Последний барьер - Роман Глушков

Поехали!..

Все двери холла (надо полагать, и невидимая нам четвертая — тоже) с грохотом распахнулись, но вместо вбегающих врагов оттуда вылетели и раскатились по полу гранаты. Примерно полтора десятка. И они явно не плазменные — слишком уж недалеко противник их зашвырнул. Еще две или три гранаты бросил десант сверху. Я их не видел, но слышал, как загремели они по дну шахты.

— Глаза! — скомандовала Арабеска, и мы мгновенно зажмурились, а также заткнули уши. Никому не надо объяснять, как вести себя при атаке шоковыми гранатами. Коварные штуковины, особенно когда не ожидаешь, что они прилетят тебе под ноги. Мы эту напасть ожидали, но все равно были вынуждены поберечь свои органы зрения и слуха. Ведь если этого не сделать, враг потом возьмет нас буквально голыми руками.

Шоковые гранаты не взрываются, а горят ярким, как дуга электросварки, пламенем и издают пронзительный визг, от которого едва не лопаются барабанные перепонки. Длится этот световой и шумовой хаос около четверти минуты. Достаточный срок для того, чтобы штурмовой отряд ворвался в помещение и захватил — или уничтожил — ослепшего и оглохшего противника. Забрала шлемов у штурмовиков при этом становятся светонепроницаемыми, чтобы они не утратили возможность ориентироваться в пространстве. И уши их защищены должным образом — специальными наушниками.

«Гарантам» нет смысла выжидать, пока погаснут маленькие рукотворные солнца и утихнут душераздирающие звуки. Нам — тем более, поскольку, когда это случится, мы будем уже либо связаны по рукам и ногам, либо мертвы. Но как противостоять штурму в такой, мягко говоря, некомфортной для нас обстановке? Только одним способом. Тем самым, ради которого я бегал по холлу, поливая дверные пороги жидкой взрывчаткой.

Досчитав до пяти после того, как воспламенились гранаты, я активировал ультразвуковой детонатор, на сенсоре коего держал наготове палец. Сразу это было делать непрактично — враги еще не выбежали из коридоров в холл. Позже — тоже, поскольку бегали они быстро, и тогда взрыв произошел бы у них за спиной. А вот через пять секунд после начала штурма большинство из них будет находиться аккурат на взрывоопасном полу. Прочим ублюдкам, кому не терпится вцепиться нам в горло, также достанется. Особенно тем, кто атаковал нас с пожарной лестницы, чей вход я заминировал с особой тщательностью.

Устроенный мною грохот не шел ни в какое сравнение с шумом, которым «гаранты» пытались нас оглушить. Их массированная атака с нескольких направлений напоролась на синхронные взрывы, отчего по холлу пронесся короткий, но свирепый ураган. До нас, прячущихся за баррикадой, долетело лишь отраженное от стен эхо ударной волны. Но и ослабнув, оно ударило довольно чувствительно.

И не только ударило, но и осыпало шрапнелью гранитного крошева. Увесистые обломки, а также вражеские тела и их фрагменты до нас не долетели — далековато. Да и сила взрывного устройства без оболочки не столь велика, нежели окажись у нас при себе, к примеру, противопехотные мины. Но тем не менее, чтобы сбить первую, самую мощную, волну штурма, этого вполне хватило. Когда гром стих, никакого визга и сверкания в холле уже не было. А были лишь мертвые, покалеченные, оглушенные и отступающие противники; последние отстреливались, но делали это вяло и вразнобой. Плюс к ним обнаружились два перевернутых взрывами ботов-охранников. Один из них лежал без движения, а второй дергался и скрежетал по полу манипуляторами, пытаясь поставить себя обратно на шасси.

Раненые и контуженые нас не интересовали, но отпускать уцелевших «гарантов» без огневого напутствия мы были не вправе. Пока они удирали, пытаясь уволочь за собой тех пострадавших, кто подавал признаки жизни, им вслед летели наши пули. Это позволило нам записать на свой счет еще парочку самых нерасторопных врагов. В целом же их полегло в этой атаке около десятка.

Это неплохо. Но больше у нас такое не прокатит. Потрепанные штурмовики побросали на поле боя несколько переносных пуленепробиваемых щитов. Которые не защитили их от взрывчатки на полу (а сверкание шоковых гранат не позволило им заметить ее через затемненные забрала), но спасли бы от наших выстрелов, не будь у нас бласторезки. Идея с психической атакой была хороша, но, воспользовавшись ею, враг переиграл сам себя. Еще раз он такую оплошность вряд ли допустит.

Тем временем Мерлин, как и обещал, занялся десантом, который также нашвырял в колодец шоковых гранат, явно рассчитывая ударить нам в тыл до того, как те погаснут. По счастью, зрение и слух нашего «жженого» товарища позволяли ему сносить подобные атаки без защитного шлема. Наплевав на яркий свет, Семен засек головорезов, скользящих на альпинистских лебедках с восьмого и девятого ярусов, и вовремя принял меры.

Десантников оказалось четверо. Было слишком рискованно позволить им достичь дна шахты — они могли открыть огонь до того, как ступят на пол и отстегнут себя от спусковых устройств. На что у них также уйдет всего мгновение. Именно поэтому десантники действовали по двое: одна пара двигалась выше другой, но все — с одинаковой скоростью. Тех, кто скатится раньше, должны были поддержать огнем еще не закончившие спуск товарищи. А их затем прикрыла бы первая двойка, как только она избавилась бы от тросов и снова смогла стрелять… Обычная штурмовая тактика, в которой оперативники «G. O. D. S.», без сомнения, были искушены.

Знал ее и Пожарский. Правда, лишь в теории, но и этого ему вполне хватило. Он предугадал маневры десанта и не позволил ему довести дело до конца.

Едва холл и шахту озарили гранатные вспышки, Мерлин тут же заглянул в дверь лифта и учинил над квартетом верхолазов злую шутку. Нет, он не шарахнул по ним телекинетическим импульсом. Несмотря на свою простоту, этот импульс был слишком энергоемок, чтобы растрачивать его мощь на удары в спину. Или по задницам, учитывая ракурс, с которого Семен взирал сейчас на врагов. Он проделал с ними то же самое, что и с бойцами Трюфеля после того, как приутопил их тогда в бетоне. А именно — образовал в месте, куда намеревались десантироваться «гаранты», маленькую гравитационную ловушку.

Маленькую, да удаленькую. Почему ее создание давалось «жженым» легче, чем телекинез? Наверное, потому что вектор ее действия был параллелен вектору земного притяжения, которому в данном случае метаморф не противился. А его жертвам и подавно не удалось поспорить с многократно возросшей под ними гравитацией.

Во сколько раз Пожарский увеличил ее на дне шахты: в два, в три или же в десять?.. Вмиг отяжелевшие «гаранты» не оборвали тросов. Но не рассчитанные на такой вес лебедки не удержали верхолазов и фактически уронили их на пол, как будто у тех вовсе не было страховки. Рухнув камнем с десятиметровой высоты, они ударились оземь с такой силой, что на них растрескались доспехи и шлемы. Про кости и внутренности десантников говорить и вовсе не приходилось. Кроме, пожалуй, одного: с такими травмами люди в Зоне долго не живут.

Сделав свою гиблую работу, ловушка не исчезла, и мы могли больше не опасаться атак с верхних ярусов. К сожалению, избавление от этой угрозы ненамного улучшило наши дела. Но теперь мы хотя бы не воевали на два фронта и могли сосредоточиться на обороне одного из них — какое-никакое, а облегчение…

Обещание Мерлина исполнилось во второй раз: вскоре нам стало опять чертовски жарко.

Хозяева не подозревали, что в нашей бласторезке иссяк боезапас. И потому не стали больше набрасываться на нас, швыряя шоковые гранаты, хотя, как знать, возможно, сейчас этот прием сработал бы. Перегруппировавшись за пределами холла, противники решили сменить тактику. Они расставили в трех видимых нами дверях ботов и приказали им непрерывно обстреливать нашу баррикаду из пулеметов. Лучевые пушки, как и плазменные гранаты, Умник также в ход не пускал. Очевидно, боялся прожечь лазером корень Исгора или повредить оставшиеся лифты.

Куда подевалась вражеская пехота, мы пока не знали. Но предполагали, что во избежание новых жертв она проникнет в холл через непростреливаемую нами дверь. А затем под прикрытием биомехов и своих пуленепробиваемых щитов начнет подбираться к нам с флангов, вдоль стены лифтового колодца.

Вступать в перестрелку с ботами было не слишком разумно. Но иного выхода не оставалось — их пули крошили и разрушали нашу баррикаду. Мерлин не мог дотянуться до них своей «магией» или подчинить их себе — не позволяло расстояние. Мы тоже толком не видели этих пулеметчиков, прячущихся во мраке примыкающих к холлу коридоров. И потому палили по биомехам почти наугад, целясь не в них, а в темные проемы коридорных выходов.

Позиционная война вынудила меня отложить короткоствольный «Ультимар» и вооружиться трофейным ИПК. Все равно боеприпасов, снятых нами с трупов пулеметчиков, было не слишком много. И они в любом случае иссякнут до того, как пулемет в моих руках выйдет из строя. Хотя, конечно, я не транжирил зазря магазины и отстреливался исключительно короткими очередями.