Тайна семи будильников - Агата Кристи

Он поспешил к дверям, но вдруг остановился:

— Слушайте, только не пугайтесь. Я, пожалуй, оставлю вам револьвер. Просто на всякий случай. А я мигом вернусь.

Он положил револьвер на столик у дивана и выбежал из комнаты. Девушки услышали, как за ним захлопнулась входная дверь.

Казалось, в доме наступила мертвая тишина. Юла и Лорейн не шевелясь сидели возле Билла. Юла все еще вслушивалась в его пульс. Он частил и был неровный.

— Если бы мы могли что-нибудь сделать, — прошептала Юла. — Сидеть сложа руки ужасно.

Лорейн кивнула:

— Да, да. Кажется, будто Джимми давным-давно ушел, а прошло всего полторы минуты.

— Мне все время мерещатся какие-то шаги, — сказала Юла, — словно наверху скрипят половицы. Хоть я и понимаю, что мне это кажется.

— Интересно, почему Джимми оставил нам револьвер, — проговорила Лорейн. — Неужели нам и правда что-нибудь грозит?

— Кто-то же напал на Билла, — начала Юла и замолчала.

Лорейн вздрогнула:

— Я понимаю. Но мы ведь в доме. Сюда же нельзя войти незаметно. Во всяком случае, у нас есть револьвер.

Юла снова повернулась к Биллу:

— Что же нам с ним делать? Хорошо бы дать ему горячего кофе. Иногда это помогает.

— У меня в сумочке есть нюхательная соль, — сказала Лорейн, — и немного бренди. Куда же задевалась моя сумка? А, наверное, я оставила ее наверху.

— Я схожу за ней, — предложила Юла. — Вдруг нюхательная соль Биллу поможет.

Она быстро взбежала по лестнице, пересекла игорный зал и вошла в комнату с семью стульями, дверь в которую была открыта. Сумка Лорейн лежала на столе.

Юла протянула к ней руку и вдруг услышала за спиной какой-то шорох. Распахнутая дверь скрывала от нее человека, державшего мешок с песком. Юла не успела даже обернуться, как мешок обрушился ей на голову. С тихим стоном Юла покачнулась и упала без чувств.

ГЛАВА XXXI

СЕМЬ ЦИФЕРБЛАТОВ

Сознание возвращалось к Юле очень медленно. Она очнулась в полной, бешено крутящейся темноте, в центре которой гнездилась резкая пульсирующая боль. Сквозь боль прорывались звуки. Какой-то очень знакомый голос настойчиво твердил одно и то же.

Понемногу тьма перестала вращаться с такой невероятной скоростью. Боль тоже стала понятной: Юла сообразила, что болит ее собственная голова. Она настолько пришла в себя, что смогла разобрать слова, которые повторял знакомый голос.

— Юла, милая!.. Любимая моя!.. Она умерла!.. Я знаю, она умерла. Ах, Юла, Юла! Что же делать? Боже мой, что же делать? Дорогая моя! Единственная! Это я убил ее, я!

С великой неохотой Юла проговорила:

— Да ничего подобного! Глупец несчастный!

Билл ахнул от изумления:

— Юла! Ты жива?

— Разумеется.

— И давно ты? Я хочу сказать, когда ты очнулась?

— Минут пять назад.

— Почему же ты молчала, не открывала глаза?

— Не хотела. Я упивалась.

— Упивалась?

— Ага. Слушая все, что ты тут говорил. Ведь такого от тебя больше не услышишь. Ты ведь у нас до смерти стеснительный.

Лицо Билла стало кирпично-красным.

— Юла, ты не сердишься? Правда? Я ведь ужасно тебя люблю. И давным-давно. Только не решался тебе сказать.

— Глупенький дурачок, — сказала Юла. — Ну почему?

— Я думал, ты меня засмеешь. Ну понимаешь, у тебя голова так здорово работает, а я… Ты выйдешь замуж за кого-нибудь выдающегося.

— Вроде Джорджа Ломакса, — подсказала Юла.

— Нет, об этом идиоте Карасе я и не думаю. Но найдется же кто-нибудь достойный тебя, хотя, наверное, искать придется долго.

— Какой ты славный, Билл.

— Нет, слушай, Юла, серьезно! Ты бы могла? Ну, в общем, могла бы ты когда-нибудь?

— Могла бы что?

— Выйти за меня. Я знаю, я ужасно тупой, но, Юла, я так тебя люблю. Я буду твоим псом, твоим рабом, чем хочешь!

— Ты и правда напоминаешь пса, — сказала Юла. — А я люблю собак. Они такие преданные и любящие друзья. Наверное, Билл, я когда-нибудь уговорю себя выйти за тебя замуж, но, конечно, это будет нелегко.

В ответ Билл разжал объятия и отпрянул от Юлы. Он изумленно уставился на нее:

— Юла! Это правда?

— Ничего не поделаешь, — сказала Юла. — Я вижу, мне лучше опять потерять сознание.

— Юла, милая! — Билл снова прижал ее к себе. Он весь дрожал. — Нет, ты правда согласна? О, Юла, ты не представляешь, как я тебя люблю.

— Милый Билл, — проговорила Юла.

Нет нужды подробно приводить беседу, которую они вели в течение следующих десяти минут, ибо в основном она состояла из повторений.

— Ты и вправду меня любишь? — в двадцатый раз, все еще не веря, допытывался Билл, наконец перестав сжимать Юлу в объятиях.

— Да-да-да! Ну а теперь пора прийти в себя. У меня до сих пор голова трещит, да еще ты чуть меня не задушил. Хотелось бы что-нибудь понять! Где мы и что произошло?

И в первый раз после того, как она очнулась, Юла попыталась оглядеться. Она обнаружила, что они находятся в комнате секретных совещаний, а обитая дверь закрыта и, по-видимому, заперта. Значит, они в плену!

Юла снова посмотрела на Билла. Не отвечая на ее вопросы, он взирал на нее с немым обожанием.

— Билл, милый мой! — сказала Юла. — Опомнись! Нам надо отсюда выбраться.

— Что? — отозвался Билл. — Ах да! Проще простого!

— Сразу видно, что ты влюблен, — заметила Юла. — Мне и самой примерно так кажется. Никаких преград, море по колено!

— Так и есть, — подхватил Билл. — Раз теперь я знаю, что ты меня любишь!

— Перестань, — сказала Юла. — Не начинай все заново, а то мы ничего не сможем обсудить. Если ты не станешь серьезным, я возьму и разлюблю тебя.

— Не позволю! — заявил Билл. — Ты что, считаешь меня дураком? Раз уж я тебя заполучил, теперь ни за что не упущу!

— Надеюсь, ты не станешь удерживать меня вопреки моей воле? — переходя на высокий слог, спросила Юла.

— Не стану? — повторил Билл. — Еще как стану! Вот увидишь.

— Ох, Билл, ты прелесть! А я-то боялась, что ты будешь слишком уступчивым! Теперь я вижу, такая опасность мне не угрожает. Не пройдет и получаса, как ты начнешь помыкать мной. Ну вот, мы опять болтаем глупости! Нет, серьезно, Билл, послушай, нам надо удирать отсюда.

— Я же сказал тебе, все будет в порядке…

Он не договорил, потому что Юла сжала ему руку. Она подалась вперед, настороженно прислушиваясь. Да, она не ошиблась. В соседнюю комнату кто-то вошел. В дверь вставили ключ, повернули его. Юла затаила дыхание. Кто это? Джимми, примчавшийся на выручку? Или кто-то другой?

Дверь распахнулась, и на пороге появился чернобородый мистер Мосгоровски.

Билл тут же шагнул вперед — и загородил собой Юлу.

— Послушайте, — сказал он. — Я должен поговорить с вами наедине.

Минуты две русский молчал. Он стоял, поглаживая свою длинную шелковистую бороду, и чему-то улыбался.

— Ага, — проговорил он наконец. — Значит, так. Ну что ж! Тогда леди придется пройти со мной.

— Не бойся, Юла, — сказал Билл. — Положись на меня. Иди с этим человеком. Тебя никто не тронет. Я знаю, что говорю.

Юла послушно поднялась на ноги. Она впервые слышала такую уверенность в голосе Билла. Он казался совершенно спокойным и явно не сомневался, что все будет как надо. Юла успела подумать: «Видно, Билл подстроил им ловушку, а может, только воображает, что подстроил?»

Русский пропустил ее вперед, и она вышла из комнаты. А он закрыл и запер за собой дверь.

— Прощу вас сюда, — сказал он.

Он указал на лестницу, и Юла покорно поднялась наверх. Здесь мистер Мосгоровски проводил ее в маленькую неряшливую комнату, видимо принадлежавшую Альфреду.

Мосгоровски сказал:

— Подождите здесь, только, пожалуйста, тихо. Никакого шума.

И ушел, заперев дверь.

Юла села на стул. Голова все еще сильно болела, и она никак не могла сосредоточиться. Наверное, Билл знает, что делает. Наверное, рано или поздно кто-нибудь придет и выпустит ее отсюда.

Минуты шли. У Юлы остановились часы, но ей казалось, что русский привел ее сюда давным-давно. Что же происходит? И что произошло?

Наконец за дверью послышались шаги. Это снова оказался Мосгоровски. Он заговорил с Юлой в высшей степени торжественно:

— Леди Эйлин Брент, вас приглашают на срочное заседание общества «Семь Циферблатов». Прошу следовать за мной.

Он начал спускаться по лестнице. Юла поспешила за ним. Мосгоровски распахнул дверь в потайную комнату. Юла вошла, и от того, что открылось ее глазам, у нее захватило дух.

Во второй раз она увидела сцену, которую в свое время наблюдала через отверстие в дверце шкафа. Вокруг стола сидели люди в масках. Мосгоровски опустился на свое место и тоже надел маску.

Однако на этот раз место во главе стола было занято. На заседании присутствовал Номер Семь.

Сердце Юлы отчаянно забилось. Она стояла у стола, как раз напротив таинственного главаря, и не отрывала глаз от кусочка материи с нарисованным на нем циферблатом, который, словно дразня, скрывал лицо обладателя маски.