Возрождение - Стивен Кинг

У портика, где когда-то швейцары выгружали из шикарных машин курортников и алкашей, теперь стоял скромненький «Форд-Таурус», который Джейкобс зарегистрировал на свое имя. Припарковавшись за ним, я поднялся по ступенькам на крыльцо длиной с футбольное поле. Я уж было потянулся к звонку, но тут дверь открылась. В проеме стоял Эл Стампер. На нем были брюки клеш в стиле семидесятых и майка-варенка. С тех пор, как я видел его в том ярмарочном шатре, он поправился еще больше и напоминал теперь перевозочный фургон.

— Здравствуйте, мистер Стампер. Джейми Мортон. Большой поклонник вашего раннего творчества. – Я протянул руку.

Он ее не пожал.

— Не знаю, чего вы хотите, но мистеру Джейкобсу не нужно лишнее беспокойство. У него много работы, а чувствует он себя неважно.

— Вы пастора Дэнни имеете в виду? – спросил я, не удержавшись от подколки.

— Пойдемте на кухню, — пригласил он меня теплым, раскатистым голосом соул-певца, но на лице его читалось: «Для таких, как ты, хватит и кухни».

Меня это устраивало, но не успел он отвести меня туда, как раздался еще один, хорошо знакомый мне, голос:

— Джейми Мортон! Умеешь ты появляться в самое подходящее время!

Он шел мне навстречу, немного хромая и кренясь на правый борт. Его волосы почти совсем побелели и отступили от висков, обнажив блестящую кожу. Но голубые глаза не потеряли остроты. Губы раздвинулись в улыбке, довольно хищной, на мой взгляд. Не обращая никакого внимания на Стампера, он протянул мне правую руку. Сегодня кольца на ней не было. На левой же было простое золотое колечко, тоненькое и потертое. Я был уверен, что его копия лежит в земле на кладбище в Харлоу, на пальце, от которого осталась лишь кость.

Мы пожали друг другу руки.

— До Талсы отсюда далеко, а, Чарли?

Он кивнул, тряся мою руку, словно политик на охоте за избирателями.

— Далеко, очень далеко. Сколько тебе сейчас, Джейми?

— Пятьдесят три.

— Как твои родные? У них все хорошо?

— Я с ними редко вижусь. Терри все еще в Харлоу, ведет топливный бизнес. У него трое детей – два мальчика и девочка. Они уже выросли. Кон по-прежнему на Гавайях, звездами любуется. Энди умер несколько лет назад. От инсульта.

— Очень сожалею. Зато ты выглядишь прекрасно. Цветешь и пахнешь.

— И вы тоже, — нагло соврал я. Я мельком подумал о трех периодах жизни американского мужчины: молодость, средний возраст и «выглядишь офигенно». – Вам ведь… сколько? Семьдесят?

— Почти угадал. – Он все еще пожимал мне руку. Пожимал крепко, но все равно я чувствовал дрожь у него под кожей.

— А как Хью Йейтс? Все еще на него работаешь?

— Да, и у него все хорошо. Слышит, как в соседней комнате падает булавка.

— Чудесно. Чудесно. – Наконец он отпустил мою руку. – Эл, нам с Джейми надо о многом поговорить. Принесешь нам по лимонаду? Мы будем в библиотеке.

— Вы там только не перенапрягайтесь, ладно? – Стампер смотрел на меня с опаской и неприязнью. «Он ревнует, — подумал я. – Со времени последних гастролей Джейкобс был только в его распоряжении, и Стампера это полностью устраивает». – Вам нужно беречь силы для работы.

— Все будет нормально. Визит старого друга весьма бодрит. Идем, Джейми.

Он повел меня по коридору, мимо столовой длиной с пульмановский вагон слева и одну-две-три гостиных справа (в той, что посредине, висела люстра, будто бы взятая со съемочной площадки «Титаника» Джеймса Кэмерона). Мы прошли через ротонду, где полированный паркет сменился полированным мрамором, и где наши шаги отдавались эхом. Снаружи было тепло, но в доме царила приятная прохлада. Я слышал мягкое шуршание кондиционеров и прикидывал, во сколько обходится охлаждение дома в августовскую жару. Судя по мастерской в Талсе, в очень небольшую сумму.

Библиотекой служила та самая круглая пристройка в дальнем конце дома. На закругленных полках стояли тысячи книг, но я не понимал, как здесь вообще можно было читать, с таким-то видом. Западная стена была полностью застекленной, и передо мной простиралась на многие лиги Гудзонская долина с кобальтовой синевой реки вдалеке.

— Исцеление – дело прибыльное. – Я снова подумал о клубе «Козья гора», этой игровой площадке для богачей, отгороженной воротами от деревенщин вроде Мортонов. Некоторые виды можно купить лишь за деньги.

— Во многих смыслах, — ответил он. – Даже не буду спрашивать, по-прежнему ли ты в завязке – мне все понятно по цвету твоего лица. И по глазам.

Напомнив, что я у него в долгу, он пригласил меня присесть.

Теперь, когда мы были лицом к лицу, я не знал, с чего начать. Да мне и не хотелось, пока мы тут сидели в ожидании Эла – он теперь исполнял роль дворецкого – с нашим лимонадом. Но все оказалось проще: не успел я придумать, о чем бы поболтать, как бывший вокалист «Во-Лайтс» вернулся, хмурясь еще больше. На стол вишневого дерева между нами он поставил поднос.

— Спасибо, Эл, — сказал Джейкобс.

— Всегда пожалуйста. – Меня Эл нарочито игнорировал.

— Классные брючки, — сказал я. – Напоминают о временах, когда «Би Джиз» перешли с зауми на диско. Вам бы еще туфли на платформе.

Наградив меня взглядом, в котором не было ничего душевного (да и христианского тоже), Стампер удалился. С топотом.

Джейкобс пригубил свой лимонад. По кусочкам мякоти в стакане я определил, что лимонад – домашнего приготовления. А по клацанью кубиков льда – что не ошибся насчет дрожи в руках хозяина. В тот день Шерлок мне и в подметки не годился.

— Как грубо, Джейми, — сказал Джейкобс, но голос у него был не сердитый. — Особенно со стороны гостя, да еще незваного. Лоре было бы за тебя стыдно.

Я пропустил мимо ушей упоминание о моей матери — наверняка не случайное.

— Званый, незваный, но вы вроде бы были рады меня видеть.

— Конечно. А почему нет? Попробуй лимонад. Тебе, похоже, жарко. И, честно говоря, похоже, что ты не в своей тарелке.

Так и было, но по крайней мере я больше не боялся. Злился — это да. Я сидел в этом гигантском доме, окруженном гигантским участком, где, несомненно, имелись гигантский бассейн и поле для гольфа — возможно, заросшее сорняками и непригодное для игры, но все же. Роскошный дом, где Чарльз Джейкобс мог посвятить свои последние годы экспериментам с электричеством. А где-то в это время Роберт Райвард стоял в углу, скорее всего, в памперсах, потому что туалетные навыки его давно не волновали. Вероника Фримонт ехала на работу в автобусе, потому что боялась водить машину, а Эмиль Кляйн, возможно, жевал землю. Не говоря уже о Кэти Морс, хорошенькой оклахомочке, которая теперь лежала в гробу.

«Полегче, белый красавчик», — услышал я голос Бри. Тише едешь — дальше будешь.

Я отпил лимонада и поставил стакан на поднос. Не хотелось портить дорогую вишневую отделку стола — эта хреновина наверняка была антикварной. Ну да, может быть, мне все еще было страшно, но по крайней мере кубики льда в стакане не звякнули. Джейкобс тем временем закинул ногу на ногу, и я отметил, что ему пришлось помочь себе руками.

— Артрит?

— Да, но не сильный.

— Странно, что вы его не вылечили святыми кольцами. Или это считалось бы онанизмом?

Он, не отвечая, смотрел на раскинувшийся за окном пейзаж. Косматые седые брови — точнее, монобровь, — нависали над неистовыми голубыми глазами.

— Или, может быть, вы боитесь побочных эффектов. В этом дело?

Он поднял руку, останавливая меня.

— Достаточно обвинений. Не стоит их против меня выдвигать, Джейми. Наши судьбы слишком тесно переплетены.

— Я верю в судьбу не больше, чем вы — в Бога.

Он повернулся ко мне и снова осиял белозубой улыбкой, в которой не было теплоты.

— Я повторяю: достаточно. Расскажи, зачем ты приехал, а я расскажу, почему рад тебя видеть.

Ничего не оставалось, кроме как выложить все как есть.

— Я приехал сказать вам, что вы должны прекратить исцеления.

Он снова глотнул лимонада.

— И почему же, Джейми? Ведь они принесли столько добра стольким людям.

«Ты знаешь, зачем я приехал», — подумал я. А следом пришла еще более тревожная мысль: «Ты меня ждал».

Я отмахнулся от нее.

— Некоторым досталось не только добро.

Наш список был у меня в кармане, но доставать его не было нужды. Я помнил все имена и побочные эффекты. Я начал с Хью с его призматическими эпизодами и с приступа, который случился с ним на собрании в округе Норрис.

Джейкобс пожал плечами.

— Влияние стресса. Приступы потом повторялись?

— По крайней мере, он мне не говорил.

— Думаю, сказал бы, раз уж ты присутствовал при последнем. Уверен, с Хью все в порядке. А ты, Джейми? У тебя в последнее время проявлялись побочные эффекты?

— Дурные сны.

Он иронически хмыкнул.

— Они у всех бывают, не исключая и меня. Но провалов в памяти больше нет, так ведь? Непроизвольная речь, миоклонические движения, попытки проколоть кожу — все это прошло?