Семь гвоздей с золотыми шляпками - Анна Дашевская

— Хм, — Кайонн даже приостановился, — ну, давай так. Деньги возьми, вот. А вы, дорогие мои, выметайтесь отсюда, у меня еще дел полно!

Мы с Пьером не стали дожидаться более прозрачных намеков, и вышли в коридор.

И почему мне раньше не нравился Жорж де Кайонн?

В моем кабинете я положила на лабораторный стол чемоданчик с письмом и сказала Пьеру:

— Ты берешь на себя статику и держишь защитную сферу, а я вскрываю письмо.

— Что там, госпожа профессор? — привычными движениями он установил сферу и с интересом уставился на большой белый конверт.

— А Темный его знает. Может, ничего опасного, а я просто дую на воду. Сейчас увидим.

Там и в самом деле не было ничего опасного. Можно было не стараться переносить письмо в специальном чемоданчике, не ставить защитную сферу, просто взять в руки нож для бумаги и вскрыть конверт.

Письмо было от Макмердок. И оно мне сильно не понравилось.

«Ты помешала мне уже во второй раз. Прежде, чем Он тебя убьет, я уж постараюсь, чтобы ты вдоволь погоревала по твоим детям и внукам».

Вот наглая девчонка!

Я на мгновение прикрыла глаза и привычно проделала несколько дыхательных упражнений, чтобы успокоиться. Орки не зря меня им научили в прошлый мой приезд в Степь.

— Магии нет ни капли, — сказал Пьер, успевший тем временем обследовать и листок бумаги, и конверт. — А все равно прямо пышет злобой. Кто-то вас сильно невзлюбил, госпожа профессор.

— Ничего, подавится, — коротко сказала я, и взяла коммуникатор.

Один звонок — и все дома, принадлежащие моей семье в Бритвальде, перешли в режим «Особая осторожность». Пока я не отменю его, не будет никаких вечеринок и приемов ни в Люнденвике, ни в наших поместьях в Котсуолде и Херефордшире. Я коротко подтвердила это распоряжение, и перезвонила моему сыну, Кристоферу, чтобы он сделал все то же самое на наших предприятиях, в офисах и на стройках. Что еще? В Нью-Зееланд, Джеймсу, вечером отправлю сообщение по электронной почте, туда ни коммуникатор не достает, ни магические вестники не доходят. Не думаю, чтобы Макмердок отправилась на другой край мира, но минимальные предосторожности предпринять надо.

Да, есть же еще ресторан Норберта в Люнденвике, «Олений рог»! К этому заведению я питаю особую слабость, как и к старшему правнуку: мы с ним вместе придумали это заведение, название, даже особняк для ресторана я помогала купить.

Норберту надо сообщить отдельно.

И ему отправился магвестник с письмом:

«Норберт, если ты получил это письмо, значит, я вынуждена на некоторое время исчезнуть из поля зрения. Не волнуйся, я свяжусь с тобой, когда закончу с делами. Если на твоем пути встретится некая Джулия Макмердок, в прошлом браке Каррачиола, или раздави ее, или отойди подальше в сторону. Она может носить любую из этих фамилий, или придумать себе другую, но ее легко узнать. Фото прилагаю. Родителей не беспокой. Лавиния Редфилд»

Пьер, насвистывая, ушел по своим делам, а я отправилась продолжать забег по библиотекам.

Хранитель Либер был, разумеется, на месте. То есть, за все эти годы, ни разу не было случая, чтобы я пришла в залы библиотеки, и он появился за своей стойкой больше, чем через миг. Я еще не успела открыть рот, что озвучить свой вопрос, а Хранитель уже протягивал мне две тонкие тетрадки и пергаментный свиток.

— Что это? — с удивлением спросила я.

— Тетрадки — дневники военного мага, который принимал участие в защите Мауштвица, и уехал оттуда за день до того, как герцог Гонзага начал штурм. А пергамент был найден в сокровищнице тюргешского хана, когда его низвергли. После объединения Степи этот свиток, вместе с еще рядом предметов, в качестве жеста доброй воли был передан орками в распоряжение Академии.

Я рукой нащупала стул и села.

— Уважаемый Либер, откуда вы знали, что именно я буду искать? Я ведь ни с кем, кроме главы Службы магической безопасности этого не обсуждала…

— Лавиния, — Хранитель вышел из-за стойки, положил документы на стол рядом со мной и сжал моё плечо. — Я знаю очень многое из того, что вообще не произносится вслух. Вас это не должно беспокоить. Я никогда ничего не сделаю во вред Галлии, Академии или моим друзьям. Ведь я могу считать вас моим другом?

— Конечно… ну вы бы хоть предупреждали — сейчас, мол, будет чудо.

Он еле заметно улыбнулся.

Тут же, за столом в библиотеке, я наскоро пролистала тетради. Найти в них я смогла немало: несмотря на то, что автор записок по долгу службы практически не сталкивался с интересующим нас магом — разработчиком «оружия массового поражения», он его знал. И знал неплохо — в небольшой крепости всего населения было человек двести — двести пятьдесят, а магов всего шестеро. Они ели за одним столом, жила на одном этаже и пользовались одной лабораторией. Мы знали теперь имя: Теодор Брашер. Дневники писались, в общем, наспех, на коленке: пограничная крепость во время военных действий — не воскресная прогулка по парку. Маги дежурили по ночам, принимали участие в боевых столкновениях, лечили раненых, так что писать получалось явно не всегда. Разработки Брашера упоминались в дневниках глухо и без каких-либо подробностей. Ну, это понятно, необходимость сохранения военной тайны в те времена вбивались на уровне инстинкта. Но вот что меня удивило: всякий раз, когда упоминался Брашер, автор писал о нем с большим уважением и несомненной теплотой.

Свиток был желтым и сухим, как и полагалось старому пергаменту. По моей просьбе Либер помог мне развернуть его и зафиксировать при помощи специального стекла. Я включила подсветку и склонилась над текстом. Да, это не дневниковые записки мага, закончившего тот же курс в том же заведении, что и я. Текст, казалось, состоял из мельчайшего бисера или маковых зерен, по воле неизвестного создателя прилипших к пергаменту ровными рядами. Поначалу мне не удавалось даже вычленить из строки даже отдельные буквы, не то чтобы свести их в слова. Наконец, Либер сжалился надо мной и дал лупу, вот тут дело пошло.

Летописец сафирского кагана цветисто описывал военные победы своего владыки, скрупулезно перечислял названия погибших орочьих кланов и их вождей, пел хвалы храбрости и мудрости военачальников цветущей Сафиры. Но все же среди этой шелухи мелькнуло и нужное мне имя: Теодор Брашер, великий маг, пришедший из пылающей Тюрингии и ушедший путем мудрости, к ее истокам, в золотую Прагу. Маг, оружие которого уничтожило бесчисленные орды, катящиеся к Сафире из Степи.

Ну что же, в Прагу я так и так собиралась.

Я сделала несколько копий отдельных страниц, выписала кое-что из свитка и вернула Хранителю документы.