец стал ему надоедать, и он, берясь за спинку стула, строго предупредил:

- Распоряжения мои прошу выполнять четко.

Только у Чертова яра Ковригин как-то успокоился. Прохладный ветер остудил разгоряченное лицо, влажным опахалом протер глаза. Ковригин шел не спеша, погруженный в свои размышления.

Он остановился у обрыва реки. Волны переливались синими, красными, малиновыми красками. На гребнях пузырилась, лопалась розовая кружевная вязь пены. Вода бурлила у берегов, стремительно рвалась вперед, и Ковригин неотрывно следил за течением. Почему-то припомнилось давнее весеннее предутрие, когда он, десятилетним пареньком, вместе с дедом, сев в лодку, уплывал далеко вниз по течению. Там они расставляли сети, ожидая, пока в них попадется доверчивый налим или хитрая щука. Глубокое небо еще было усеяно звездами. С востока на запад плыли косматые, похожие на чудища, облака. Река струилась, переливалась чешуйчатыми блесками. Падающие с весел капли позванивали, как серебряные монетки. От сырой, пронизывающей прохлады знобило, тянуло ко сну. Маленький Степанка, чтобы не уснуть, таращил глаза и то и дело толкался о борт лодки.

"Что, браток, озяб?" - спрашивал дед, поднимаясь во весь рост на лодке.

Степанка смотрел на него, и дед ему казался непомерно большим.

"Что, аль язык проглотил? - Голос деда добрый-добрый. - Хочешь, звезду сорву? У огонька погреешься. А не то облако сниму. Оно, видишь, какое мохнатое? Укутаю тебя, теплее, чем под одеялом, будет".

Степанка понимал, что дед шутит. Но уж больно заманчивы его слова. А что, неплохо бы достать звезду! Интересно, прожгла бы она карман? А облака, наверное, как бабушкина большая шаль: мягкая, теплая...

Звонкие голоса оторвали Ковригина от воспоминаний. Переговариваясь, шли девушки. Были они в стеганках и резиновых сапогах. За ними тарахтел трактор. На повозке лежали аккуратно упакованные саженцы.

"Должно, на Большую поляну собрались", - отметил про себя Ковригин и командирски крикнул:

- Вы что пообувались в резину? Рыбачить, что ли, собрались?

- Там по колено грязи, Степан Степанович.

- Ладно уж, - согласился Ковригин. - Я сейчас приду да посмотрю, что вы там наработали...

2

Земля была тяжелой. Прилипала к лопате, то и дело ее приходилось обивать о пни. Работали молча. Друг от друга старались не отставать. Лиза ревниво следила за подругами. Зеленоватые деревца покачивались на ветру тонкими ветками.

- А чего Ковригин от лесничего вышел красный как рак? - на коротком отдыхе спросила подруг Лиза. - Никто не знает?

Наташа отбросила за спину туго сплетенную косу.

- Ничего особенного, - сказала знающе. - Просто столкнулись разные мнения... С ними такое часто бывает.

С тех пор как Наташа поссорилась с Лизой, их отношения вроде сгладились. Но Наташа всегда чувствовала на себе острый, тревожный взгляд Лизы. И разговаривали они между собой редко, только по делу.

К обеду на посадки пришел Ковригин.

- Вот и Степан Степанович! - обрадовалась Лиза. - Скажите, а Климову сторожку засаживать?

- А лесничего спросили?

- Он говорит, посоветуйтесь со Степаном Степановичем, - схитрила Лиза. - Ему, мол, места больше знакомы.

Ковригин подобрел:

- Места, конечно, знакомы. Все слышали, что сказал лесничий?

- Это верно, Степан Степанович, - подтвердила Наташа. - Человек вы знающий...

Ковригин опытным взглядом окинул посадки и узкой прогалиной вместе со всеми прошел к небольшой, обросшей по сторонам березняком поляне. Острые шильца всходов травы пробивали толстый дерн. Нежная зелень вспыхивала огоньками-росинками. В воздухе мельтешили разноцветные бабочки.

- Вот, девчата, какое это место святое... - И Ковригин пояснил: Лесник здесь когда-то жил. Климом его звали. Да какой лесник! Была бы моя воля, памятник бы здесь поставил...

Таким разговорчивым помощника лесничего девушки видели впервые.

- А вы бы рассказали нам, Степан Степанович, - попросила Наташа. Живем и работаем в лесу, а не знаем.

Ковригин молча достал кисет, не спеша закурил.

- Ну что ж, расскажу. Все равно вам надо передохнуть... Присядем только вон на те пенышки, - предложил он и, расталкивая широкими плечами ветки, прошел в глубь березняка. Рядом с поляной в укрытии веток стояло с полдюжины пней, а посередине их из грубо оструганных досок был сбит стол. Видимо, Ковригин заходил сюда частенько. И поразмыслить, и о чем-то вспомнить.

Ковригин замял окурок и положил его на край стола. Легкий ветерок донес от болота блеянье бекаса. Над березами пронеслась стая уток и тут же исчезла за грядой старого леса.

- Промчались, как космические корабли, - заметила Лиза.

- Лиса подкралась, вот и взбаламутила, - пояснил Ковригин. Он снова достал кисет, завернул козью ножку и задымил. - Да, история, как все в жизни, странная, - вдруг сказал Ковригин. - Так вот о леснике. Жил, значит, Клим, а у него сын - Степан. Парень что надо - на загляденье девкам. Была по нем и девка - тоже на всю округу. Дочка Гребенникова, лесопромышленника нашего. Кто знает, как встречается любовь-то! Встретился Степан с Ленушкой. Каталась она как-то на лодке, устала, вышла на берег передохнуть. Глядь, а из-за кустов выглядывает парень. "Кто ты?" спрашивает Ленушка. "Лесоруб, - смело отвечает тот. - Степаном зовут. Давай покатаемся на лодке". Согласилась. Понравился ей парень: сдержанный, немногословный. Так и подружились.

Над поляной, словно по разливу льдинки, плыли редкие светлые облачка. Ковригин вздохнул, начал раскуривать уже было совсем угасшую самокрутку. Когда она разгорелась, глубоко затянулся.

- Днем Степан работал на вырубке, а ночью ходил на свидание... Только перед утром Ленушка возвращалась домой. Похудела. Лишь глаза светились радостью, как звезды весенние. Однажды призналась Степану, что будет матерью. Обрадовался тот, к отцу своему привел. Клим угостил их медком, пожелал молодым счастья.

А перед вечером, возвратясь с обхода, Клим остолбенел. У входа в сторожку - лужа крови. Он толкнул дверь и на полу увидел Степана. Тот был весь окровавлен, рубашка и брюки изорваны. Клим положил его на постель. А как стало легче, рассказал Степан о том, что в сторожку пришел Гребенников с друзьями... И били незваного зятя железными прутьями... Через неделю старик похоронил Степана - вот она, запретная богатыми родителями любовь-то!..

- А как же Ленушка? - перебила Наташа.

- Гребенников наказал ее за непослушание, затолкал в комнату, вроде темницы. Чтобы не убежала. Ночью, когда все стихло, она выломала раму и выпрыгнула. На заре Клим направился к Оке и услышал чей-то крик о помощи. Он в лодку да туда. И ахнул - это была она, Ленушка.

Прожила она после этого недолго. При родах умерла. Оставила Климу своего сына. Назвали его Степаном. Когда он подрос, старик брал его на охоту. Минуло ему шестнадцать лет... Сильный парень, весь в отца. И решил он отомстить за любовь родителей. Узнал он, что купец в самом Питере, и, собрав деньжат, поехал туда. Купцу он не отомстил, зато приехал оттуда комсомольским комиссаром. Банды в гражданку у нас здесь шастали. Он чоном командовал. Много бандитов порубил. Да случись однажды несчастье. Захотелось в сторожке у деда побывать. А бандиты выследили. Вот на этом месте пытали красного героя... Потом заживо в землю зарыть хотели, да подоспели свои... А деда спасти не удалось, изрубили изверги.

И похоронил Степан деда в лесу, рядом с отцом и матерью. С этих пор это место и носит имя Климовой сторожки.

Ковригин опустил голову и долго сидел неподвижно. Молчали и девушки. Кое у кого на глазах были слезы.