Кровавая свадьба - Лариса Соболева

— Дядя Жора! Дядя Жора!

Проходя мимо каменной арки, ведущей в подворотню, уловила знакомый хрип вперемежку с кашлем. Света, не раздумывая, нырнула под каменный свод, прошла, стуча каблуками по старинной брусчатке, остановилась. Фонарь с внутренней стороны над аркой, оплетенный железными прутьями, скудно освещал захламленный двор. Присмотревшись, Света увидела дядю Жору лежащим на земле.

— Дядя Жора, это я, Света, — крикнула, подавшись вперед.

От него отделилась темная фигура, вернее, поднялась над ним, а бомж прохрипел:

— Убил, сука… Беги, дура…

Фигура шагнула к ней навстречу, попала в световое пятно. Света молниеносно отметила: коричневая куртка, светлые джинсы, клетчатая кепка… Этот человек полчаса назад блевал у дерева. Несколько секунд оба глядели друг на друга, раздумывая, что делать. Где-то она его видела, где? Бомж корчился от боли, стонал и хрипел. Мужчина двинулся к ней первым. Света успела заметить в его руке плоский предмет, похожий на нож. И тогда побежала, прилагая все имеющиеся силы, слыша топот его ног. Он пытался догнать случайную свидетельницу. Не оглядываться! Бежать на проспект, где люди! Быстрее!..

Свечи, музыка, мартини, поцелуи. Белла разомлела. А Герман вместо постели предложил кино посмотреть. С первых же кадров томность и сопутствующие сексу проявления у Беллы улетучились. Тем временем Герман комментировал:

— От тебя глаз не оторвать. Все смотрю, смотрю… Чертовски хороша ты, Белла. А зачем тебе столько косметики в сумочке? Видишь, рассыпалась. Почему ты так испугалась? Подумаешь, пудреница разбилась… Или тут что-то другое кроется? А, Белла?

— У меня дорогая косметика, — нашлась она. — Здесь ее не купишь.

— Да что ты! А я наивно полагал, что в наше время в любом затрапезном городе можно купить даже авиалайнер в разобранном виде, а тут всего-то косметика. Ну да ладно. Тебе, думаю, понятно, что не убедила меня. Нет, милая, не пудреница тебя напугала, а вот что. Поверни свою красивую головку на монитор компьютера. Видишь? Что это, Белла?

— Я не знаю… не помню… Может, это…

— Ну, ну, давай, припоминай. Мне ведь интересно, почему ты стерла запись.

— Бред какой-то, — натянуто рассмеялась она и заерзала. Пальчики дрожали, когда прикуривала. — Какая запись? И почему такой тон? Будто в чем-то меня подозреваешь.

— Правильно, подозреваю, — весело сказал Герман. — Ты думала, я сплю. А я не спал. Ты взяла кассету, спустилась вниз, а я следил за тобой, и стерла запись, эту самую. Но я тогда не отдал оригинал Михасику. Переписал, отвез, потом выяснил, что и у него запись стерта. Ты и там поработала. Действовала наверняка, и это твоя роковая ошибка. Если бы тогда ночью не трогала кассету, я бы сроду не обратил внимания на эпизод с сумочкой. Но меня просто раздирало любопытство, что там такое, заставившее тебя долго не спать, ждать, когда я засну, и стереть запись. Знаешь, дорогая, пришлось посмотреть сотни раз, чтобы понять, что дело в тех вещицах, которые ты забираешь у мента. Тебе повезло, необстрелянный юноша глушитель видел только в кино.

— Какой глушитель? — недоуменно спросила Белла.

— Вот он. — Герман стал за спинкой кресла, где она сидела. — Самый натуральный глушитель. Не отпирайся, я у специалиста узнал про эту штучку. Теперь объясни, как он попал в твою сумочку?

— Герман, — оглянулась она на него, — я ничего не знаю… то есть не понимаю…

— Задам вопрос проще. — Герман встал перед ней, поменял и тон на жесткий. — Ты убила моего отца?

— Нет! — закричала она, закрыв лицо руками.

— А кто? Не хочешь говорить? Ну-ка, поверни головку на экран телевизора, я еще покажу кино… — Герман, управляя пультом, нашел место. — Обрати внимание на ноги. Все бегут на фейерверк, пальбу слышишь? А эти ноги… Ага, вот они. Эти заходят в кабинет, где находился отец. Белые брюки, белые туфли. В белом были я, Андрей, Марат и Петр Ильич. Кто из них убил отца?

Не сдержавшись, он влепил ей пощечину. Белла охнула от неожиданности и боли, из ее носа побежала струйка крови.

— Извини, это не я, — зло сказал Герман. — Это рука возмутилась. Продолжим. Кто убил отца?

— Герман, — отчаянно и с мольбой заговорила Белла, вытирая кровь салфеткой. — Ты можешь жестоко ошибаться, это не приходило тебе в голову?

— Брось, моя ненаглядная. Какие уж тут ошибки! Есть логика. У тебя в сумке лежал глушитель, следовательно, пистолет был там же. В начале фейерверка ты передала ствол убийце, он вошел в кабинет, что и снял совершенно случайно Михасик. И как бы ты сейчас это ни отрицала, прокуратуре достаточно будет показать эпизод с ментом, у которого ты забираешь глу-ши-тель. Дальше в убийцы попадаешь ты. Я не стану выгораживать тебя и показывать кадры с ногами, а там записано точное время, время убийства. Тебе же лучше сдать мне сию минуту настоящего убийцу. Кто он?

Белла вдруг сорвалась и побежала к двери.

— Не мельтеши, заперто. Отсюда ты не выйдешь. О, забыл предупредить, я отпустил прислугу на десять дней. Никто не знает, где ты находишься. Церемониться я не буду. Убит мой отец, ты знаешь, кто его убил. Поэтому! Я выжму из тебя все, даже чего не было. Стекла антиударные, так что…

— Ты негодяй! — Белла вернулась на место, бросая в него злые взгляды.

— Это мне нравится! — иронично воскликнул он. — Вы убили моего отца, можно сказать, осиротили меня, а негодяй я? Очень интересно.

— Я не убивала, — закричала она.

— Убедительно. Но кто ж тебе поверит? У меня есть факты, улика.

Герман удовлетворенно, так как не сомневался, что Белла сломается и расскажет, подался к компьютеру. Она, прищурив глаза, словно близорукая, неотрывно следила за ним. Улучив момент, когда он повернулся к ней спиной, Белла схватила канделябр и замахнулась…

21

Тем временем Света забежала за выступ стены дома, посмотрела назад. Того, убившего дядю Жору, не было видно. Она получила возможность немного передохнуть, от слишком быстрого бега драло в бронхах, пересохло во рту и почему-то было больно глотать. Периодически выглядывая из своего укрытия, Света бубнила:

— Господи! Что это? Что происходит? Папа… папочка, помоги! Егор… Как мне плохо без вас, как плохо… Я боюсь, не знаю, что делать… Господи, опять он! Я не могу больше… Я сейчас умру…

Эту кепку Света увидела бы в кромешной тьме. И эту рожу узнала бы из миллиона. Ну зачем столько огней горит? Она с трудом оторвалась от холодной стены, сил хватило сделать несколько шагов. Остается поднять шум, позвать на помощь. Но поможет ли ей это? Она побежала вперед.

Доносившаяся музыка и пульсирующие огоньки внутри здания дали надежду. Выход есть, вернее, вход: бар! Но ее остановил охранник:

— Тебе сколько лет?

— Девятнадцать исполнится, — выпалила Света.

— Паспорт давай, а то потом с твоими родителями хлопот не оберешься.

— Нет у меня с собой паспорта, — чуть не плача, сказала она.

— А у нас нет мест. Сегодня целевой заход.

— Вы не имеете права. Пропустите, пожалуйста, мне очень нужно.

— Эта девушка со мной, — вдруг услышала она за спиной красивый низкий голос.

Высокая, стройная, шикарно одетая и броско накрашенная девица высокомерно взирала на охранника, презрительно опустив уголки губ. Света поспешила взять ее под руку, подтверждая, что они знакомы. И украдкой выглядывала из-за девицы в поисках знакомой кепки. Ужас — он все ближе, по сторонам ее выискивает… Стильная девица пропустила Свету внутрь бара, та юркнула за дверь и спряталась. Клетчатый прошел мимо. Наступило не то что облегчение, а полный упадок сил. Света спиной оперлась о стену, готовая рухнуть на пол.

— За тобой гнались? — улыбнулась незнакомка.

— Да. Спасибо тебе.

— Всегда пожалуйста. Идем кутить?

— У меня нет денег.

— А у меня их никогда не бывает, — захихикала незнакомка. — Но я имею здесь кредит. Пошли, посажу тебя за служебный столик. Давай твой макинтош.

— Это пальто, демисезонное, — сказала Света.

— Какая разница? Макинтош звучит изысканней.

— А почему меня не пускал тот? — спросила Света, следуя за спасительницей. — Здесь не дорожат клиентами?

— Дорожат. Просто недавно возник скандал из-за малолеток, хозяин озверел, приказал не пускать подростков. Дурь пройдет. Садись. Я тебя покину ненадолго. Жди меня.

В зале народу уйма — яблоку негде упасть. В полутьме вспыхивали яркие огни, стоял нескончаемый шум, танцующие визжали. Посетители показались Свете слишком вычурно одетыми, впрочем, это ерунда. Дядя Жора остался умирать в подворотне, а Света счастливо избежала… да, возможно, сегодня она была в шаге от смерти. По коже пробежал мороз.

На эстраде начался концерт, но она находилась мысленно на улицах города. Молодой официант поставил на стол длинный стакан с соломинкой и кружком лимона на ободке, манерно сказал: