Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон! - Анна Солейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его лицо исказилось.
— Шутить надо мной вздумала? Немедленно выпускай! — рявкнул он. — Ты, думаешь, я не пойду в полицию? Знаешь, что полагается за сокрытие силы?
— Не пойдете, — хмыкнула я, скрещивая руки на груди.
От страха тряслись прожилки.
— Еще как пойду! Ты, девка, еще увидишь, с кем связалась! Я немедленно, как только переступлю порог этого дома…
— А как вы отсюда выйдете? — светским тоном спросила я, ощущая, что от страха вот-вот могу упасть в обморок.
Кажется, мне конец. Но какие у меня еще были варианты? Сказать, что я на самом деле — хозяйка этого приюта? И что дальше? Ждать, пока на пороге появится жаждущий отомщения и заключения меня в монастырь бывший муж? Разве мое настоящее имя убедило бы доктора Дженкинса в том, что я справлюсь? Нет. А вот целый ворох проблем я бы обязательно получила.
Несколько секунд ничего не происходило, а затем доктор Дженкинс, бросив шляпу-котелок на пол, разразился гневной тирадой:
— Ах ты блудница прародительницы! Да чтоб тебя черви сожрали! Да провались ты прямиком в преисподнюю! Шутить со мной вздумала? Я как только отсюда выйду, я тебе такое устрою! Да тебе бездна покажется с ворбьиный х...
Доктор ругался на все лады минут пять. Кое в чем он не соврал: он в самом деле был не самым глупым человеком. Ну, как минимум словарный запас у него был приличным.
Но и он закончился.
Услышав “блудница прародительницы” во второй раз, я вмешалась:
— Доктор Дженкинс, мы можем проводить так время бесконечно долго, но пока я, нравится вам это или нет, управляющая этим приютом. У меня много дел. Давайте либо поговорим спокойно, либо, — я помолчала, — либо я вас оставлю и вернусь позже. Когда вы будете в состоянии продолжить диалог.
Его водянистого цвета глаза округлились.
— Да ты…
— Видите ли, мне не так уж нужен кабинет, — прервала я. — Так что стойте здесь сколько угодно, вы мне абсолютно не помешаете. Ну, до тех пор, пока не согласитесь поговорить со мной на равных.
— Ты мне угрожаешь?
— Кажется, да.
— Ты — мне? — повторил он, шокировано вглядываясь в мое лицо.
— Я же сказала, что хочу позаботиться об этих детях. А вы встаете у меня на пути. Я вынуждена принять меры: я отвечаю за их благополучие. Сомневаюсь, учитывая пример Долорес, что из агентства пришлют кого-то толкового. У меня есть дар — давайте, скажите теперь, что я не смогу кого-то из неблагих детей удержать. Так что большой вопрос, лучше для блага города, я или кто-то вроде Долорес, из-за которой дети только озлобляются.
— Но…
— А что касается всего остального… пожили бы вы с моим бывшим — я бы на вас посмотрела, как далеко бы сбежали. И как тщательно бы спрятались, подальше от счастливой семейной жизни!
А уж если с обоими бывшими… Я поморщилась, надеясь, что когда-нибудь лицо генерала Реннера перестанет маячить перед глазами. И что в груди при мыслях о нем перестанет колоть — тоже.
Несколько секунд доктор Дженкинс смотрел на меня, не моргая. Его брови поползли вверх, лоб пересекли полоски морщин, глаза стали круглыми, размером с золотые монеты.
Я тоже не моргала: все-таки я воспитатель, знаю правила игры в гляделки.
Должно быть, мы представляли собой забавную картину: высокий одетый в черный костюм доктор и я в теле Ивари Хант, ниже его на голову и хрупкая, как воробей. Еще и платье из розового шифона… А другого у меня просто не было.
Не знаю точно, сколько это длилось, но доктор Дженкинс сдался первым. Он покачал головой.
И вдруг расхохотался.
— Ой, я не могу…. — Выдавил он. — Святые простыни... Иви, ты... Вы... Счастливой семейной жизни!
Я сжала зубы.
— Я сказала правду, доктор Дженкинс. Вы можете пойти в полицию. Но зачем? Если вас в самом деле беспокоит, что я могу не справиться с детьми — то, надеюсь, сейчас вы убедились. Я справлюсь с ними лучше любого другого.
Он качнул головой, кончиком большого пальца вытирая выступившие на глазах слезы.
— Нет-нет! Мне просто нужно… ох, святые простыни… смириться с этим. — Он наконец вскинул на меня заинтересованный и какой-то изменившийся взгляд. — Зовите меня Аб. Что вы на меня так уставились? Убедили, никакой полиции. Пока.
***
Несмотря на это, еще какое-то время я сомневалась, выпускать ли доктора Дженкинса из ловушки. Нет, рано или поздно пришлось бы… но я ему не доверяла.
— Вы передумали? — настороженно спросила я.
— Вы не оставили мне выбора, дамочка, разве сами не заметили? — засмеялся доктор Дженкинс, а потом помрачнел. — Снимайте ваш купол, я понял. Вам некуда податься после развода, и вы решили спрятаться там, где вас точно не будут искать. В ваших же интересах, чтобы ваш рассказ оказался правдой от начала и до конца.
Абсолютная правда! Ну, может, я умолчала кое о чем.
Но ведь мне не стоит ждать, что сюда заявится генерал Реннер и узнает во мне истинную? Нет? Не стоит ведь?
Я потерла запястье и сосредоточилась на том, чтобы выпустить доктора Дженкинса из импровизированной ловушки.
— Значит, — сказал доктор Дженкинс, опасливо оглядываясь и делая шаг вперед: ему это удалось, потому что купол я с божьей помощью сняла. Не с первого раза. — Вы собираетесь заботиться об этих детях? Добровольно? Остаться здесь? С вашей внешностью? Вместо того, чтобы как полагается такой хорошенькой девушке, выйти замуж где-нибудь подальше от бывшего мужа и связанных с ним проблем?
— Замужем я уже была, доктор Дженкинс. А эти дети… как вы могли увидеть, я сама — одна из неблагих.
Он кивнул, поднимая с пола шляпу и принимаясь ее отряхивать от налипшей пыли. Сколько же здесь, в этом полуразрушенном доме, было пыли, ее просто невозможно всю вычистить за день! Еще одна проблема, которую предстоит решить.
— Аб, я же просил, — напомнил он.
