Ледяной лес - Чиын Ха

Баэль без каких-либо эмоций проводил Хюберта взглядом. Возможно, он тоже не верил в его виновность. Как только Аллена увели, всех остальных гостей тут же отпустили.

После всего случившегося госпожа Капир решила на время закрыть салон. Многие жалели, что так и не смогли услышать наш дуэт, но никто не посмел попросить Баэля выступить снова.

Мелодия-фантазия «Ледяной лес» никогда так и не была исполнена.

Время продолжало свой неумолимый бег в притихшем Эдене, погруженном в печаль. Баэля больше ни в чем не винили, но атмосфера в городе была накалена. Слух о поклоннике, готовом убить за один косой взгляд в сторону своего кумира, посеял панику. Многие продолжали восторгаться талантом маэстро, несмотря на то что под подозрением находились все поклонники Баэля:

– Даже демон настолько заворожен музыкой Баэля, что начал убивать, лишь бы снова услышать его игру.

– Так и есть!

– Великий Мотховен собственноручно наказал ведьму, чтобы защитить бессменного де Моцерто, своего любимого сына.

– Вы абсолютно правы!

Баэль, который и до произошедшего не страдал от недостатка известности, стал живой легендой. Мечтатели осторожно интересовались:

– Маэстро говорил, что бросит музыку сразу после свадьбы. Но если теперь он не собирается жениться, это значит, что он опять начнет играть?

Пустые надежды породили нелепый слух о том, что маэстро снова возьмет в руки скрипку. Некоторые даже считали смерть Лиан благословением свыше.

Я чувствовал отвращение, наблюдая это коллективное безумие. Меня просто выворачивало от одного взгляда на счастливые лица эденцев. Впервые я понимал, почему Баэль презирал их, своих слушателей.

После смерти Лиан он так и не смог наладить отношения с приемным отцом. Рядом с Баэлем не осталось никого, кроме меня и Тристана. Правда, я давно не видел Антонио. Он пребывал в ужаснейшем настроении – сказывалась тошнотворная атмосфера, окутавшая город, – и мой визит мог еще больше его разозлить.

Я не раз представлял себе нашу встречу, и Баэль на этих мысленных зарисовках выглядел как ходячий мертвец.

Хюберта по-прежнему содержали под стражей в штабе гвардейцев. Я чувствовал: он ни в чем не виноват и не заслуживает осуждения горожан – и потому вместо Баэля решил проведать его.

Как и следовало ожидать, Крейзер Крузе был не рад моему появлению. Но навестить заключенного все же разрешил и даже вызвался проводить до камеры, по пути кидая на меня подозрительные взгляды. Видимо, для него мой визит был признанием в соучастии.

Затхлый воздух подземелья, где размещались камеры, сдавливал легкие. Крейзер открыл одну из стальных дверей и отошел в сторону, будто приглашая меня внутрь. Я осторожно шагнул в темноту. Дверь за спиной тут же захлопнулась. Крейзер оставил меня наедине с предполагаемым убийцей. Но я верил в невиновность Хюберта, поэтому смело направился в глубь камеры.

Всмотревшись в сумрак, я увидел съежившуюся фигуру в дальнем углу. За несколько дней, что я не видел Аллена, он изменился до неузнаваемости: весь в ссадинах и синяках, в грязной одежде, с безжизненным взглядом.

– Как вы себя чувствуете?

– А, господин Морфе. Прошу прощения за свой внешний вид, – хрипло произнес он и тут же сильно закашлялся, едва не задыхаясь. Он весь дрожал.

Я быстро снял плащ и накинул ему на плечи. В нос ударил сильный запах немытого тела.

– Я запачкаю вашу одежду. Похоже, она недешевая, сшита на заказ.

– Перестаньте.

Нас не связывали узы дружбы, но мне было невыносимо видеть его таким разбитым. Хюберт потерял лучшего друга, возлюбленная разорвала помолвку, и все считают его виновным в ее смерти. В мгновение ока самый талантливый пасграно Эдена превратился в сломанную куклу.

– Вам не стоит приходить ко мне. Снова навлечете на себя ненужные подозрения. К тому же вашему… другу это тоже не понравится.

Хюберт умышленно не произнес имя Баэля. Я ответил лишь спустя несколько мгновений:

– Я не могу бросить вас одного.

Губы Хюберта сжались в тонкую линию. Кажется, мои слова задели его. Я тут же попытался объяснить:

– Прошу, не думайте, что это из жалости. Просто я считаю вас своим другом.

– Другом? – Хюберт тускло улыбнулся и снова тяжело закашлялся.

Пока я раздумывал, как помочь ему, кашель прекратился и Аллен вновь заговорил:

– Вы верите в мою невиновность. Один из немногих. Еще Ганс. Он тоже приходил ко мне пару раз.

Ганс Найгель. Тот самый простолюдин, призывавший создать Республиканскую партию. Оказывается, он близок с Хюбертом… Но поток мыслей повернул в совершенно другую сторону: в тот день я познакомился с Кисэ.

Сердце сжалось от боли. Внезапно на месте Хюберта возникла Кисэ, в ушах зазвучал наш диалог:

– Вы станете непосредственным участником этого события.

– Не понимаю. Какого события?

– Конца.

Что значило ее предсказание? Я видел ее, поглощенную деревом, – это и был конец? Или случится что-то еще? Что-то более ужасное?

– Господин Морфе?

Голос Хюберта вернул меня в реальность. Я не заметил, как перестал дышать, раздумывая о предсказании Кисэ, и теперь жадно глотал воздух.

– Здешний воздух убивает, – предупредил пасграно. – Вам нельзя тут долго находиться. Я благодарен вам за визит, но лучше уходите.

– Мне нужно узнать еще кое-что.

Хюберт вопросительно посмотрел на меня. Я сделал несколько глубоких вдохов.

– Как вы думаете, кто хотел подставить вас? Кто мог подделать почерк так идеально?

– Уверены, что сможете найти настоящего убийцу?

– Я не знаю. Но чувствую, что скоро он придет и за мной.

Впервые за время нашего разговора Хюберт стал крайне серьезным.

– Но он не ограничится мной, – продолжил я. – Ваш друг и Лиан были лишь началом.

Губы пианиста задрожали, он резко отвернулся. В тишине камеры раздался наполненный болью хрип. Возможно, мне не стоило произносить ее имя, заставлять его снова вспоминать тот ужас, но, кажется, Хюберт наконец пришел в себя. Когда он снова посмотрел на меня, в его глазах горела решимость.

– Я расскажу все, помогу, чем смогу. Прошу вас, найдите этого мерзавца.

– Тогда попытайтесь вспомнить, кому показывали или отдавали свои рукописи. Кто бы это ни сделал, ему потребовалось много времени, чтобы научиться подделывать ваш почерк.

Хюберт задумался, нахмурившись. Наконец он заговорил.

– Так, Коллопс. Еще Ганс. Но он ничего не смыслит в музыке. Климт Лист… Ему я показывал свои произведения чаще всего. Дальше… Отдавал рукописи некоторым музыкантам, с кем играл в дуэте, но ноты писал не я. А еще… госпоже Капир, – бормотал Хюберт себе под нос и вдруг поднял голову.

Я никак не ожидал услышать это имя. Аллен, уставившись в темноту, сказал:

– Я отдавал ей свою рукопись.

– Но я не думаю, что госпожа…

– Убийство произошло в ее доме.

Он повернулся, направив на меня задумчивый взгляд.

– Господин Морфе. – Его голос зазвучал резко. – Если вы и правда хотите найти преступника, придется забыть все, что вы знали о своих знакомых. Убийцы не ходят с ножом и не кричат на каждом углу о том, что они преступники. Мне тоже не хочется подозревать госпожу Капир, но нельзя исключать такую вероятность. Безумным поклонником может оказаться кто-то из ее ближайшего окружения. Обязательно спросите у госпожи, показывала ли она кому-то мою рукопись, и проследите за ее реакцией.

В горле пересохло. В тот момент я чувствовал себя солдатом, получающим секретное задание.

В двери заскрежетал ключ. В проеме возникла фигура Крейзера.

– Свидание окончено. На выход, – рявкнул он.

Я кивнул и напоследок оглянулся на Хюберта. Он тускло улыбнулся и протянул руку. Я пожал ее и с тяжелым сердцем покинул камеру.

На мои плечи словно опустился невидимый груз, но я знал, что не сдамся. Мой долг – вытащить Аллена из этой темноты. Найти преступника. Это не займет много времени. Либо я найду его первым, либо он совершит новое преступление, и на этот раз, скорее всего, жертвой стану я.