Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон! - Анна Солейн

— Иви, — по-отечески мягко сказал он. — Послушайте моего совета. Снимите комнату в городе. Не стоит здесь ночевать.

— Зачем? У меня есть комната здесь.

К тому же — зачем зря тратить деньги, которые нужны для дела?

— Хоть в чем-то меня послушайте, вздорная вы девчонка! — рявкнул он. — Эти существа…

— Дети, — отрезала я, краем глаза увидев в холле темную фигурку — Мелисса. Как всегда, не выпускает меня из виду. — До свидания, Аб. Если вы не против — я зайду к вам завтра утром. За мазью для Дерека.

Он несколько секунд смотрел на меня, а затем вышел, махнув рукой, и раздраженно направился вперед по заросшей травой каменной дорожке.

Я вспомнила, что в первую ночь в особняке меня едва не загрыз Юджин, и поежилась.

Нужно будет накинуть защитный полог на комнату няни Урсулы. А на мою… делать этого отчаянно не хотелось. Дети должны знать, что, в случае чего, смогут ко мне прийти. Почему-то мне казалось это важным, хоть и глупым. Но, по меркам этого мира, все, что я делаю, — вопиющая глупость.

К моему удивлению, ночь прошла спокойно.

Утром я сходила в город за мазью для крыла Дерека и поняла, что все здесь уже в курсе, кто я такая и где живу.

Меня сторонились.

Обо мне шептались.

“Та самая…”

“Да, она…”

“Долорес сказала — из столицы прибыла…”

“Да-да, я тоже слышала! Уволила бедняжку — а на что ей теперь жить?”

“Почему она уволила Долорес?”

“А кто ее знает? Странная! Может, она и сама — из этих?”

Как и следовало ожидать — от Долорес были одни неприятности. Сама она на глаза мне не попадалась, к счастью. Может, все-таки уехала?

Пекарь, у которого я в самый первый день в Брайтмуре спрашивала дорогу, отказался продать мне хлеб. Во второй хлебной лавке — согласились, но явно не особо желали видеть меня в числе клиентов.

Что ж. Главное — результат. Мне удалось найти молоко, сыр и мясо, договориться о том, что я регулярно буду в числе покупателей — и готова платить.

— Зачем вам столько? — делая пометки на листе для записей, спросил грубоватый мясник, у которого на лице было написано безразличие ко всему, кроме висящих за его спиной свиных туш.

— В приюте шестеро детей, плюс воспитатели и я сама, — дружелюбно пояснила я, и очередь за моей спиной, до сих пор молчавшая, загудела. — Нас много — и мы все хотим есть.

Мясник посмотрел на меня из-под кустистых бровей. Нахмурился. Кажется, до него только в этот момент дошло, кто я такая.

— Для приюта? Обрезки что ли хотите? Или кости?

— Нет, — отрезала я. — Хорошее свежее мясо. Хотя... кости тоже пригодятся, на суп. Давайте поговорим о цене.

Уверена, ушлые торговцы собирались драть с меня в три раза больше обычных цен, но у меня, кажется, пока не было выбора: придется платить. Потом… потом нужно будет подумать, как быть с этой проблемой.

Пускай сначала привыкнут к тому, что дети из приюта, как и я, — часть жизни. И мы никуда не денемся.

По старой привычке я во всем искала плюсы и сейчас радовалась хотя бы тому, что здесь никто не узнает в лицо Ивари Хант.

Из болтовни няни Урсулы я знала, что отец Ивари пожертвовал летний дом Хантов приюту и стал его патроном больше десяти лет назад. Затем умерла мама Ивари, а после этого ее отец — “совсем в разнос пошел”, попросту — спился. Ивари оказалась в закрытой школе для девочек и лишилась наследства, которое с горя промотал родитель,  а потом — стала женой дракона. Генерала Реннера.

Как?

У меня оставалось совсем не много воспоминаний Ивари, почти все они — были связаны с генералом Реннером. Из них я поняла, что выйти замуж за дракона считалось отличной партией, но генерал Реннер выделялся даже среди драконов и был правой рукой короля.

В воспоминаниях Ивари он не выглядел влюбленным, скорее наоборот.

Зачем он женился на простой девушке, еще и бесприданнице?

Что случилось потом?

Загадки, загадки.

Чтобы успокоиться, я бросала взгляд на запястье, убеждаясь в том, что метка надежно скрыта.

Не думать о генерале Реннере было сложно.

Хорошо, что у меня было полно дел.

Аб рассказал, что содержание приюта, зарплату воспитательницы и управляющей выдают раз в месяц в городской администрации — и Долорес, естественно, этот день не пропускала.

Так что оставалось примерно три недели до того момента, как я смогу получить деньги. Можно было прийти и раньше, может, даже заявить о воровстве Долорес, но… Я решила для начала осмотреться.

Наломать дров в моей ситуации — проще простого. А мне нужно быть осторожной. У меня на руках теперь — шестеро детей, неуравновешенный подросток и пожилая няня.

Не говоря уже о том, что мне нельзя высовываться.

Аб оказался бесценным союзником. Он не только подсказал, где найти мастера, который разбирается в устройстве местного водопровода, но и лично сопроводил меня к нему.

— В приют? — выслушав нас, спросил усталый мужчина с огромным животом. Он стоял на пороге добротного кирпичного дома, из-за его спины выглядывали двое ребятишек. — Я туда не сунусь. До свидания.

Не успела я открыть рот, как Аб произнес:

— Под мою ответственность, мастер Милкер.

Не знаю, дело было в тоне или в том, что Аб в самом деле имел в этом городе вес — но мастер Милкер, поколебавшись несколько минут, все-таки согласился.

— Это влетит вам в приличные деньги, — мирно сказал Аб, когда мы отошли на приличное расстояние от дома мастера. — В городской администрации вам в возмещении стоимости работ откажут: строго говоря, водопровод, как и канализация, в доме работают.

Ага, но вода идет только из одного крана, пахнет тиной, имеет нежно-зеленый оттенок и не нагревается. Про канализацию я вообще молчу: та держится на честном слове, молитве и навыках Бетти лить воду по чуть-чуть.

Про гигиену детей и упоминать не хотелось. Нужно было срочно решать этот вопрос!