Контрабанда без правил - Ричард Цвирлей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ричи посмотрел на зажигалку Мирека и улыбнулся:
– Куплю тебе на именины солидную «Зиппо», такую, как у меня, металлическую и бензиновую вместо этого одноразового барахла.
– При условии, что ты выйдешь из тюрьмы перед моими именинами.
Ричи как будто не услышал того, что сказал его друг.
– Как дела у Мажены? – спросил он, вдыхая ароматный дым.
– Наверное, нормально. Ты ведь знаешь, что она с жизнью справляется лучше нас всех.
– Ты должен к ней пойти, Мирек, насколько я ее знаю, она тебя ждет. А ты должен ее носить на руках вместо того, чтобы заливать гланды каждый день. Но для тебя лучше водка и кабаки, чем такая девчонка.
– А ты самый умный? – взорвался Бродяк. – Посмотри на себя. Такой крутой, что весь город в кармане, а какой-то лох сдал тебя милиции. Ладно бы, какому-нибудь нормальному сотруднику. Так он тебя Олькевичу сдал, самому тупому барану во всем комиссариате.
Ричи, все это время смотревший на противоположную стену, резко повернулся в сторону старшего лейтенанта. Нахмурился и внимательно на него посмотрел:
– Скажи, кто на меня донес и по какому делу?
– Как так? – удивился Бродяк. – Ты даже не знаешь, за что тебя вчера задержали?
– За что? Да просто так, – рассмеялся Ричи. – Первый раз, что ли? Такая работа, валютный бизнес в больной стране. Во всем мире людей, занимающихся торговлей деньгами и обменом валюты, называют банкирами, и все, даже милиция, их уважают. А у нас торговля валютой запрещена, и люди, которые этим занимаются, – преступники. Я преступник, хоть и предлагаю людям честный курс, а не такой заниженный, как Национальный банк, и никто из моих людей не обманывает клиентов. Стопроцентные гарантии, как в Познани положено. И поэтому я хорошо знаю, за что меня могли задержать твои дружки из отдела по борьбе с экономическими преступлениями.
– Да ты понятия не имеешь, что происходит. Ты здесь не из-за долларов. Ты главный подозреваемый по делу об убийстве железнодорожника в берлинском поезде.
Ироничная улыбка мгновенно исчезла с лица Ричи. Он недоверчиво помотал головой, как будто только что вышел из душа. Медленно повернул голову, вопросительно посмотрел на милиционера и выкрикнул:
– Какой еще подозреваемый? Я кого-то убил? Это просто бред! – Грубинский не мог поверить в то, что ему сообщили.
– Бред или нет, но ты здесь и в наручниках.
– Мирек, так ты скажи, что я знаю, кто это сделал, что я хотел помочь тебе найти этого человека. Я найду того, кто убил, и вы его посадите. Я ведь тебе говорил, что он работал на меня. Нужно только его разыскать. А если я останусь за решеткой, вы будете его искать очень долго…
– Ричи. – Бродяк положил руку ему на плечо. – Ричи, этот человек, которого ты считаешь убийцей, еще долго может бегать по Познани. А знаешь почему?
– Почему?
– Потому что у нашего спеца, который тебя вчера задержал, все сошлось как костяшки домино. Он так их сложил, что этот человек, даже если он убил железнодорожника, а потом стрелял в милиционеров на Струся, всего лишь выполнял чье-то поручение, а его шеф – ты.
– Мирек, как все это может сходиться?
– Ричи, пойми ты наконец – прекрасно сходится. Теофиль умом не блещет, но следует признать, что на этот раз он постарался. Не хватает только того, кто стрелял, и все концы схвачены. А рапорт о результатах расследования уже в Воеводском комитете. Так что у тебя нет причин смеяться, потому что это не кучка дерьма, в которую ты вступил, а целая бочка, из которой у тебя только макушка торчит.
Толстый Ричи опустил глаза и стал разглядывать носки своих белых кроссовок. Только сейчас до него начали доходить слова друга. У Бродяка не было причин разыгрывать его, он действительно влип. Хуже всего, что на самом деле было похоже, что это он заказал убийство, а исполнителем был работавший на него человек. Он сжал в кулаки обе руки, закованные в наручники, и ударил себя по коленям:
– Вот так история, Мирек. Но ты ведь знаешь, что это неправда.
– Мне так кажется, – согласился Бродяк.
– Если я буду сидеть в изоляторе, убийца может исчезнуть, и я никогда не докажу, что не имел с ним ничего общего. Какой прокурор станет со мной разговаривать? Получу три месяца, а он будет на свободе. Я могу его разыскать намного быстрее, чем вы, и доставить его тебе на блюдечке.
– Забудь, они тебя не отпустят.
– Они нет, – сказал Толстый Ричи, – но ты ведь мне веришь?
– Чего ты от меня хочешь?
– Ты мне поможешь? Мы найдем его в течение 48 часов. Ты и я. Вместе вернемся в комиссариат с этим психом. Мирек, ты и я, мы можем сейчас вместе выйти на улицу, а я подниму на уши весь город. Он не мог раствориться.
– Меня уволят, а тебя посадят и еще добавят статью за побег, – сказал Бродяк, но не очень уверенно. Ричи ухватился за выпавший шанс:
– Ты и я. Вместе мы можем все, понимаешь? – Грубинский не сдавался, потому что почувствовал, что сейчас друг – его единственная надежда.
Бродяк посмотрел вглубь коридора. С лестницы доносился смех, а потом послышался немного писклявый голос Олькевича. Теофиль там с кем-то разговаривал. Наверное, рассказывал о перестрелке и своих успехах. Зачем он пошел вниз? Начал беспокоиться, что его арестант все еще не попал к нему на допрос? Старший лейтенант Бродяк посмотрел на стеклянную перегородку дежурки, где сидел милиционер в форме. Он подумал о майоре Мартинковском, и вдруг до него дошло, зачем Фред рассказал историю об Иуде. Иуда был единственным, кто понял, что хотел сказать Иисус. Мирек понял и надеялся, что тоже только он.
Он быстро принял решение. Он схватился за цепочку, соединяющую два кольца, надетые на руки Грубинского, и дернул, поднимаясь со стула:
– Ричи, идем!
9:50
Доктор Стефан Волица вышел в коридор и посмотрел на заведующую, стоявшую у стены напротив. Женщина подошла к врачу, обыскивавшему карманы своего халата в поисках сигарет. Он наконец наткнулся на бело-синюю пачку югославских «ДС», вынул из нее сигарету и сунул в рот. Санитар Марчак, который вышел из комнаты вслед за доктором, увидев,
