Конев против Жукова. Поединок маршалов - Валентин Александрович Рунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Генерал Штеменко раскрыл положенную Сталиным папку и начал громко читать. То были показания находившихся в застенках Берии бывшего члена военного совета 1-го Белорусского фронта К.Ф. Телегина и бывшего командующего ВВС Советской армии Главного маршала авиации А.А. Новикова. Нет нужды пересказывать эти показания, но суть их была однозначна: маршал Жуков возглавляет заговор с целью осуществления в стране военного переворота.
Всего в деле фигурировало 75 человек, из них 74 ко времени этого заседания были уже арестованы и несколько месяцев находились под следствием. Последним в списке был я.
После прочтения показаний генерала Телегина и маршала Новикова в зале воцарилась гнетущая тишина, длившаяся минуты две. И вот первым заговорил Сталин. Обращаясь к сидящим в зале, он предложил выступать и высказывать мнение по существу выдвинутых обвинений в мой адрес.
Выступили поочередно члены Политбюро ЦК партии Г.М. Маленков и В.М. Молотов. Оба они стремились убедить присутствующих в моей вине. Однако для доказательства не привели каких-либо новых фактов, повторив лишь то, что указывалось в показаниях Телегина и Новикова.
После Маленкова и Молотова выступили маршалы Советского Союза И.С. Конев, А.М. Василевский и К.К. Рокоссовский. Они говорили о некоторых недостатках моего характера и допущенных ошибках в работе. В то же время в их словах прозвучало убеждение в том, что я не могу быть заговорщиком. Особенно ярко и аргументированно выступил маршал бронетанковых войск П.С. Рыбалко, который закончил свою речь так:
«Товарищ Сталин! Товарищи члены Политбюро! Я не верю, что маршал Жуков – заговорщик. У него есть недостатки, как у всякого другого человека, но он патриот Родины, и он убедительно доказал это в сражениях Великой Отечественной войны».
Сталин никого не перебивал. Предложил прекратить обсуждение по этому вопросу. Затем он подошел ко мне, спросил:
“А что вы, товарищ Жуков, можете нам сказать?”
Я посмотрел удивленно и твердым голосом ответил:
“Мне, товарищ Сталин, не в чем оправдываться, я всегда честно служил партии и нашей Родине. Ни к какому заговору не причастен. Очень прошу вас разобраться в том, при каких обстоятельствах были получены показания от Телегина и Новикова. Я хорошо знаю этих людей, мне приходилось с ними работать в суровых условиях войны, а потому глубоко убежден в том, что кто-то их принудил написать неправду”.
Сталин спокойно выслушал, внимательно посмотрел мне в глаза и затем сказал:
“А все-таки вам, товарищ Жуков, придется на некоторое время покинуть Москву”.
Я ответил, что готов выполнить свой солдатский долг там, где прикажут партия и правительство…» (Карпов В.В. Указ. соч. С. 122–124).
Таким образом, сразу после выступлений членов Политбюро ЦК КПСС Маленкова и Молотова выступал И.С. Конев. Он сказал, что характер у Жукова непростой, «неуживчивый, трудный». Назвал и многие недостатки в работе Жукова, а затем подытожил: «Но если бы Жуков был человеком непорядочным, он вряд ли стал бы с такой настойчивостью, рискуя жизнью, выполнять приказы Ставки, выезжать на самые опасные участки фронта, ползать на брюхе по передовой, наблюдая за действиями войск, чтобы на месте оценить обстановку и помочь командованию в принятии тех или иных решений. Нечестный человек, тем более нечестный в политическом отношении, не будет себя так держать!»
Несмотря на усилия некоторых военачальников защитить Г.К. Жукова, он был снят с должности и назначен командующим Одесским военным округом. Многие другие военачальники, которые проходили по «трофейному делу», был арестованы и понесли более суровые наказания.
В частности, в декабре 1947 года был арестован начальник оперативного сектора МВД по Берлину генерал-майор А.М. Сиднев. На допросе он показал: «Частями Советской армии, овладевшими Берлином, были захвачены большие трофеи. В разных частях города обнаруживались хранилища золотых вещей, серебра, бриллиантов и других ценностей. Одновременно было найдено несколько огромных хранилищ, в которых находились дорогостоящие меха, шубы, разные сорта материи, лучшее белье и много другого имущества… Эти ценности и товары различными лицами разворовывались… Я занимался в Германии воровством и присвоением того, что должно было поступить в собственность государства… При занятии Берлина одной из моих оперативных групп в Рейхсбанке было обнаружено более 40 миллионов немецких марок. Примерно столько же миллионов марок было изъято нами и в других хранилищах… Папки с отчетными материалами были сожжены… чтобы замести следы».
Были арестованы:
Член военного совета 1-го Белорусского фронта и ближайший помощник Г.К. Жукова генерал-лейтенант К.Ф. Телегин. В сопроводительном документе было указано: «Поезд с имуществом Телегина, отправленным из Берлина в Москву, состоял из десяти платформ и вагонов: пять платформ с 8 легковыми автомобилями, одна платформа с запасными частями и моторами к автомашинам, один крытый вагон с имуществом гаража, один крытый вагон с мебелью, два вагона с вещами, упакованными в чемоданы и тюки… При обыске у Телегина изъято 16 кг изделий из серебра, около 250 отрезов шерстяных и шелковых тканей, 18 охотничьих ружей, много ценных антикварных изделий из фарфора и фаянса, меха, гобелены – работы французских и фламандских мастеров XVII и XVIII веков, картины и другие дорогостоящие вещи… Кроме этого, следствием установлены факты перепродажи четой Телегиных трофейных вещей».
Бывший командующий 3-й гвардейской армией 1-го Белорусского фронта генерал-полковник В.Н. Гордов. Ему МГБ предъявило следующие обвинения: «Обвиняется в измене родине. Являясь врагом советской власти, стремился к реставрации капитализма в СССР и вместе со своими сообщниками… Рыбальченко и… Куликом в 1946 г. высказывал угрозы по адресу руководителей ВКП(б) и Советского государства, заявлял о необходимости свержения Советского правительства. На протяжении ряда лет группировал вокруг себя враждебные элементы, в беседах с которыми возводил гнусную клевету на ВКП(б) и Советское правительство и делал злобные выпады против главы Советского государства…»
Для получения показаний против Г.К. Жукова были арестованы его адъютанты полковник Н.П. Курганский и подполковник А. Сёмочкин. И если первый не стал закладывать своего шефа, то второй дал самые исчерпывающие показания, полностью подтверждавшие вину Георгия Константиновича.
Я не хочу детально разбираться в данном вопросе. Скажу только, что 12 января 1948 года Г.К. Жуков написал письмо в ЦК ВКП(б) А.А. Жданову про то, как и где он получил это имущество. В нём он указал, что значительная часть имущества ему была подарена, а другая – приобретена на его зарплату. Но следователей это не убедило…
Таким образом, практически через год после берлинского триумфа Г.К. Жукова, связанного с подписанием им исторического акта о капитуляции Германии,
