Доктор гад - Евгения Дербоглав

– Идём, идём отсюда! Уходим! – рявкнула глашатай. Соратники без возражений последовали за ней, но один за другим останавливались, когда их настигало проклятие.

– Хватит, – тихо приказал женский голос у Дитра над ухом. Сущность наполнилась болотной вонью, и тень сжалась, отпустив проклятого кучера – теперь серая дрянь действовала уже по своей воле, разя всех подряд. – Пошли со мной.

Он шёл словно слепой, не видя зданий и людей, но он видел туман глазами, которых у него больше не было, глядел в червивое небытие, закутавшее город своим смертельным саваном. Его вела за руку женщина, которую тени больше всего в посмертии своём хотелось вскрыть живьём и бесконечно купаться в её теплоте.

– Здесь стойте, – его толкнули на что-то твёрдое, он ударился затылком и снова стал видеть. Битый булыжник, огромные двери для повозок, крюки, через которые тянулись капсульные канаты и шнуры для вызова полиции и пожарных, – это был Технический Циркуляр. – Парцес, объясните мне, – из тумана перед ним выглянуло тонкое длинноносое лицо Эдты Андеца, – почему в вас чужая сила? Почему я шла за одним, а нашла вас? Он вами управляет? Как?

– Госпожа, я не…

– Как? – прошептала она, приблизив к нему лицо. Тень оскалилась в каком-то кровавом возбуждении. – Я и сейчас его чувствую. Я с детства знаю эту ярость. Он её всегда сдерживал, а тут развернул в полную силу.

– Вы сама всегда и всё видите и знаете, – выдавил он, чувствуя, как её рука обвивает его пояс.

– Нельзя видеть всё и знать тем более. Я вижу обрывками, но очень ясно и далеко. Чтобы в точности распутать узор какого-либо события, мне требуется много сил, а у меня их нет, я же не всемирщица. Но то, что я точно знаю, – это его сила разрушила площадь, это его руки дёргали за туманное проклятие, это он…

– Это я и моё проклятие, госпожа Андеца. О ком вы вообще говорите? Кто – он? – тихо спросил Дитр, хотя абсолютно точно знал ответ.

– Чё, обжимаемся? – проговорил грубый голос с сильным южным акцентом, и в ту же секунду Эдту оттащили от Дитра, а самого его прижали к стене и приставили нож к горлу. Цилиндр слетел с головы и укатился по грязному булыжнику к заколоченному крыльцу.

Их было двое – коротко стриженные, одетые в дикую мешанину из рабочей одежды и каких-то обносков, явно бывшие каторжники.

– Сытое щло, – человек, державший Дитра, принялся ощупывать его карманы в поисках бумажника и часов. – У бабы есть чё?

– У бабы много чего есть, – сально ответил второй. Эдта стояла прямая как столб, не пытаясь сопротивляться, даже когда её хлопнули по бедру. – Этого расчерти, а бабу обмушляем в частном.

Говорили они на глюме, бандитском языке, но бывший шеф-следователь прекрасно понимал, что с ними хотят сделать. Тень всемирщика криминальной лексикой не владела, но поняла, что сейчас лишится вместилища, а притягательную женщину осквернят. Дитр упал на колени под ноги к бандиту, который ещё ничего не успел понять и стоял с занесённым ножом. Дитр схватил его за колени, под которыми тут же треснули сухожилия совокупными силами человека и его тени. Пока первый вопил на земле, Дитр бросился на державшего Эдту головореза. Женщина, воспользовавшись замешательством, отскочила подальше и кончиком туфли выбила нож из руки бандита. Приложив неудавшегося насильника головой к кирпичной стене, Дитр наступил первому на руку. Убивать ему не хотелось, в отличие от тени, он не был кровожаден, но и не был больше полицейским и мог вершить гражданскую казнь.

– Дайте, пожалуйста, нож, – попросил он у Эдты.

Та протянула ему клинок, а Дитр уложил бандита на бок, соединив его ладони. Эдта спокойно наблюдала за гражданской казнью, но когда нож вышел из сложенных ладоней, схватилась за грудь, словно её замутило. Дитр направился ко второму.

– Я раньше был полицейским, этого мне делать не позволялось. Но теперь имею всемирное право на такое. Как и вы, – он чуть наступил на ладонь валявшегося без сознания головореза, и та раскрылась веером. – На вашу честь покушались, можете вернуть долг, – он протянул женщине нож, и тут Эдта не выдержала и согнулась пополам, отвернувшись к стене.

– Простите, – пробормотала она, утирая рот платком.

– Вы же были замужем за врачом, я думал, вам плевать на кровь, – удивился Дитр, а она лишь мрачно усмехнулась. Конечно, глупо предполагать, что даже жена хирурга не боится крови, ведь не берут же они своих дам в операционную. Однако Ребус организовал дома целую лабораторию и невесть чем там занимался, могла бы и привыкнуть. – Пойдёмте домой, тут небезопасно, – он вытер кровь об одежду каторжника и подобрал цилиндр с земли.

Эдта говорила, что не хочет «к нему», пыталась надавить Дитру на волю – слабо и неуверенно. Наверное, потому что сама не особо хотела сопротивляться и её тянуло в дом, где она прожила столько счастливых лет.

– Тут был разгром, – прокомментировала она, оглядев чистый атриум с отремонтированной лестницей. – Вы убрали?

– И пианино новое купил. Если в голове порядка у него нет, то пусть хоть дома будет. Проходите. Я бы вам налил вина, но пришлось вылить всё спиртное – сам-то я спокойно без него обхожусь, но я тут не один. Вам сварить «одинокой горечи»?

– Спасибо, но мне в последнее время от неё плохо. От травяного отвара не откажусь.

Она явно скучала по дому, понял Дитр по тому, с каким удовольствием она прикасалась к перилам и проводила ногтем по желобкам в стенных панелях. От неё на всемирном уровне разило гнилыми растениями – и Дитр понял, что так пахнет разбитое сердце. Он усадил её в столовой, а когда вернулся с дымящимися кружками, дама сидела, вытянув руки на столе ладонями книзу, и, изогнув статную шею, глядела в окно, за которым ничего не было видно, кроме словно бы живых завихрений тумана.

– Там конец, – надломленно сказала она. – Стране конец. Просвещённой бюрократии больше не будет. Переворот не состоялся. Его пыталась возглавить моя сестра – то она была с рупором. Хотели помешать принятию закона и поставить наверх Улдиса, а Префект с Министрами выбросили его из окна. Они бы всё равно нашли кого поставить – но эта мгла устроила там настоящую мясорубку, перебили и заговорщиков, и тех, кто был за Префекта. Сестра сейчас бежит из страны с теми, кто остался. Но уже завтра, поверьте, в тумане станет ещё опаснее.

– И что же вы будете делать? – Дитр поставил перед ней кружку, и женщина обхватила её ладонями.

– Пойду на работу, – она пожала плечами, отвернувшись от окна. – Затем в Кампусный Циркуляр – узнать, как продвигаются исследования тумана. Мне ничего не грозит,