Долгое дело - Станислав Родионов

- Вы же человек добрый, - успокоился прокурор.

- Возможно. Но счастливых не люблю.

Юрий Артемьевич уложил окурок в пепельницу и негромко, словно боясь ответа, спросил:

- Почему?

- Они глухие.

Беспалов взялся за нос, который выдержал пошатывание, лишь слегка порозовев.

- И слепые, - добавил Рябинин.

- Не все же.

- Все. Об этом и в песнях поется.

- В каких песнях?

- Ну, хотя бы... "В этот час весь мир для нас..." Или: "Я верю, что любовь всегда права..."

- Это про влюбленных.

- А влюбленные - самые счастливые.

- Я думаю, что влюбленные имеют право ничего не видеть и не слышать.

- Такого права нет ни у кого, - резковато сказал Рябинин. Он и не хотел говорить о счастье.

- Как дело Калязиной?

Теперь и Беспалов не захотел говорить о счастье; теперь, но через день-другой где-нибудь в коридоре или столовой неожиданно озадачит выношенным ответом.

- Вызвал ее для опознания и очных ставок. И дело закончу.

Видимо, последнюю фразу "И дело закончу" он сказал неуверенно, без точки, поэтому прокурор ждал еще слов, окончательных. Рябинин сдернул, как сдул, бумагу с колен и положил перед Беспаловым - красивый бланк с четким и стройно расположенным текстом:

- Вот такое письмо...

Прокурор читал долго, медленно, возвращаясь к началу текста.

- Действительно... все это? - наконец спросил он.

- Впервые слышу.

- Неужели ученые полагают, что какие-либо способности могут освободить от уголовного наказания?

- Я думаю о другом... Что за этим?

С л е д о в а т е л ю  п р о к у р а т у р ы. В последнее время Лаборатория психологии изучает уникальные качества психики Аделаиды Сергеевны Калязиной. У нее обнаружены кожно-оптические способности и телепатические феномены, которые она демонстрировала в присутствии психологов, физиологов, психиатров и физиков. Поскольку ее способности представляют исключительный интерес для научной разработки вопроса о телепатии и подобных явлениях, просим не привлекать ее к уголовной ответственности. Кроме того, действия Калязиной были вызваны скорее всего не злым умыслом, а редкими свойствами ее психики...

И з  д н е в н и к а  с л е д о в а т е л я. Брякнул-таки. Да и не то, что хотел сказать. Не люблю счастливых... Ведь кощунство. А вернее было бы так: счастливый человек мне неинтересен. Почему же? Счастье держится, как правило, на каких-то общих для всех кирпичиках: здоровье, материальный достаток, интересная работа, образование, семья... Идеалы счастья придумывают люди, и эти идеалы похожи, как в квартирах телевизоры. Поэтому счастливый человек теряет индивидуальность - все счастливые похожи. Несчастные же самобытны, потому что... Потому что идеалы мы придумываем сами, несчастья нам придумывает жизнь, а она - большая искусница.

Д о б р о в о л ь н а я  и с п о в е д ь. Жизнь моего Короля, как сами понимаете, могла кончиться только казенным домом. Через три года она и кончилась. Почему-то в памяти осталось не его лицо, не наша совместная жизнь и даже не суд, а обыск: милиционер выносит из квартиры два ведра мелочи, которую Король приносил из церкви, - ассигнаций от карточных игр ему не хватало, и он еще поторговывал крестиками.

Отбыл он в далекие места. Денек я поплакала. А он прислал два письма: одно слезливое, второе нецензурное. И все. Ноль эмоций. А ведь любил... Как-то я сказала о миллионерше, принимавшей молочные ванны. И что? Грузчик из магазина притаскивает два бидона молока, и Король выливает их в ванну...

Осталась я одна. Ваши коллеги меня не тронули. На суде я проходила свидетельницей. Да и что я знала? Верите ли, только на суде и услышала его настоящую фамилию - Головатюк.

И з  г а з е т ы (корреспондент В.Холстянникова). Случается, что в квартире гаснет свет, темно, неудобно, гости переговариваются вполголоса. Но вот электрик что-то там соединил - и вспыхнуло радостное солнце. Такое ощущение возникло у всех присутствующих в Лаборатории психологии, когда вошла Аделаида Сергеевна Калязина: статная, строгая, красивая, в темном костюме. Она что-то сказала - не важно, что - и всех обдало странной и нервной энергией. В этой женщине скрыта тайна, я бы сказала, тайна всех тайн, потому что ее тайна лежит за границей нашего понимания. И мы, журналисты, к ней не готовы - не готовы ее понять и тем более донести до масс. Мы привыкли считать тонны стали, метры жилой площади, пуды хлеба. Но мы не знаем, что писать о таком явлении, как телепатия...

Примером этому служит наша корреспонденция о якобы мошенничестве Калязиной, когда она просила у прохожих деньги. Как выяснилось, она проводила социологический опыт, не содержащий состава преступления. Скорее всего и другие "криминалы" не являются уголовными, в чем без сомнения разберутся следственные органы.

Способности Калязиной - есть редчайший феномен, который надо беречь для науки...

В душном и огромном зале негде было упасть яблоку. Притушенные бра, казалось, не горели, а сочились тончайшей жемчужной пылью, оседавшей на лица напряженной бледностью. Яркий свет горел только в глубине сцены, обдавая задник малиновым пожаром. На этом закате чернели насупленные фигуры - за столом молча сидело человек десять: врач, невропатолог, физик, психолог, кибернетик, философ... Вдоль стола бесшумно двигался худой безвозрастный мужчина в темном костюме, ведущий эту встречу. А на краю сцены...

На краю сцены в длинном черном платье, с бескровным, каким-то прозрачным лицом стояла Аделаида Сергеевна Калязина и одержимо пронизывала зал взглядом угольных глаз.

Петельников и Рябинин переглянулись.

- Часы, - негромко, но слышимо всем сказала она.

- Правильно, - отозвался голос из публики.

Зал сдержанно вздохнул. Кто-то захлопал, но звук ладоней вспугнутым воробьем исчез под негоревшей люстрой. И стало еще тише.

- Кто следующий? - глухо спросил ведущий.

- Разрешите мне.

Молодой человек, наверное студент, неуклюже подошел. Ведущий скользнул по сцене длинными шагами на согнутых ногах, как прошелся старомодным танго. Откуда-то из рукава он выдернул черную повязку и завязал Калязиной глаза. Студент протянул свой предмет - зачетную книжку. Ведущий взял, усмехнулся и поднял ее над головой, показывая комиссии и публике. Спрятав зачетку в ящик, темневший на краю стола, он подошел к Калязиной и снял повязку - как Вию поднял веки.

Калязина вздохнула и безумно оглядела зал. Длинный и лохматый студент, похожий на гигантского цыпленка, приготовился. Она искала его, как тот самый Вий, и не могла найти, хотя он стоял перед сценой, перед ней. И вдруг наткнулась, увидела и вонзилась исступленным взглядом. Студент набычился, заметно бледнея. Калязина все смотрела и смотрела, а студент бледнел и бледнел от какого-то тайного напряжения.

- Зачем вы стараетесь думать о другом, а не о спрятанном предмете? опять тихо и опять слышимо спросила она.

Студент не ответил, залившись предавшей его краской.

- Теперь кто-то очень сильно думает и мне мешает, - сказала Калязина, отчего на зал легла уже больничная тишина.

- Не ты? - шепнул Петельников.

Рябинин вообще ни о чем не думал. Он смотрел во все глаза и во все очки, не понимая, где он, - сидит на эстрадном концерте или видит научный эксперимент. Комиссия из насупленных ученых, как при экспертизе. Артистичная Калязина, танцующий конферансье и заинтригованная публика, как на веселом представлении.

Калязина вдруг бросила студента и воззрилась в потолок:

- Что-то прямоугольное... Книга... Нет, маленькая... Маленькая книга...

Теперь уже откровенные аплодисменты взлетели туда же, за ее взглядом, к потолку. Она устало бросила руки вдоль тела. Тонкая, напряженная улыбка задевала ее губы и тут же сурово исчезала.

Севший было студент неожиданно поднялся и сказал звонким, подобающим гигантскому цыпленку голосом:

- А я о зачетке не думал.

- Это вам так кажется, - снисходительно парировал ведущий.

- Я думал о другом.

- Вы думали о том, как бы не думать о зачетке...

Публика засмеялась: Калязину она побаивалась, ведущего - любила.

- Студент прав, - вдруг сказала Калязина. - Он думал о другом, поэтому я была вынуждена обратиться к мыслям его соседки. Вы думали о зачетной книжке?

- Да. - Девушка испуганно залилась румянцем.

И опять защелкали аплодисменты. Члены комиссии что-то писали, перешептываясь и обмениваясь бумажками. Ведущий прошелся по сцене своим танцевальным шагом. Но студент, этот гигантский цыпленок и по-цыплячьи неугомонный, вновь поднялся и занудным голосом спросил:

- Возможно ли чтение мыслей в том случае, если загаданный предмет будет показываться без индуктора?

- Индуктор - это Калязина, - опять шепнул инспектор.

- Молодой человек, повязка из черной и плотной ткани...

- Возможно, - перебила Калязина. - В следующем сеансе я буду сублимировать именно так.