Тени прошлого - Вячеслав Дерелецкий

– Не рви себе душу, Змей. Не стоит она того. Она даже не понимает, кого потеряла, дура бестолковая, – попытался сотник успокоить обозленного друга. – Бабы, они же, вообще, все такие. Ты этому шустрому сыночку хотя бы по шее надавал?

– Пытался пару раз. – Волшебник скрипнул зубами и потер кулаком скулу. – Правда, папочка к нему пару здоровых ребятишек приставил, с которыми послушный сын не расстается, даже когда в сортир идет. Неплохие, кстати, оказались ребята. – Змей весело сверкнул глазами. – Когда я на него с кулаками бросился, попинали малость для вида, да и пошли себе дальше.

– Так все и кончилось? – Дин с жалостью посмотрел на пустой кувшин, сиротливо стоящий на углу стола.

– Так и кончилось, – безразлично подтвердил волшебник. – Папенька его, как ни странно при выбранном занятии, из благородных, поэтому ни о какой свадьбе он даже слышать не хочет. Да сынуля не особенно и настаивает. Скорее, наоборот. – Змей на несколько секунд замолчал. – Пока живут в купленном папочкой особняке неподалеку от Центральной площади. Вечеринки, выезды на природу, по ночам вместе шляются по кабакам. Как-то чуть соседский дом не сожгли. Веселятся, короче, вовсю.

Дин задумался и вдруг, лукаво наклонив голову, хитро подмигнул удрученному воспоминаниями другу:

– Так это ж здорово! Выброси ее из головы и живи себе дальше. – Сотник поднялся и встряхнул удивленного мага. Змей непонимающе вскинул брови. – Я тебя не первый год знаю, дружище, и что-то очень сильно сомневаюсь, что загородные вечеринки и сгоревший дом соседа – это и есть твоя мечта о семейном счастье. Так что ты Лиденброку спасибо за ту поездку в Валидор сказать должен. Только представь, если бы все это произошло после свадьбы. Вот бы тебе повезло!

Дин похлопал поникшего друга по сгорбленной спине. Змей сокрушенно вздохнул, потом опять безнадежно махнул рукой:

– Да понимаю я все… Вот тут. – Он постучал себя пальцем по макушке. – А сердце до сих пор на куски рвется. Угораздило же так неудачно влюбиться…

– Ничего, время лечит! – успокоил его друг. – Перемелется – мука будет! Так что не кисни! – Дин встал и потянулся, разминая затекшую спину. – Змей, а ты, оказывается, до сих пор неисправимый романтик. В следующий раз повнимательнее себе женщину мечты выбирай. Ищи умную, заботливую, самостоятельную, а не пигалицу, у которой в башке ветер один.

– Спасибо за теплые слова, дружище. – Снова захмелевший волшебник благодарно стиснул протянутую руку и беззащитно улыбнулся. – А начали с того, что я убеждал тебя подумать о семье. А, ну ее! – Он решительно тряхнул головой.

– Марику твою? – уточнил довольный переменой Дин.

– Ага, – усмехнулся маг и с трудом поднялся на ноги. – Пойду я, наверное. Сколько раз говорил себе выбросить ее из головы, а все никак не получается.

– Пройдет! – уверенно заявил сотник, к чему-то прислушиваясь. – Жизнь, вообще, штука жестокая, хотя твои коллеги-волшебники и соотечественники Мелиорна, например, наперебой кричат о мировой гармонии и доброте. И все время она норовит отобрать у тебя все самое дорогое и светлое.

– Она отбирает только то, что мы сами не ценим.

Дин расхохотался, глядя, как Змей подскочил от неожиданности, услышав за спиной голос эльфа, бесшумно появившегося в дверях комнаты.

– Наконец! Нашлась пропажа. – Сотник кое-как справился со смехом и утер выступившие на глазах слезы. – Я уже собирался за тобой людей посылать. Нагулялся, путешественник?

– Ага. – Мелиорн расстегнул плащ, сбросив его на кровать. И с намеком посмотрел на пошатнувшегося волшебника, не очень уверенно стоящего на ногах. – Ты не забыл, что завтра мы отправляемся в столицу?

– Да помню, я, помню, не переживай, – успокоил его приятель. – Чего интересного в городе видел?

– Кроме парочки настырных топтунов, приставленных ко мне осторожным тысячником? – усмехнулся эльф, отстегнув меч. – Странный все-таки вы, люди, народ… Чем больше на вас смотрю, тем сильнее удивляюсь.

– Чего вдруг? – с любопытством поинтересовался окончательно пришедший в себя волшебник.

– Уважаемый боевой маг, да вы садитесь, в ногах правды нет, – улыбнулся посмотревший на него эльф.

– Да не, я уже домой собрался. И так уже третий час ночи… – Змей отрицательно качнул головой. – Так чем же мы так отличаемся от всех остальных?

– По поводу всех не скажу… Но на то, к чему я с детства привык, ваша жизнь совсем не похожа. Ни для кого не секрет, господин Вапенрок, что мои соотечественники относятся ко всему, находящемуся за границей Шепчущего Леса, очень настороженно. А Хоноргард вообще считают весьма тревожным и опасным соседом. Как и все жители моей страны, я очень мало чего знал о людях, хотя и не раз с ними сталкивался. И даже воевал с вами плечом к плечу в той памятной войне против сумасшедшего Правителя Мира Лемара. Поэтому мне очень интересно узнать о вас побольше. Вы такие… – Он запнулся, подбирая подходящее слово.

– Злые и бестолковые? – ехидно подсказал ему пьяно прищурившийся волшебник и криво усмехнулся.

– Змей! – остановил его Дин, неодобрительно посмотрев на друга.

– Извините, уважаемый фра Мелиорн. Ничем не хотел вас обидеть, – тут же виновато опустил глаза маг. – Просто очень интересно узнать, почему ваши соотечественники ведут себя в столице столь высокомерно.

– Что ж… Признаться откровенно, с первого взгляда вы ничего другого и не заслуживаете. – Эльф с вызовом посмотрел Змею прямо в глаза. – Я тут до соседнего рынка прогулялся… Очень красочная картина. Ор, ругань… Лотошники вопят, перекрикивая друг друга и норовя обмануть покупателей. У одного раззявы стянули кошелек прямо у всех на глазах. А окружающие люди просто-напросто отвернулись, услыхав его крики. Особенно насмешил поскользнувшийся ротозей-крестьянин. Когда он упал, какой-то ушлый малый тут же бросился ему помогать, попутно обчистив карманы. Другой ловкач полчаса терся вокруг меня, пока один из приставленных ко мне здоровяков не отвел его в сторонку. – Мелиорн усмехнулся, вспомнив, как изменилось лицо рыночного воришки. – Как стемнело, стало еще интересней. Я как раз сбежал от сопровождающих меня милых крепышей и свернул в одну невзрачную улочку. Чего мне там только не предлагали! От «вали отсюда, ушастый» до «хотите, я за три монеты прирежу того урода, который к вам подходил». А потом ко мне подошла одна довольно миловидная женщина… – Эльф смущенно замолчал, а Дин понимающе улыбнулся, заметив его покрасневшие уши. – Вы не представляете, что она мне предложила!

– Прекрасно представляем! – хором ответили фыркнувшие от смеха друзья и весело переглянулись.

– Ну да… – немного растерялся Мелиорн, но тут же собрался, посмотрев на Змея. – И после всего этого, уж вы меня извините, поневоле будешь не очень высокого о вас мнения, господин боевой маг. Воруете, норовите обобрать ближнего до нитки, торгуете собой… Как к вам еще должны относиться соседи?

– Но… – Снова расстроившийся Змей попытался достойно ответить, однако махнул рукой, упрямо посмотрев исподлобья. – На ваш взгляд, мы безнадежны, уважаемый фра?

– Ничуть, любезный господин волшебник. – Мелиорн покачал головой. Сев на кровать, эльф стал устало стягивать сапоги. – Там же, на рынке, я видел и другое. Здоровенный мясник хотел прогнать оборванную чумазую девчушку, и торгующая пирожками женщина, не задумываясь, набросилась на этого бугая с кулаками. А потом бесплатно накормила перепуганную бедняжку, забившуюся под прилавки. Еще запомнилась молодая пара, долго стоявшая возле лотка ювелира. Девушке очень понравились дешевые серебряные сережки с ониксом, но у них, очевидно, не хватало денег. Они пошли дальше, и парень, оставив расстроенную подругу возле посудной лавки, сбегал к старьевщику и, за бесценок продав свою новенькую замшевую куртку, купил у ювелира понравившиеся любимой сережки. А в самом углу рынка сидел грустный художник, за три медяка рисующий углем портреты. Рядом с ним стояли прекрасные картины, которых не постыдились бы и знаменитые живописцы. – Мелиорн замолчал, внимательно посмотрев на ошарашенно молчащих друзей. – Вы очень странные, люди… Без малейшего зазрения совести обманываете друг друга, но готовы заступиться за обиженного ребенка. Ваши женщины продают себя, но вы при этом искренне верите в настоящую любовь. Готовы за пару монет зарезать кого угодно, но ради близкого человека снимете с себя последнюю рубашку.

Змей растерянно переступил с ноги на ногу, чуть не опрокинув стул:

– Простите меня за чрезмерную язвительность, уважаемый фра Мелиорн. – Он неловко замялся. – Все так и есть…

– Это все потому, дружище, – прокомментировал рассказ приятеля совершенно серьезный сотник, – что про доброе и вечное мы вспоминаем, только когда нам самим становится совсем невмоготу от окружающей действительности. И о ближнем задумываемся, получив от него хорошего пинка под зад. Такая вот противоречивая человеческая натура. – Дин сокрушенно развел руками.