Витебский вокзал, или Вечерние прогулки через годы - Давид Симанович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
27 октября. Неделю провел в Борисове с засл. арт. Валерием Прищепенком. Много выступали: фанерно-спичечный комбинат, фабрика пианино, инструментальный завод, Дом офицеров. Был у Леонида Рашковского. Во время одного из вечерних хождений-гуляний в скверике возле вокзала, в довольно людном светлом месте - удар пробегавших мимо хулиганов, они помчались дальше, а у меня треснули стекла очков и боль в переносице, слава Богу, не сильная. Очки мне "спасли" на следующий день… Мог остаться без глаз…
2 ноября. В "В. р." - мое о Володе Лисицыне: "останется песня на земле"…
19 ноября. В Каролищевичах - Республ. семинар творческой молодежи. Мы с Вертинским его руководители. Наши с ним откровенные разговоры. Гуляния. Зимний лес… Дятел… На открытие приехал Иван Шамякин, и мы поговорили с ним о "делах витебских". Толя мне помогал: надо принимать в Союз витеблян…
29 ноября. 10 дней нашей с Анатолем работы заканчиваются. Обсудили творчество 28 молодых (и не очень): Стодольник, Попкович, Гигевич, Некляев, Пашков, Бондарь, Турбина, Покровская, Гаврон, Немизанский, Прокопович… Приезжали нам на подмогу и провели беседы Янка Брыль, Алесь Адамович, Иван Чигринов, Василь Витка, Евдокия Лось, Вера Верба, Алексей Гордицкий, Михась Мушинский, Матуковский, Громович, Делендик, Рыгор Бородулин. Хорошо поговорил с Адамовичем о биографической литературе, с Брылем - об эссеистике, с Лось - о родной Витебщине, с Мушинским - вспоминали наши студенческие времена и комнату, в которой жили… А Рыгор одну за другой "кидал" эпиграммы: "Алесь Гаўрон, не лаві варон", "Рыжыя дні свае пералічваючы, гладзячы вершам лірычным азадак, Сімановіч акупаваў Каралішчавічы, як віцебскі заўзяты асаднік"…
Сегодня в "Знамени юности" - полоса о семинаре. А у нас еще вечером - большой банкет-прощание, пишу тост-пародию… Банкет будет за "мой счет": Шамякин предложил, чтобы я написал заявление на мат. помощь…
30 декабря. Под занавес года (23-28) выступали с Алесем Махначом в Мостах. Выступлений было немного… Развлекались ужинами, а я еще эпиграммами: "Что стало с Махначом за этот час короткий? Винтовку со штыком он променял на водку". И выпили мы уже (Алесь считается непьющим) за радости в новом году и за наши встречи…
1975
24 января. Литобъединение. Мой доклад-беседа: итоги года и задачи литераторов. Вышли книжки М. Боборико, Г. Шакулова, О. Салтука. Начался последний год пятилетки. 30-летие Победы. Говорили: Хазанский, Конопелько, Бележенко.
27 января. Жизнь распихивает по вагонам или сажает рядом, как влюбленных в парке, кого с венком похоронным, кого со свадебным подарком. Спешим по снегу, по желтым листьям – и с этим нет никакого сладу: кто на похороны к самым близким, кто веселиться и плясать до упаду…
31 января. Чериков. Выступал всю неделю со Светланой Евсеевой. Она производит странное впечатление. Неестественна: "Я вам расскажу, но учтите…" И это не просто рассказывание, а стремление к своеобразному поучению. Преувеличение своей роли: "я как член редколлегии "Немана" могу для тебя вот что сделать"… А ведь ничего не может, даже для себя… О большинстве поэтов говорит плохо… Когда-то входила в знаменитую "обойму". И думает, что все остается по-прежнему… С любовью говорит только о Светлове: какой он был бескорыстный… "приходил обсыпанный пеплом…"
14 февраля. В Минске на заседании президиума утверждена комиссия по проведению юбилея Петруся Бровки. Председатель Максим Танк, я - тоже в комиссии…
Литобъединение. Стихи и песни о мужестве и героизме. Стихи Попковича, Ламана, Кляшторной, песни Косолапова, Гомана, Носовского. Продолжение – встреча в совхозе "Вороны".
21 февраля. Пять дней от Бюро в Барановичах. С Иваном Кудрявцевым… В гостях у друзей Рахлевских. Зяма - директор школы. Разговоры о житье-бытье… А Зяма еще и деятель: депутат горсовета…
26 февраля. Приехал, как всегда, рано утром. В гостинице "Минск" меня устраивать не захотели, сказали (дежурные администраторы меня знают): "Берите ключ - и сами открывайте ваш штаб"…
В маленьком номерочке почти под лестницей - писательская "штабная землянка", как я ее окрестил. Начальник штаба - Иван Шамякин… Сидел, ждал. После восьми появился он, за ним следом Вертинский, Гречаников, Макаль, Столяров, который отвечал за размещение гостей. Надо было встречать москвичей, и я оказался для этого тоже нужен… Ходили приветствовать, вручали папки сувенирные и ключи от номеров…
Очень был прост С. С. Смирнов (с ним его встречавший Алесь Махнач). Приятен С. Баруздин. Шамякин предложил мне с кем-нибудь встречать Софронова. Я отказался. "А-а-а, – сказал Шамякин, - я понимаю, у тебя же есть твой литературный крестный батька - встречай его…" И я встречал Константина Симонова.
…Постаревший, даже чуть глуховатый, он, кажетея, был все время где-то далеко. В номере познакомил с женой Ларисой Алексеевной, дочерью генерала Жадова, который когда-то изменил одну букву в фамилии: "и" на "а"… Вряд ли он помнил то, что хорошо помнил я о том далеком сентябрьском дне нашей встречи. И все же, когда я сказал, что это было 20 лет назад, он, шутя: "Не отметить ли нам дату? Где отметим?.." Я серьезно: "В Витебске!" Он улыбнулся: "Ну это мы еще решим: в Витебске, Минске или Москве… А вот что будем делать с фамилией? Если Вы считаете (и я согласен), что я Ваш крестный, надо подумать, может, мне добавить "-ич" или Вам отбросить, но тогда получится Симанов. ." И тут уже мы все втроем рассмеялись… А Лариса Алексеевна сказала, чтобы я говорил погромче (Симонов все время приставлял руку к уху)… Когда я забывал об этом, Симонов наклонялся и переспрашивал: "Лариса, что он сказал?" Но говорил я мало. Слушал, Разговор шел больше о живописи, чем о литературе. Лариса Алексеевна готовит монографию о поисках и новаторстве художников первых послереволюционных лет. И много места в ней занимает витебский период Казимира Малевича, Эль Лисицкого и других художников. Обоих интересовало: есть ли в Витебском архиве документы, протоколы заседаний Уновиса, экспонируются
