Проблеск небес - Барбара Смит

Пожав плечами, Берк протянул руку и взял очки Кэтрин. Он наклонился и с нежностью, от которой у нее сжалось сердце, надел их ей на нос и заправил дужки за уши.

– В хижине я также спрашивал, надеваешь ли ты очки, когда читаешь.

– Ты просто догадался.

– Нет. Я знал. Однажды видел, как ты сидела на постели и читала. – Он огляделся. – Хотя это была другая кровать. Там был зеленый бархатный полог и позолоченное дерево.

Во рту у Кэтрин пересохло, и она прошептала:

– Моя комната в хозяйских покоях. Лорена заперла ее после смерти Альфреда.

– Значит, я прав.

Он смотрел на нее с какой-то непонятной настойчивостью. Кэтрин дрожащими руками сняла очки.

– Я видел еще многое, – сказал Берк. – Поэтому прежде всего приехал сюда из-за этого. Мне казалось, что я схожу с ума. Я постоянно видел тебя то сидящей в розовой беседке, то читающей книгу детям Гаппи или вспоминал твой восхитительный йоркширский акцент. Однажды ты шла по портретной галерее и заметила, что ни один из портретов не принадлежал предкам Сноу.

Кэтрин отодвинулась от Гришема. Ее беспокоили его странные намеки на события, о которых он просто не мог знать, как о том случае, когда она сожгла в камине карты Альфреда. Но скептицизм отвергал убедительные доказательства, приводимые Берком.

– Ты говоришь о том, что мог узнать, уже приехав сюда. Но зачем обманываешь меня? Это выше моего понимания…

– Это действительно звучит, неубедительно, – сказал он, придвигаясь к ней. – Я сам терзался такими же сомнениями. Но есть что-то, чего я не могу объяснить. Вчера ночью, перед тем как прийти к тебе, мне снилось; что мы занимались любовью. Вот тогда я и увидел шрам на твоем животе. Увидев его несколько минут назад, я убедился, что во мне живут воспоминания Альфреда.

Берк дотронулся до ее живота. В это мгновение в голове Кэтрин пронеслись страшные воспоминания об ударе лошадиного копыта, боли, которую испытала она, очнувшись и узнав, что потеряла свое драгоценное дитя. И неожиданно в ней пробудилось невероятное желание иметь ребенка от Берка. Она боялась, что ему пришла в голову та же мысль. Он спросит ее и узнает о беде – о том, что она неполноценная женщина.

Стыд охватил Кэтрин. А может быть, он уже знает? Может быть, он даже доволен, что она бесплодна.

«У меня такое чувство, что это уже было между нами раньше… где-то… когда-то».

Кровь застыла у нее в жилах. Его рассказы, должно быть, отвратительный обман, жестокая шутка… или бред сумасшедшего. Признать, что он может заглянуть в самые потайные уголки ее памяти, было невыносимо.

Прикрыв трясущимися руками грудь, она гневно обрушилась на Гришема:

– Значит, ты признаешься в истинной причине, которая привела тебя в мою постель. Проверить плоды своего безумного воображения.

– Поверь мне, Кэтрин, у меня не было другого выхода. Нельзя же подойти к леди и спросить: «У вас, случайно, нет шрама на животе?» Ты бы ответила пощечиной.

Она вскочила с постели и набросила старый серый халат. Даже мягкие родные складки халата не успокоили ее душевную боль.

– Мне следует дать тебе пощечину сейчас – за то, что своей ложью и притворством соблазнил меня.

– Ради Бога, это не было притворством. Уж конечно, мне не надо было притворяться, что я хотел тебя, – с жаром произнес Берк, но она больше не верила ему. Он обошел кровать и остановился перед ней. – Или что я все еще хочу тебя.

Ее тело предательски откликнулось, требуя близости.

– Ты только использовал меня. Мне следовало догадаться об этом с самого начала. – Кэтрин лихорадочно искала доказательства. – Ты пытаешься завладеть вдовой, оплакивающей мужа, убеждая меня, что в тебе живет его душа. Только негодяй может быть таким подлецом.

Берк был неподвижен. В чистом свете утренней зари его великолепная фигура казалась произведением скульптора.

– Если тебе нужны другие доказательства, то я расскажу, что еще видел вчера во сне. Среди любовных ласк Альфред неожиданно встал с постели и ушел. – Берк сделал шаг к ней. – Такое когда-нибудь случалось, Кэтрин? Когда-нибудь твоему мужу вино было нужнее ласк жены?

Да, ответило ее сердце. Все чаще и чаще в тот последний год.

Отвернувшись, чтобы Берк не заметил ее слез, она подошла к окну и ухватилась за подоконник.

– Он, должно быть, рассказал тебе, – прошептала она. – Он, должно быть, описывал тебе нашу семейную жизнь во всех подробностях. Господи! Как он мог?!

За ее спиной послышались шаги. Берк взял Кэтрин за плечи и повернул лицом к себе.

– Он не рассказывал, Кэтрин, клянусь. Мужчины не говорят о своих неудачах в постели.

Неожиданно она с яростью оттолкнула его. Захваченный врасплох, Берк отшатнулся.

– Но они хвастаются своими успехами, – с гневом сказала она. – Это ты собираешься делать?

Он вздрогнул, как будто она ударила его.

– Я не унижусь до ответа на такой вопрос. Мы говорили о воспоминаниях Альфреда.

– Ах да! Твоя душа покинула тело и полетела на небеса, а по пути задержалась, чтобы узнать кое-какие секреты. Вполне правдоподобная история.

Его усмешка была далеко не веселой.

– Понимаю. Ты считаешь меня настолько порочным человеком, что я должен был бы гореть в адском пламени.

Она уже не знала, что и думать.

– Ты дьявол! Уходи! Уходи отсюда. И не подходи ко мне.

Он поклонился:

– Как леди угодно. Упаси Бог, кто-нибудь рано проснется и увидит, как соблазнитель украдкой выходит из твоей спальни.

Уходя, Берк подобрал свой халат и с привычной небрежностью накинул. Затем, не оглянувшись, неторопливо вышел из комнаты.

Кэтрин услышала, как щелкнул замок, затем наступила тишина. От порыва ветра стукнули оконные рамы. На ее похолодевшие щеки повеяло теплом, и влага брызнула на ее руки. Кэтрин ощупью открыла ящик комода, достала носовой платок и вытерла хрустящим полотном слезы, жалея, что не может так же легко стереть боль в своей душе.

«О, Берк, я была в раю!»

С ней обошлись как с последней дурой. Вся ее личная жизнь была выставлена напоказ. Все время, лаская ее, он, должно быть, искал этот шрам, который видел во сне…

Нет. Это не сон и не воспоминание. Очевидно, Альфред напился и рассказал в подробностях об их интимной жизни. Очевидно, он описывал ее тело, вплоть до этой отметины на коже. Она не могла поверить, что ее муж так низко пал. Но иначе не могло быть.

Ибо более невероятным было утверждение Берка о переселении душ.

Волна боли и отчаяния бросила Кэтрин на постель, и она заколотила кулаками по простыням, еще хранившим его запах, все еще возбуждавший ее.

«Порочный негодяй. Обманщик. Мерзавец. С радостью увижу тебя в аду!»

Глава 14