Семь гвоздей с золотыми шляпками - Анна Дашевская

Ну что же, в Прагу я так и так собиралась.

Я сделала несколько копий отдельных страниц, выписала кое-что из свитка и вернула Хранителю документы.

— Спасибо огромное, уважаемый Либер! Вы очень мне помогли, — я помедлила, потом все же решилась, — скажите, а вы слышали что-нибудь о Зале Полудня?

— Зал Полудня? — Хранитель посмотрел на меня с удивлением. — Мне казалось, что эту легенду уже никто в Академии не помнит. Лавиния, вы, вообще, хорошо знаете историю Академии?

— Ну, мельчайшие подробности, конечно, не вспомню, но вообще знаю, — пожала я плечами.

— Так вот, из этой официальной истории напрочь вычеркнут один эпизод. Если помните, поначалу Академия была всего лишь небольшой магической школой при монастыре Богини-Матери, на острове Ситэ. После того, как маги помогли королю Хлодвигу в войне с алеманами, а затем предотвратили распространение чумы, он своим указом отдал под строительство нового магического учебного заведения часть незастроенной территории города на левом берегу Сены. Первым делом были построены два здания — жилой корпус и учебный; через три года построили библиотеку и лаборатории. А в центре всего комплекса был бальный зал.

— А почему Зал Полудня?

— В его потолке есть круглое окно, — Хранитель Либер мечтательно прижмурился, — и всегда, каждый день, вне зависимости от погоды или сезона, того, кто в полдень встанет под этим окном, окатывал золотой столб солнечного света. Всего одно мгновение, но такой человек… или не-человек, неважно, излечивался ото всех болезней или ран, и удача плыла ему навстречу на белом корабле с парусами цвета зари. Так было пятьсот с лишним лет, пока тогдашний ректор Академии не решил выяснить, есть ли кто в Галлии сильнее него.

— Чьи в лесу шишки, — пробормотала я ошарашено. — То есть, он решил сесть на трон?

Хранитель кивнул.

— Да, надо признать, момент был подходящий: король погиб на охоте, оставив наследником четырехлетнего сына.

— Несчастный случай?

— Если стрела попадает вместо оленя в человека, а магическая защита не срабатывает, это трудно назвать счастливым случаем, правда?

— Да уж, — сказала я. — А щиты ставил, конечно, тот самый ректор?

— Вот именно, он же был самым сильным магом всей Галлии. С тех пор ректором не избирают великого мага, а всегда просто хорошего администратора. А Зал Полудня после этого закрылся для всех, более того — о его существовании все забыли, — закончил Либер, помолчал, и добавил неожиданно, — странно, что Кайонн знает, ну, я всегда подозревал, что он не так прост.

— Ааааа… Темный, я даже не знаю, что спросить! А как же я туда попала? Это значит, что зал снова открылся для посещения? На потолок я не смотрела, есть ли там окно… То есть, надо постараться туда попасть в районе полудня… — моя рука самопроизвольно потянулась почесать затылок. — Ох, как интересно!

Выйдя из библиотеки, я потрясла головой, чтобы прийти в себя. Сегодня я уже один раз строила портал наспех. Хорошо, что это не привело к непоправимым последствиям — бывали случаи, когда маги, не сосредоточившиеся на портальном заклинании полностью, оказывались разрезанными пополам между пунктом отправки и пунктом назначения. Очень неэстетично, надо заметить. Взяв себя в руки, я открыла портал домой.

Я попросила Бакстона подать обед через полчаса и проверила электронную почту. Важное письмо было только одно, от Сирила Уорнбека, с информацией, что дневники они расшифровали, ничего особо важного не нашли, и готовы отчитаться в любой момент. «Жду через два часа в моем домашнем кабинете» — ответила я, и запустила программу поиска информации о маге по имени Теодор Брашер. Как раз успею поесть, пока ищет.

Увы, почти ничего, что не было бы мне известно, Сеть не выдала. Ну, разве что дату рождения Брашера: год тысяча пятьсот двадцать второй от Открытия Дорог. Получается, что он был совсем еще молодым, для мага, конечно, когда Мауштвиц пытались защитить разработанным им оружием. Чуть больше ста. Через три года была Сафира, потом несколько упоминаний о его курсе в Пражском университете… и все. Полное молчание. Умер? Ушел в отшельники? В общем-то, практикующие маги живут очень долго, так что же случилось?

Интересно, найду ли я какую-то информацию об этом в Праге?

Глава 26

Каменный парапет скользил под ногами, и я покрепче ухватилась за холодный металлический стержень оконной решетки. Летучая мышь, попискивая, скользнула мимо моего левого уха, и я с трудом удержалась от того, чтобы отшатнуться. Вновь заглянула в окно: нет, кабинет по-прежнему освещается только гаснущими углями в камине. А между тем время уже подходит к часу ночи; на улицах Праги давно стемнело, все тихо, только слышна иногда неожиданная трель соловья в саду прямо подо мной.

Всем хорошо, все спят в теплых постелях, только я, как какой-нибудь клятый трубочист, цепляюсь за оконную решетку на последнем этаже каменной башни, чтобы дождаться, когда в своем кабинете соизволит появиться хозяин.

Да-да, отправляясь в Прагу, я рассчитывала найти следы Яначека, что-то о Теодоре Брашере, какую-то информацию об их методах, направлениях магии, разработках. Планировала поискать архивные материалы, навестить Университет, потом передать найденное Равашалю и его бульдогам, и отправляться в Степь.

И что в результате?

А начиналось вполне благостно.

Нет, в Зал Полудня на следующий день я не попала. С самого утра, я даже и позавтракать не успела, на засветившемся экране коммуникатора появился Кайонн. С красным носом и слезящимися глазами, беспрерывно чихающий, хрипящий, как старый патефон.

Увы, даже ректору магической Академии не под силу избавиться от простуды при помощи магии. Отвары, настойки, шерстяные носки, мед и малиновое варенье, иных способов нет.

— Лавиния, доброе утро. Я заболел…

— Это хорошо заметно, — бессердечно отозвалась я, отпивая из стакана апельсиновый сок.

— Хочу попросить вас… — он закашлялся, — не ходите без меня в Зал Полудня. Пожалуйста! Я уже совсем превращаюсь в администратора, может, это последний мой шанс принять участие в серьезной научной работе.

Я подняла брови. Надо отдать должное Кайонну, он понял мой безмолвный вопрос, и ответил на него уверенно:

— Личная лаборатория в Академии на три года.

— На десять, и два лаборанта.

— На пять, один лаборант и право брать старшекурсников на технические работы.

— Принято, — я кивнула. — Лечитесь, я рассчитываю вернуться в Лютецию через три-четыре дня.

Экран погас, я залпом допила кофе и набрала номер моего старинного приятеля Якуба Богумилова, профессора теоретической магии в Пражском Университете. Надо же, кажется, я опять ошиблась! Теорией тут и не пахнет. Никакая теория не могла бы довести до столь плачевного состояния лабораторный халат мага: разноцветные пятна, дыра на месте правого кармана, явно прожженный рукав…