Проблеск небес - Барбара Смит

У Кэтрин перехватило дыхание. Машинально она дотронулась до прически и обнаружила несколько выбившихся наружу локонов. Зеленые пятна портили блеск золотистого шелка ее платья. Боже, он прав.

Лорена вышла на освещенное место и пристально оглядела Кэтрин.

– Хитрая интриганка. Ты ведь была с его сиятельством, не так ли?

– Мы только пошли прогуляться…

– Как ты смеешь заманивать в свои сети мужчину, предназначенного твоей золовке? Вот так ты, соблазнив моего дорогого Фредди, и заманила его в ловушку.

– Это неправда…

– Лорд Торнуолд – наследник маркиза Уэстхейвена. Как разгневался бы маркиз, если бы узнал, что ты замышляешь поймать его сына.

– Я ничего не замышляю…

– Графу нужна жена с безупречной репутацией. А не грязная шлюха. Впредь держись от него подальше. Тебе ясно?

Кэтрин окаменела. После той сцены, когда они с Альфредом неожиданно объявили о своем браке, она больше никогда не видела Лорену такой разъяренной. До такой степени, чтобы наброситься на нее с такой злобой в присутствии постороннего человека. Кэтрин была унижена. От стыда ей хотелось спрятать лицо, убежать, как наказанный ребенок, и, как всегда, покориться.

Она опустила было голову, но гордость заставила ее вскинуть подбородок. Она взрослая женщина, а не нищая девчонка.

– Я буду делать что хочу.

– Что? Ты не послушаешь меня?

– Если мне так захочется. Я богатая женщина, и это мое право.

– Богатая и красивая, – задумчиво сказал Ньюберри. – Выгодное сочетание.

– Не вмешивайтесь. – Лорена поджала губы и окинула Кэтрин взглядом: – Что касается вас, мисс, я не потерплю грязных связей под моей крышей. Запомните это.

– Если вы сами будете помнить, что бы я ни делала, моя личная жизнь касается только меня. А не вас. – У Кэтрин едва хватило храбрости выдержать взгляд свекрови. – Даже отношения с его сиятельством.

Лорена возмущенно зашипела, но Эзикиел Ньюберри взял ее за руку:

– Ах, оставьте девушку в покое. Пойдемте и закончим нашу беседу.

Гнев в глазах Лорены потух, и она искоса со страхом взглянула на Ньюберри.

– Да, конечно, – пробормотала она.

Кроткая, как овечка, она позволила ему увести ее вниз.

Кэтрин медленно поднималась по лестнице. Ее беспокоил этот человек, в нем было что-то зловещее. Она вспомнила, как он указал на ее растрепанный вид, чего бы ни один настоящий джентльмен себе не позволил. Как ни странно, Лорена, женщина с сильным характером, повиновалась ему, как будто он был ее хозяином.

Почему он обладал такой властью над ней? Если они были старыми знакомыми, то странно, почему Лорена никогда не упоминала о нем.

Остановившись в тускло освещенном коридоре перед своей дверью, Кэтрин неслышно ахнула, поняв, что она натворила. Открыто признавшись, что интересуется Берком, она объявила войну Лорене. Хотя, очевидно, свекровь не знала о его предстоящем отъезде в пятницу.

Острая боль пронзила сердце Кэтрин. У нее оставалось так мало времени, чтобы принять решение, последует ли она зову сердца или предостережениям разума.

К завтрашнему дню она должна решить, просить ли Берка остаться или нет.

Гладкая кожа. Терпкая, как бренди. Опьяняющая, как шампанское.

Груди, бедра, темный треугольник – храм чувственных наслаждений. Он целует ее, опускаясь все ниже, к рваному шраму на животе. И еще ниже, к источнику наивысшего блаженства.

Она застонала. Глаза закрыты, губы ждут поцелуя, голова откинута. Он смотрит на ее лицо, видит его то ясно, то словно в тумане. Как всегда, Кэтрин не вся принадлежит ему. Она хватается за смятые простыни, но не за него. Как будто не хочет делить с ним свою страсть.

Ибо она чувствует правду: его ничтожество, его фальшь. Но он должен и дальше жить с этой ложью, иначе он погубит всю свою семью.

Другое, более сильное желание победило его влечение к ней. Ему захотелось выпить.

Он отталкивает ее. Пошатываясь уходит. Находит бутылку…

Берк рывком сел в постели. В тишине он слышал свое хриплое дыхание. Тело покрывал холодный пот, кровь стучала в ушах. Он не сразу сообразил, где находится.

Ему снилась Кэтрин. Снилось, как он овладевал ею. Жестким доказательством была мучительная боль в паху.

Схватившись за голову, он все еще воображал, что держит ее в своих объятиях. Он ощущал вкус ее губ, свежий аромат кожи. И видел небольшой шрам на ее животе, тонкий полумесяц на белой коже.

Это был не сон. Видение.

От этой мысли он окончательно пришел в себя. Отбросив покрывало, встал с постели. Ковер казался холодным. Ощупью пробираясь по комнате, Берк ударился ногой о стул, на котором лежал его халат. Боль отдалась в бедре.

Он выругался и, просунув руки в рукава шелкового халата, завязал пояс.

Во рту пересохло. Ему необходимо выпить. Чего-нибудь покрепче.

В коридоре догорала свеча, отбрасывая на стены дрожащие тени. Бал закончился только к утру, и он от попыток утопить в вине мысли о Кэтрин добрался до постели мертвецки пьяным. Должно быть, прошло несколько часов. К нему вернулась ясность ума, трезвость мыслей.

«Моя единственная любовь умерла».

Он оперся о косяк, в его грудь снова как кинжал ударили слова Кэтрин, произнесенные в саду. Она больше никого не полюбит. Он благодарил Бога за то, что ночная темнота скрыла боль, отразившуюся на его лице. Он сумел закончить разговор и уйти так, что она не поняла, каким дураком он чуть не выставил себя.

Завтра он уедет, как только убедится, что Лорена передала Кэтрин ее вдовью долю наследства. Уедет, так и не узнав то, ради чего приезжал: найти причину своих видений. Ибо остаться значило поставить под угрозу здравый ум, в то время как нечастые видения были не так опасны.

Когда он объявил Кэтрин о своем отъезде, то подождал немного – в надежде, что она возразит, даст ему повод изменить свое решение и продлить пребывание здесь. Она же просто стояла, глядя на него своими прекрасными глазами.

«У меня достаточно силы воли, и я не позволю ни одному мужчине дурно поступить со мной».

Не жалела ли она, что ответила на его страсть? Или жалела, что лежала с ним на траве? Неужели вопреки похвалам она все же считала его никчемным негодяем?

«Пожалуйста, Берк. Еще. Еще немного».

Желание густым туманом заволокло его мысли. Прости, Боже, он хотел любить Кэтрин, отметая все барьеры прошлого. Хотел целовать каждый дюйм ее бархатистой кожи, до самого шрама на животе.

Так как было в его видении.

Сердце забилось еще сильнее, на этот раз от страшной мысли. Если у нее действительно был такой шрам, то об этом мог знать только один мужчина.

Альфред.

Всем своим существом Берк восставал против этого. Его охватило непреодолимое желание бежать, скрыться от этой истины. Но он только прижался лбом к холодной стене. Только сумасшедший мог поверить, что в его голове хранятся воспоминания другого человека. Вот он и нашел логичное объяснение тому, почему знал о ее очках, медальоне, ее певучем йоркширском говоре.