Очерки по русской семантике - Александр Пеньковский

Во всех подобных случаях употребление тайно отнюдь не является еще запретным. Оно встречается, хотя и единично, у многих современных авторов. Однако почти всегда такое тайно вызывает смутное ощущение неловкости, неточности, несовершенства, ср.: «Грунтовые воды тайно разносят щелочи, мазут» (И. Шкляревский. Тень птицы); «А может быть что-то тайно связывает образ любимой князем русалки с образом Элизы…» (Т. Цявловская. «Храни меня, мой талисман…») и др. Размышления над такого рода фактами, очевидно, должны привести к осознанию того, что выбор тайно – вместо более предпочтительного скрыто – не совсем удачен: обычное и правильное для неличной сферы в недавнем прошлом, сегодня оно занимает здесь чужое место и потому требует либо замены, либо способной оправдать его реинтерпретации. Но это та же ситуация, какая сложилась ранее для тайно в сочетаниях с ментальными глаголами. Там, как мы видели, тайно вытеснялось «внутренним» втайне или же сохранялось, осмысляемое как показатель намеренного утаивания внешних проявлений внутриличностного ментального действия. Здесь – на следующем этапе развития – тайно замещается «предметными» скрыто, подспудно, неявно, а его сохранение может быть обосновано осмыслением в плане вторичной метафоризации. Становясь для предметной, неличной сферы «чужим», тайно может реабилитировать себя в ней как метафорическое «свое».

Именно на метафорической основе держится и может быть понято обычное употребление тайно в предложениях, сообщающих о процессах внутреннего мира человека, с подлежащими – номинализациями предметов психического мира и предикатами, которые, моделируя внутренний мир человека по образцу внешнего, материального мира, используют физическую лексику переносно, во вторичных (метафорических) смыслах (ср.: [Арутюнова 1976: 95]): «Моя душа не смеет и не может / Излиться в жалобе своей, / Хотя ее томленье тайно гложет…» (Н. Щербина. Подражание); «…что-то горькое, не то скука, не то злость, – тайно забралось в самую глубь его существа» (И. С. Тургенев. Новь, 1, VII); «Что-то тайно шевельнулось в его сердце…» (И. С. Тургенев. Дым); «… отвести на чем-нибудь свою варварскую душу в которой в обычное время тайно дремала старинная, родовая кровожадность…» (А. И. Куприн. Поединок); «Осуществленные желания как бы гасят сами себя в нашей памяти, а неосуществленные продолжают жить и тайно обогащают нас» (В. Шефнер. Имя для птицы) и т. п.

Как показывают эти примеры, метафоризация тайно имеет несомненно контекстуальный характер и, обусловленная метафорическим сдвигом управляющего глагольного слова, связана с такими, находящимися на границе лексики и грамматики, компонентами значения этого наречия и всего глагольно-наречного комплекса в целом, как «активное», «лично-одушевленное» в противопоставлении «пассивному», «предметно-неодушевленному». Отсюда уже в семантике самого тайно – значение «намеренно» утаиваемого в противопоставлении «естественно» скрытому. Осознание этого не только достигается путем специального анализа, но доступно и непосредственному языковому чувству. Ср., например, такой случай, где метафорическое употребление тайно на «чужом» месте сознательно обозначено метафорическими кавычками: «Одни силы общественного развития бурлят у самой поверхности, видны всем, самоочевидны, другие “тайно” подрывают берега в глуби» (А. Лебедев. Чаадаев. М., 1964. С. 105).

Если тайно, таким образом, используется в чужой ему предметной сфере как дополнительное средство очеловечения или – шире – одушевления процессов предметного мира, то обслуживающие предметную сферу скрыто и подспудно, функционируя в чуждой им личной сфере, позволяют дать объективное описание ментальных состояний человека как естественных, природных, внутренних процессов, не имеющих внешнего выражения, но открытых проницательному наблюдателю, ср.: «…миллионы людей в тылу и на фронтах скрыто и явно уже чувствовали на себе сущность империализма» (А. Платонов. Навстречу людям); «Ильинична, скрыто недолюбливавшая старшую сноху <…> привязалась к Наталье с первых же дней» (М. А. Шолохов. Тихий Дон, II, 3); «Скрыто волнуясь, он не сразу смог начать свою речь…» (В. Коренев. Новые заботы); «Подспудно пугаясь этого, она пыталась заглушить свой страх голосом» (Л. Фролов. Полежаевские ягоды); «Ткачевы <…> подспудно ожидали, что к ним придут и будут ходить по комнатам в темном…» (В. Маканин. Полоса обменов) и т. д. Ср. также в сочетании с прилагательным: «…графиня, как и многие варшавские дамы <…> была чрезвычайно стройна, скрыто нежна» (В. Гусев. Легенда о синем гусаре).

Во всех этих случаях (кроме первого – с поддерживающим явно) скрыто и подспудно могут быть заменены наречиями ментального ряда втайне, на месте которых они здесь выступают и с которыми они объединяются общностью всех основных компонентов семантической структуры (‘внутренне’, ‘пассивно’, ‘не выявляясь вовне’). Именно поэтому они фактически не используются при глаголах внешнего, физического действия, ср.: тайно (не *крыто, не *подспудно) встречаться, грузить (судно), демонтировать (завод), жить, закладывать (фундамент здания), истязать, казнить, лечить, обзаводиться (оружием), переписывать, покупать, реставрировать, сопровождать, торговать, участвовать (в операции), хоронить, читать и т. п. Эта закономерность действует и в соотносительных словосочетаниях атрибутивного типа: тайно (не *скрыто, *подспудно) встречаться – тайные (не *крытые, *подспудные) встречи.

При семантической двойственности отглагольного или соотносительного с глаголом имени определение скрытый диагностирует ментальное, а не физическое его значение: скрытые поиски… решения, выхода из положения и т. п., а не *нужного человека, Подходящей квартиры и т. п. Напротив, невозможность понимать отглагольное имя в ментальном смысле требует либо замены скрытый на тайный (тайные поиски квартиры), либо реинтерпретации прилагательного как причастия с экспликацией позиций, соответствующих его глагольным валентностям (скрытые им от меня поиски квартиры). Ср. в этой связи оборот «скрыто от + род. п.», который – поскольку наречие скрыто непосредственно с причастием не соотносится – также оказывается некорректным; ср. единственный в нашем материале пример: «…та, поняв ее взгляд, скрыто от мамы покачала головой» (М. Горбунов. Долгая нива).

Что касается противопоставления скрыто, подспудно – втайне по признаку «предметное – личное», то оно здесь, как может показаться на первый взгляд, ничем и никак себя не обнаруживает. Скрыто и подспудно в приведенных выше примерах не воспринимаются как метафоры из иной семантической сферы, и можно было бы думать, что «предметность» вообще не входит в структуру их значения, а лишь, как тень, отбрасывается на них управляющими глаголами внутренних процессов предметного мира. В таком случае соотношение скрыто, подспудно – втайне следовало бы интерпретировать как привативную оппозицию с немаркированными (о любом внутреннем процессе) скрыто, подспудно и маркированным втайне (только о процессах во внутренней, ментальной сфере лица). Такое понимание, однако, упрощает действительные отношения между этими тремя наречиями, и упрощает их именно потому, что пренебрегает «предметностью» скрыто и подспудно как только контекстуальным, позиционно обусловленным признаком. По крайней мере в части случаев, иллюстрирующих употребление скрыто и подспудно в предложениях с субъектом – именем лица (см. выше), они обозначают не только ‘внутренне’, ‘не выявляя вовне’, но и ‘не осознавая этого’, ‘не отдавая себе в этом отчета’, ср.: скрыто чувствовать, скрыто волноваться, скрыто ревновать, подспудно ожидать, которые следует читать как втайне чувствовать, волноваться, ревновать, ожидать… не осознавая этого, не отдавая себе в этом отчета. Ср. также пример развернутого выражения указанного значения: «Сам того не сознавая, он внутренне готовил себя к этому последнему испытанию…» (В. Андреев. В последние дни лета).

Это значение «неосознаваемоста» внутреннего действия-состояния его субъектом-носителем – семантическая реальность, возникающая в результате «метафоризации предметности» наречий скрыто и подспудно при их переносе в личную сферу и определяющая специфические ограничения, которые накладываются на употребление их в предложениях лично-субъектного типа. Поскольку не всякое внутреннее, ментальное действие-состояние лица может мыслиться в норме как неосознаваемое, наречия скрыто и подспудно, свободно сочетаясь с глаголами чувства и разного рода душевных и эмоциональных движений, не употребляются при глаголах мысли и внутренней речи. Ср. в связи с этим показательное отсутствие в материале сочетаний *скрыто (*подспудно) думать, мечтать, предполагать, размышлять, говорить себе, давать себе слово, обещать себе, поклясться и т. п., которым соответствуют нормативные сочетания с втайне и другими наречиями его ряда.