Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон! - Анна Солейн

Я замерла.

— Простите?

— Должно быть, они очень вас любили. Надеюсь, они еще живы? Не поплатились за это?

О чем он?

Из нашего дальнейшего разговора с доктором Дженкинсом, который больше напоминал партию в покер, где он пытался выпытать побольше о моем прошлом, а я — узнать побольше деталей о положении неблагих, и при этом не выдать того, насколько я не осведомлена.

Правда оказалась… не то что неожиданной, но еще более жестокой.

Дар в неблагих детях просыпался в разное время. Кто-то уже рождался не таким,  как все — тут мне невольно вспомнилась Лили, гордая обладательница рожек, и девочка с глазами совы, — а кто-то становился неблагим намного позже.

Как бы то ни было, родителям надлежало немедленно заявить об этом в городскую администрацию. Там с помощью драконьей магии ребенку ставилась метка, которая сообщала всем о том, что он — неблагой, и помогала отслеживать его передвижения.

А затем такой ребенок попадал в приют, где воспитатели и управляющая заботились о том, чтобы привить ему принятые в этом обществе правила: никому не причинять вреда, не использовать дар, помнить о том, что в них сидит опасность и “скверна”. Молиться о прощении и искуплении.

— Дар запрещено использовать — совсем? — прищурилась я. Это был самый важный вопрос, от этого напрямую зависел весь мой план!

— Во вред, — уклончиво ответил Аб. — Но я ни разу до сих пор не видел, чтобы кто-то из неблагих использовал свои таланты для чего-то другого. Они… ошибки этого мира. Им можно сочувствовать, я понимаю, у меня самого болит сердце за поломанные судьбы, но с ними необходимо держать ухо востро. Иначе вы же и поплатитесь за излишнюю мягкотелость.

То же самое говорила Долорес — но другими словами.

— В ноже, которым можно порезать салат и которым можно кого-то проткнуть, тоже сидит скверна. Потенциально, — упрямо откликнулась я. — Эти дети не выбирали, кем рождаться. Их дар — может быть полезен.

И у меня есть множество планов для того, как обратить магию детей, которая здесь считается их проклятьем, на пользу.

Но для начала — хорошо бы заняться более насущными вопросами, которых накопился примерно миллион, начиная от крыла Дерека и заканчивая неисправным водопроводом. И, раз уж у меня появился такой неожиданный союзник... Разумеется, я не собиралась доверять полностью Абу, доктору Дженкинсу. Он заявил, что не пойдет в полицию, но что ему стоит соврать? Или передумать? Как бы то ни было, стоит оставаться настороже. И думать, как обернуть наше с ним знакомство мне и детям на пользу.

Аб вздохнул.

— Вы идеалистка, Иви. Позволительно в вашем возрасте. И все-таки я хотел бы вас предостеречь от опасности…

— Вы забыли, с кем имеете дело, Аб? — хмыкнула я. — Мне снова набросить на вас купол?

Я угрожающе пошевелила пальцами — и Аб, на несколько секунд замерев, усмехнулся, пожимая плечами.

Я перевела дух: кажется, пока он на моей стороне. Но расслабляться нельзя: ему ничего не стоит передумать и сдать меня полиции хотя бы за то, что я скрываю дар. Ну, пока скрываю.

Всему свое время.

— Подловили меня! Я понял. И все-таки — будьте осторожны. Если нужна какая-то помощь…

— Для начала — с крылом Дерека. И с тем, где бы найти кого-то, кто может разобраться с водопроводом и канализацией в этом доме. Идемте, — я открыла дверь кабинета, — нужно проверить, как там дети.

Потому что вопросов у меня было — хоть отбавляй. Понадобится долгий разговор, а я пока опасалась оставлять детей на няню Урсулу и Юджина надолго.

Мало ли!

Доктор Дженкинс удержал дверь.

— Иви, вы вообще хоть немного понимаете, с кем имеете дело? Насколько опасны эти… создания? Вы… я вижу, вы неплохой человек, и вы искренне хотите помочь, но… Поймите, эти…

— Дети. Это дети.

Я принялась спускаться по лестнице, выглянула в холл — и замерла, открыв рот.

Такого я точно не ожидала увидеть.

Лили, улыбчивая малышка с рогами и красными глазками…

Отчаянно захотелось перекреститься.

Стоящий за моей спиной доктор ругнулся — еще более витиевато, чем до этого.

Потому что малышка Лили подняла вверх Юджина. Тот парил под облупившимся потолком, распластавшись на воздухе, как на воде, а Лили, стоящая внизу, радостно смеялась.

— Ю-ин! — воскликнула она.

Мое сердце рухнуло в пятки. Юджину было высоко лететь до пола. Он разобьется!

Глазки Лили радостно горели красным — кроме этих двоих в холле никого не было.

Не успела я сказать ни слова, как Юджин полетел вниз.

— Нет! — выпалила я, бросаясь вперед.

Юджин замер, недолетев до пола буквально пару десятков сантиметров, а затем поднял голову.

— Леди! Вы…

Он забарахтался, как будто пытался выплыть из воды, и наконец шлепнулся на пол. Лили радостно гинкула и сказала что-то вроде: “Упа-у!”

(Интересно, как у нее с речью, к слову? Нужно учить ее говорить, пока это еще возможно.)

— Леди Иви! — выпалил Юджин, вскакивая и вытягиваясь в струнку.

Бросив взгляд на доктора, он тут же покраснел. У меня складывалось ощущение, что этих двоих что-то связывало — но что? Никто из них не спешил рассказывать.

— Что здесь происходит? — скрывая панику в голосе, спросила я.

— Так играли мы, леди! Няня Урсула попросила за Лили присмотреть, пока они кашу варят — вот. Присматриваю! Да?

Юджин улыбнулся, подхватывая Лили на руки и подбрасывая в воздух, а у меня внутри остатки ужаса смешивались с облегчением.

Играли. Отлично.

Но почему во имя игры дети всегда пытаются или навредить себе, или другим? А дети, у которых есть способность к телекинезу явно способны вредить себе и другим с особым размахом.

Лили что-то пролепетала и протянула ко мне руки.

— Видите, доктор Дженкинс? — с достоинством спросила я, забирая девочку у Юджина. — У нас все под контролем.

— Неужели, — хмыкнул доктор Дженкинс, но, к счастью, воздержался от замечаний.

Нужно провести для детей