Очерки по русской семантике - Александр Пеньковский

Обширному массиву фактов, выявляющих указанный тип отношений между тайно и втайне, противостоит регулярное употребление тайно в сочетании с влюблен(а) в кого-либо; ср., например: «Я в каждого тайно влюблен» (О. Мандельштам. «Из омута злого и вязкого…»); «…поэма, посвященная девушке, с которой он знаком не был, но был тайно в нее влюблен» (В. Гиляровский. Ляпинцы); «Он был тайно влюблен в Киру» (В. Лидин. На даче); «…он тайно влюблен в Иру Соколову» (Ю. Нагибин – Учительская газета, 11 апреля 1978) и др.

Можно думать, что последовательный выбор тайно вместо втайне для этой конструкции – независимо от того, насколько существен здесь фактор подчеркивания, – вызывается тенденцией к устранению интуитивно оцениваемого как нежелательное повторения приставочно-предложного в.[91]

Подчеркивающее внешние аспекты внутреннего действия употребление тайно с ментальными глаголами, ограниченное особыми условиями и требующее поддержки со стороны ряда специальных факторов, только укрепляет нормализующееся противопоставление наречий тайно и втайне, которые все более последовательно расходятся, закрепляясь каждое за своей особой глагольной группой. Ярким проявлением этого оказывается диагностическая способность наречий тайно и втайне разграничивать конкретно-физические и ментальные значения одного и того же глагола, ср.: «Совсем недавно Анатолий Данилович привозил ему погремушки и ползунки. Теперь возит фирменные джинсы, тайно примеряя их на себя…» (Э. Шим. История о монетке) – «…втайне примерял на себя профессию ландшафтного архитектора» (В. Лазарев. Всем миром); «Опасаясь преследований, они тайно сжигали свои рукописи» (И. Григулевич. Костры инквизиции) – «Втайне наемники ежедневно и ежечасно сжигали то, чему на виду поклонялись» (М. Касвинов. Двадцать три ступени вниз).

Ср. также: 1) вздыхать ‘испускать вздохи’ – тайно вздыхать и 2) вздыхать ‘быть влюбленным, питать нежные чувства’ – втайне вздыхать (о ком, по ком); 1) ждать 'рассчитывать на появление кого-либо, совершение чего-либо’ – втайне ждать и 2) ждать ‘находиться в физическом состоянии ожидания кого-либо, чего-либо’ – тайно ждать; 1) замышлять ‘задумывать сделать что-либо’ – втайне замышлять и 2) замышлять ‘обсуждать какой-либо замысел в узком кругу посвященных’ – тайно замышлять; 1) искать ‘стараться найти, обнаружить кого-либо, что-либо’ – тайно искать и 2) искать ‘добиваться чего-либо, стремиться к чему-либо, хотеть чего-либо’ – втайне искать; 1)решить ‘принять мысленное решение’ – втайне решить и 2) решить ‘договориться о решении, принять решение совместно с кем-либо’ – тайно решить и т. п. Широта и последовательность такого разграничения[92] свидетельствуют о том, что привативная оппозиция тайно – втайне в современном литературном языке преобразуется – уже по существу преобразовалась – в оппозицию эквиполентного типа.

Это изменение неизбежно сказывается на всем лексико-семантическом поле показателей «тайности», вносит в него новый важный принцип внутренней организации, увеличивает степень его упорядоченности и создает новые действенные стимулы дальнейшего движения в этом направлении:

1. Дементализация тайно, т. е. установление запрета на сочетание этого наречия с глаголами ментальной группы, завершает формирование ментальной семантики наречия втайне и тем самым упрочивает положение последнего в качестве новой доминанты синонимического ряда внутренне.

В связи с этим возникает тенденция к освобождению втайне от управления отложительным членом с предлогом от (втайне от кого-либо) как яркого признака, по которому противопоставлены ряды тайно и внутренне, ср.: тайно от…; тайком от…; скрыто от…; скрытно от…; тихонько / потихоньку от…; втихомолку от…; по секрету от… и т. д., но не *внутренне от…; *мысленно от…; *в душе от…; *про себя от… и т. д. Семантика отложительного члена вступает здесь в противоречие с новой (ментальной) семантикой управляющего втайне, и сочетания типа «втайне от + род. п.», вполне обычные еще в недавнем прошлом, выходят из употребления. Спонтанный отбор устраняет их как непригодные: в конструкциях с ментальными глаголами – из-за отложительного члена, в конструкциях с глаголами внешнего действия – из-за втайне. Вот почему в современном материале первые вообще уже отсутствуют, а вторые представлены единичными примерами, например: «В этом, наверное, была повинна мать-сибирячка, втайне от поселка жившая с неким Спыхальским…» (В. Липатов. Повесть без названия); «Втайне от него она позвонила Маре» (Ю. Трифонов. Другая жизнь); «Там он втайне от архимандрита призвал к себе келаря» (Р. Скрынников. Иван Грозный).

Во всех таких случаях противоречие между втайне, отложительным членом и глаголом создает семантическую напряженность. Отсюда – поскольку совместной силы отложительного члена и глагола внешнего действия оказывается недостаточно, чтобы нейтрализовать ментальность втайне, – отражающиеся в орфографических колебаниях попытки вернуть ментальному члену былое значение «утаивания», интерпретируя его как наречное сочетание с незамещенной позицией согласованного определения: втайне > в… тайне. Ср.: «…ночами, втайне от соседских глаз зарывали в землю самое дорогое…» (Г. Бакланов. Июль 41-го); «…надо было поверить в самую возможность, что Виктор сделал что-то втайне от него» (Он же. Друзья) – «Они приняли это решение сами, в тайне от учителя (Он же. Имена на обелиске). Ср. еще: «Я все же добилась в тайне от Миши встречи с одним из его врачей» (Нева. 1975. № 6. С. 123).

2. Формирование новой семантики тайно ‘о физическом действии лица: так, чтобы об этом не знали’, завершая ментализацию втайне, создает новое семантическое основание их объединения – лично-субъектное – и тем самым закладывает основу еще одной семантической оппозиции: «лично-субъектное – предметное», воплощение которой составляет сущность ряда процессов, активно перестраивающих лексико-семантическое поле «тайности» в литературном языке последних десятилетий.

Главное здесь заключается в том, что поле «тайности» расчленяется на лично-субъектную и предметную сферы, и в соответствии с этим осуществляется отбор и отработка специализированных средств выражения «тайности» действий-процессов неличного, предметного мира. Сокращая тем самым сферу своего былого употребления, тайно уступает место наречиям скрыто и подспудно (ср. также пропущенное словарями неявно), которые в полной мере удовлетворяют новым семантическим требованиям, так как в их значении отсутствует оттенок намеренности – утаивания; ср.: «На земле пока все спокойно, но в неведомых ее глубинах скрыто зреют силы новых грядущих катаклизмов» (В. Назаренко. На далекой станции); «Подземные реки скрыто несут свои воды в океан…» (Наука и жизнь. 1965. № 10);«…во всем чувствовалось скрыто копившееся напряжение» (Е. Носов. Усвятские шлемоносцы); «Роман Булгарина заставил обнаружиться процессы, шедшие подспудно в литературном и социальном сознании общества» (В. Э. Вацуро. Пушкин и проблемы бытописания); «Искусство в течение веков подспудно, но упорно и настойчиво оттачивало свое высокое призвание» (Вопросы литературы. 1978. № 12); «Быть может, тут подспудно влиял на меня пробуждающийся интерес к другому полу…» (В. Шефнер. Имя для птицы) и т. д. Ср. также: «…натуралистическое движение протекало на русской почве неявно, скрыто, не оформившись в качестве «школы или направления» (Вопросы литературы. 1979. № 7).

Во всех подобных случаях употребление тайно отнюдь не является еще запретным. Оно встречается, хотя и единично, у многих современных авторов. Однако почти всегда такое тайно вызывает смутное ощущение неловкости, неточности, несовершенства, ср.: «Грунтовые воды тайно разносят щелочи, мазут» (И. Шкляревский. Тень птицы); «А может быть что-то тайно связывает образ любимой князем русалки с образом Элизы…» (Т. Цявловская. «Храни меня, мой талисман…») и др. Размышления над такого рода фактами, очевидно, должны привести к осознанию того, что выбор тайно – вместо более предпочтительного скрыто – не совсем удачен: обычное и правильное для неличной сферы в недавнем прошлом, сегодня оно занимает здесь чужое место и потому требует либо замены, либо способной оправдать его реинтерпретации. Но это та же ситуация, какая сложилась ранее для тайно в сочетаниях с ментальными глаголами. Там, как мы видели, тайно вытеснялось «внутренним» втайне или же сохранялось, осмысляемое как показатель намеренного утаивания внешних проявлений внутриличностного ментального действия. Здесь – на следующем этапе развития – тайно замещается «предметными» скрыто, подспудно, неявно, а его сохранение может быть обосновано осмыслением в плане вторичной метафоризации. Становясь для предметной, неличной сферы «чужим», тайно может реабилитировать себя в ней как метафорическое «свое».